Какие бы аргументы и доказательства существования «летающих тарелок» ни приводили уфологи — а их, кстати говоря, было намного больше, чем тех, кто вопил об исчезновении смерти, — но до сих пор население земного шара серьезно не верит в тайное нашествие инопланетян... И потом, в таких случаях все упирается в доказательства, верно? Мало ли что говорят очевидцы, якобы побывавшие на борту корабля инопланетян! Может, они врут ради дешевой славы. Может, им это приснилось. Может, еще что-нибудь... А вот покажите мне реальное НЛО, и не в видеозаписи, а наяву, дайте его пощупать да на зуб попробовать — вот тогда я, возможно, и поверю... И так рассуждает всякий здравомыслящий человек. То же самое — и с так называемым бессмертием...
— Но разве люди на собственном опыте не могли убедиться в этом? — возразил я. — Мне кажется, убедить людей в том, что смерть не существует, гораздо проще, чем заставить их поверить в НЛО...
— Да? — скептически прищурился Старшина. — Каким же образом? Будешь приставать к прохожим на улице с заявлением: «Господа, смерть — это фикция. Хотите убедиться в этом, бросившись под поезд или с крыши?» Догадайся с трех раз, что люди тебе скажут на это.
— Не обязательно подвергать такому испытанию других, — не сдавался я. — Можно публично проделать этот опыт на себе.
— Можно, — кивнул Борис. — А публика скажет про тебя: «Фокусник! Аферист! Мошенник! Или очень способный гипнотизер. Знаем мы эти трюки, нас не проведёшь!» Вот если бы какое-нибудь высокое должностное лицо выступило с официальным заявлением... Впрочем, и тогда могли бы решить, что у этого лица просто-напросто сильно поехала крыша...
Хм, а ведь он прав. Ничего бы это не дало.
— Кстати, самых рьяных правдоискателей, — продолжал тем временем Старшина, — Профилактика не отправляет в тюрьмы и психушки, а пытается использовать. В основном за счет них и пополняется штат того спецподразделения, которое, между прочим, составляет ядро нашей Конторы. Знаешь, Алька, Профилактика — это айсберг. Только у ледяной горы основная часть скрыта под водой а у Профилактики, наоборот, — снаружи: все наши службы спасения, пожарные, милиция, «Аэроспас»...
Мы помолчали. Я безуспешно пытался переварить то, что с таким спокойствием мне рассказывал Старшина. А он хладнокровно покуривал и поглядывал на меня, словно изучая мою реакцию.
— Кто-то еще из нашего отряда, кроме тебя, об этом знает? — спросил я.
— Видишь ли, какое дело, Алик, — откликнулся Старшина. — Специально ставить в известность кого бы то ни было из своих Профилактика не намерена. И это понятно: зачем нам лишние посвященные? Но когда кто-нибудь, как ты, доходит до этого открытия своим умом, то мы вынуждены включить его в «узкий круг ограниченных лиц». И на сегодняшний день у нас лишь трое дали мне подписку о неразглашении: Туманов, Ранчугов и Полышев...
— Значит, Виктор тоже знал?
— Вот именно — знал, — подчеркнул Старшина. — До того, как... А теперь он опять не знает...
— А может, он только притворяется, что ничего не знает и не помнит?
Говоря это, я вспомнил про свою Круговерть. Я ведь попал в нее после «смерти». А раз так, то может существовать соответствующая закономерность...
— Ну, это вряд ли, — усомнился Старшина. — Зачем ему это могло понадобиться?
— Затем, что он теперь — другой, не тот Полышев, которого мы все знали. Понимаешь, человек, который должен был умереть, остается физически цел и невредим. Вот только то, что составляет его личность и называется душой, перемещается из его оболочки в другой мир. То есть если смерти не существует, то остается только тело без души. И, видимо, в освободившееся место перемещается сознание того же человека, только из другого варианта его судьбы — там, где он тоже умер. В результате получается что-то вроде карусели, если разновидности одной и той же души поочередно занимают одну и ту же телесную оболочку. Если то же самое случилось и с Виктором, то, очнувшись в больнице, он решил, что самый лучший способ не вызвать лишних вопросов у окружающих — симулировать полную амнезию...
— Бред, — с отвращением сказал Старшина. — Эк тебя понесло... На самом деле все гораздо проще и вместе с тем сложнее. На самом деле люди все-таки умирают, только не навсегда, а временно, а потом оживают без постороннего вмешательства. Эта клиническая смерть длится у всех по-разному. У кого-то это время составляет считаные доли секунды, и тогда у наблюдателей создается впечатление, что данный субъект словно заговорен от смерти. Но у большинства пребывание на том свете длится в среднем от часа до суток — как было с нашим Виктором. Вот у таких-то иногда пропадает память, и это тоже понятно. Мозг в состоянии клинической смерти может пребывать всего несколько минут. При превышении этой величины все, что хранилось в памяти человека, безвозвратно стирается, и он становится подобен младенцу... Кстати, это обстоятельство существенно облегчает нам задачу. Мы можем объявить его покойником, похоронить вместо него муляж, а «пустышку» наполнить новым содержанием и вновь интегрировать в общество.
