..
— Ну, во-первых, Бог — чисто условное название, — усмехнулся Гаршин. — Надеюсь, ты не воспринимаешь этот термин как некое высшее существо, которое сотворило наш мир и нас самих и которое обладает сверхсознанием и беспредельными способностями? Под Богом мы понимаем лишь ту неизвестную нам силу, которая проявила себя в виде целенаправленного воздействия на человечество путем предотвращения преждевременной гибели каждого индивида. Да, мы ничего не знаем о ней, поскольку нет иных проявлений этой силы — с нашей точки зрения, разумеется, — и поэтому мы можем лишь предполагать, что она собой представляет. За двадцать лет нами — я имею в виду не только нынешний состав Центра, но и наших предшественников, а также зарубежных коллег — было рассмотрено множество гипотез относительно причин избавления людей от смерти. До сих пор ни одна из этих теорий не подтвердилась, как, впрочем, и не была опровергнута. В то же время исследователями, работающими независимо друг от друга и в разных областях науки, были сделаны выводы о том, что жизнь на Земле не могла появиться случайно. Собственно, многие работы в этом плане были известны давно, только раньше им не придавали особого значения. А некоторые труды вообще были засекречены, потому что принадлежали авторитетным исследователям и в корне опровергали наши представления о мироздании...
— Кстати, лет десять тому назад в Египте цензура запретила показ фильма «Матрица», — перебил я Виталия. — Они там посчитали, что муссирование проблемы происхождения мира, свободы воли человека и отношений Создателя и его творений пагубно скажется на спокойствии населения и даже может привести к кризису общества.
— Вот-вот, — кивнул он. — То же самое происходило и в прошлом, когда наука стала делать первые выводы о возможности существования некоего начала всего сущего. Взять хотя бы Кельвина, который однажды высказался в том ключе, что наука заставляет людей верить в Бога. Или Фрэнсиса Бэкона. — Он возвел глаза к потолку и, словно считывая с него текст, продекламировал: — «Поверхностные философские знания приводят человека к безбожию, а полные и всесторонние философские знания делают его набожным»... Потом еще были Эйнштейн и Оппенгеймер, Бор и Планк, нобелевские лауреаты Карло Руббиа и Илья Пригожин... И знаешь, почему эти работы не получали широкой огласки?
Я добросовестно подумал и сказал:
— Не знаю. Может, потому, что они играли на руку религии, с которой наука всегда была на ножах?
— Скорее, наоборот, — возразил Гаршин. — Эти труды в корне опровергали все представления людей о Боге, которыми их на протяжении многих веков пичкали люди в сутанах и рясах. Ведь по священным писаниям разного толка Бог изображается как существо, подобное человеку, но обладающее тремя основными свойствами: всемогуществом, всеведением и вездесущностью. И еще этот Бог, по аналогии с человеком, должен быть мудрым, добрым и справедливым, не так ли?
— Ну, это смотря в какой религии, — сказал я. — В христианстве — пожалуй, а вот если взять буддизм...
— И там верховное божество тоже мудрое и справедливое, — перебил меня Виталий. — Ну, насчет всеведения и вездесущности ученые были согласны: теоретически доказана возможность мгновенного перемещения информации на любые расстояния — в науке это называется теорией квантовой телепортации. Всемогущество тоже не нарушает принцип причинности, если допустить, что вся Вселенная была сотворена кем-то, а, следовательно, является объектом для некоего внешнего субъекта.
— А что, наличие единого Творца тоже успели доказать? — спросил я.
Гаршин вздохнул.
— Ну, тут можно целую лекцию прочитать. Если же желаешь вкратце, самую суть, то однажды физик Поль Дэвис подсчитал, что вероятность самопроизвольного возникновения Вселенной составляет всего один шанс из числа вариантов, равного десяти в шестидесятой степени. То есть, по сути, эта вероятность ничтожна. Если бы параметры так называемого Большого Взрыва были хотя бы на долю процента иными, то вещество рассеялось бы по универсуму, и ни звезды, ни, тем более, планеты никогда не сформировались бы... Согласен, это доказательство — косвенное, умозрительное. Но есть и другие аргументы. Если бы основные природные константы — скорость света, законы гравитации и взаимодействия были бы хоть чуть-чуть иными, наш мир не смог бы существовать. Знаменитый Стивен Хокинг однажды сказал: «Наша Вселенная именно такая, какая есть, потому что в ней существует человек». Иными словами, все было задумано и устроено таким образом, чтобы человечество могло жить и развиваться.
— Но зачем? — спросил я. — Зачем мы нужны Вселенной?
Я думал, что этот дурацкий вопрос, неизменно считавшийся безответным, поставит моего собеседника в тупик но ошибся.
— Функция разума во Вселенной, — спокойно сказал он, — заключается в том, чтобы уберечь ее от гибели. Однако рано или поздно это все-таки должно случиться, потому что наша Вселенная хотя и считается бесконечной во времени, но существует циклически — от одного Большого Взрыва до другого. И это, кстати, тоже следствие определенного условия — закона сохранения энергии, согласно которому энтропия в конечном счете одерживает верх. Естественно, носителей разума не устраивает такой порядок вещей, потому что, являясь частью этой Вселенной, они должны будут исчезнуть вместе с ней. Улавливаешь ход моих рассуждений, Алик? Как можно было бы гипотетической суперцивилизации решить эту задачу?
— Заполучить всемогущество? — предположил я.
— Ну, это само собой, — нетерпеливо сказал Гаршин. — А со Вселенной-то что делать? Конец ведь все равно приближается вместе с расползанием галактик от центра...
— Вернуть галактики на место и удерживать их каким-нибудь полем?
— Не поможет. Потому что тогда будет нарушен закон сохранения энергии и одно из основных условий, согласно которому мир не может быть статичным... Ну, что ещё?
Я покосился на него, и мне вдруг стало смешно.
Видел бы кто-нибудь нас сейчас и слышал бы, о чем мы разглагольствуем! Два типа в своем воображении взялись ворочать галактиками и решать судьбы Вселенной!.. Нет, не сказать, что это неинтересно, но ведь глупо все это и бессмысленно...
— Сдаюсь, — сказал я.
— Тогда слушай. Лично я вижу два варианта достижения этой цели. Первый: каким-то образом выйти за пределы Вселенной и тогда делать с этим шариком все, что вздумается. Кстати, ты в курсе, что Вселенная бесконечна потому, что представляет собой идеальную сферу, которая, как тебе должно быть известно из школьного курса математики, не имеет ни конца, ни начала? — Я поспешно кивнул, чтобы не выдавать этому нетипичному академику, что я всегда был не в ладах ни с алгеброй, ни с геометрией — Молодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Ну, во-первых, Бог — чисто условное название, — усмехнулся Гаршин. — Надеюсь, ты не воспринимаешь этот термин как некое высшее существо, которое сотворило наш мир и нас самих и которое обладает сверхсознанием и беспредельными способностями? Под Богом мы понимаем лишь ту неизвестную нам силу, которая проявила себя в виде целенаправленного воздействия на человечество путем предотвращения преждевременной гибели каждого индивида. Да, мы ничего не знаем о ней, поскольку нет иных проявлений этой силы — с нашей точки зрения, разумеется, — и поэтому мы можем лишь предполагать, что она собой представляет. За двадцать лет нами — я имею в виду не только нынешний состав Центра, но и наших предшественников, а также зарубежных коллег — было рассмотрено множество гипотез относительно причин избавления людей от смерти. До сих пор ни одна из этих теорий не подтвердилась, как, впрочем, и не была опровергнута. В то же время исследователями, работающими независимо друг от друга и в разных областях науки, были сделаны выводы о том, что жизнь на Земле не могла появиться случайно. Собственно, многие работы в этом плане были известны давно, только раньше им не придавали особого значения. А некоторые труды вообще были засекречены, потому что принадлежали авторитетным исследователям и в корне опровергали наши представления о мироздании...
— Кстати, лет десять тому назад в Египте цензура запретила показ фильма «Матрица», — перебил я Виталия. — Они там посчитали, что муссирование проблемы происхождения мира, свободы воли человека и отношений Создателя и его творений пагубно скажется на спокойствии населения и даже может привести к кризису общества.
— Вот-вот, — кивнул он. — То же самое происходило и в прошлом, когда наука стала делать первые выводы о возможности существования некоего начала всего сущего. Взять хотя бы Кельвина, который однажды высказался в том ключе, что наука заставляет людей верить в Бога. Или Фрэнсиса Бэкона. — Он возвел глаза к потолку и, словно считывая с него текст, продекламировал: — «Поверхностные философские знания приводят человека к безбожию, а полные и всесторонние философские знания делают его набожным»... Потом еще были Эйнштейн и Оппенгеймер, Бор и Планк, нобелевские лауреаты Карло Руббиа и Илья Пригожин... И знаешь, почему эти работы не получали широкой огласки?
Я добросовестно подумал и сказал:
— Не знаю. Может, потому, что они играли на руку религии, с которой наука всегда была на ножах?
— Скорее, наоборот, — возразил Гаршин. — Эти труды в корне опровергали все представления людей о Боге, которыми их на протяжении многих веков пичкали люди в сутанах и рясах. Ведь по священным писаниям разного толка Бог изображается как существо, подобное человеку, но обладающее тремя основными свойствами: всемогуществом, всеведением и вездесущностью. И еще этот Бог, по аналогии с человеком, должен быть мудрым, добрым и справедливым, не так ли?
— Ну, это смотря в какой религии, — сказал я. — В христианстве — пожалуй, а вот если взять буддизм...
— И там верховное божество тоже мудрое и справедливое, — перебил меня Виталий. — Ну, насчет всеведения и вездесущности ученые были согласны: теоретически доказана возможность мгновенного перемещения информации на любые расстояния — в науке это называется теорией квантовой телепортации. Всемогущество тоже не нарушает принцип причинности, если допустить, что вся Вселенная была сотворена кем-то, а, следовательно, является объектом для некоего внешнего субъекта.
— А что, наличие единого Творца тоже успели доказать? — спросил я.
Гаршин вздохнул.
— Ну, тут можно целую лекцию прочитать. Если же желаешь вкратце, самую суть, то однажды физик Поль Дэвис подсчитал, что вероятность самопроизвольного возникновения Вселенной составляет всего один шанс из числа вариантов, равного десяти в шестидесятой степени. То есть, по сути, эта вероятность ничтожна. Если бы параметры так называемого Большого Взрыва были хотя бы на долю процента иными, то вещество рассеялось бы по универсуму, и ни звезды, ни, тем более, планеты никогда не сформировались бы... Согласен, это доказательство — косвенное, умозрительное. Но есть и другие аргументы. Если бы основные природные константы — скорость света, законы гравитации и взаимодействия были бы хоть чуть-чуть иными, наш мир не смог бы существовать. Знаменитый Стивен Хокинг однажды сказал: «Наша Вселенная именно такая, какая есть, потому что в ней существует человек». Иными словами, все было задумано и устроено таким образом, чтобы человечество могло жить и развиваться.
— Но зачем? — спросил я. — Зачем мы нужны Вселенной?
Я думал, что этот дурацкий вопрос, неизменно считавшийся безответным, поставит моего собеседника в тупик но ошибся.
— Функция разума во Вселенной, — спокойно сказал он, — заключается в том, чтобы уберечь ее от гибели. Однако рано или поздно это все-таки должно случиться, потому что наша Вселенная хотя и считается бесконечной во времени, но существует циклически — от одного Большого Взрыва до другого. И это, кстати, тоже следствие определенного условия — закона сохранения энергии, согласно которому энтропия в конечном счете одерживает верх. Естественно, носителей разума не устраивает такой порядок вещей, потому что, являясь частью этой Вселенной, они должны будут исчезнуть вместе с ней. Улавливаешь ход моих рассуждений, Алик? Как можно было бы гипотетической суперцивилизации решить эту задачу?
— Заполучить всемогущество? — предположил я.
— Ну, это само собой, — нетерпеливо сказал Гаршин. — А со Вселенной-то что делать? Конец ведь все равно приближается вместе с расползанием галактик от центра...
— Вернуть галактики на место и удерживать их каким-нибудь полем?
— Не поможет. Потому что тогда будет нарушен закон сохранения энергии и одно из основных условий, согласно которому мир не может быть статичным... Ну, что ещё?
Я покосился на него, и мне вдруг стало смешно.
Видел бы кто-нибудь нас сейчас и слышал бы, о чем мы разглагольствуем! Два типа в своем воображении взялись ворочать галактиками и решать судьбы Вселенной!.. Нет, не сказать, что это неинтересно, но ведь глупо все это и бессмысленно...
— Сдаюсь, — сказал я.
— Тогда слушай. Лично я вижу два варианта достижения этой цели. Первый: каким-то образом выйти за пределы Вселенной и тогда делать с этим шариком все, что вздумается. Кстати, ты в курсе, что Вселенная бесконечна потому, что представляет собой идеальную сферу, которая, как тебе должно быть известно из школьного курса математики, не имеет ни конца, ни начала? — Я поспешно кивнул, чтобы не выдавать этому нетипичному академику, что я всегда был не в ладах ни с алгеброй, ни с геометрией — Молодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126