— Это как? — поинтересовался я.
— Ты же сам видел на примере Полышева, что этим взрослым младенцам можно внушить все, что угодно — Новое имя, новую биографию. То есть создать нового человека практически с нуля. И не надо таращиться на меня, как больная совесть. Разумеется, мы могли бы восстановить утраченные личности воскрешенных, и в доброй половине случаев мы делаем это, черт возьми! Но, во-первых, мы все равно не можем добиться стопроцентного восстановления — есть вещи, которые мог знать и помнить только сам человек. А во-вторых, мы должны печься о хранении тайны, а любая тайна требует жертв — в том числе и таких!..
Я не стал спорить. Сейчас меня интересовало другое.
— Скажи, а известно ли, откуда взялось такое бессмертие?
Борис покачал головой:
— Насколько я знаю — нет. На протяжении всех этих двух десятков лет ученые и сотрудники Профилактики — я имею в виду настоящую Профилактику — бились и бьются над попыткой разгадать эту тайну, но пока безрезультатно. И вообще, мне кажется, вряд ли мы когда-нибудь это узнаем.
— Почему ты так думаешь?
— Чудеса такого рода имеют обыкновение оставаться неразгаданными, — многозначительно изрек Старшина. — Вот что лично ты первым делом подумал, когда допер, что люди перестали быть смертными?
Я пожал плечами:
— Да мало ли, что я подумал... Эксперимент инопланетян, например. Или просто мир так устроен, что на определенном этапе развития разума запускается новый закон природы, предохраняющий цивилизацию от гибели и вырождения...
— Врешь! — уверенно заявил Старшина. И, усмехнувшись, добавил: — Ох, как не люблю я, когда вместо прямого ответа на конкретный вопрос люди начинают юлить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Но разве люди на собственном опыте не могли убедиться в этом? — возразил я. — Мне кажется, убедить людей в том, что смерть не существует, гораздо проще, чем заставить их поверить в НЛО...
— Да? — скептически прищурился Старшина. — Каким же образом? Будешь приставать к прохожим на улице с заявлением: «Господа, смерть — это фикция. Хотите убедиться в этом, бросившись под поезд или с крыши?» Догадайся с трех раз, что люди тебе скажут на это.
— Не обязательно подвергать такому испытанию других, — не сдавался я. — Можно публично проделать этот опыт на себе.
— Можно, — кивнул Борис. — А публика скажет про тебя: «Фокусник! Аферист! Мошенник! Или очень способный гипнотизер. Знаем мы эти трюки, нас не проведёшь!» Вот если бы какое-нибудь высокое должностное лицо выступило с официальным заявлением... Впрочем, и тогда могли бы решить, что у этого лица просто-напросто сильно поехала крыша...
Хм, а ведь он прав. Ничего бы это не дало.
— Кстати, самых рьяных правдоискателей, — продолжал тем временем Старшина, — Профилактика не отправляет в тюрьмы и психушки, а пытается использовать. В основном за счет них и пополняется штат того спецподразделения, которое, между прочим, составляет ядро нашей Конторы. Знаешь, Алька, Профилактика — это айсберг. Только у ледяной горы основная часть скрыта под водой а у Профилактики, наоборот, — снаружи: все наши службы спасения, пожарные, милиция, «Аэроспас»...
Мы помолчали. Я безуспешно пытался переварить то, что с таким спокойствием мне рассказывал Старшина. А он хладнокровно покуривал и поглядывал на меня, словно изучая мою реакцию.
— Кто-то еще из нашего отряда, кроме тебя, об этом знает? — спросил я.
— Видишь ли, какое дело, Алик, — откликнулся Старшина. — Специально ставить в известность кого бы то ни было из своих Профилактика не намерена. И это понятно: зачем нам лишние посвященные? Но когда кто-нибудь, как ты, доходит до этого открытия своим умом, то мы вынуждены включить его в «узкий круг ограниченных лиц». И на сегодняшний день у нас лишь трое дали мне подписку о неразглашении: Туманов, Ранчугов и Полышев...
— Значит, Виктор тоже знал?
— Вот именно — знал, — подчеркнул Старшина. — До того, как... А теперь он опять не знает...
— А может, он только притворяется, что ничего не знает и не помнит?
Говоря это, я вспомнил про свою Круговерть. Я ведь попал в нее после «смерти». А раз так, то может существовать соответствующая закономерность...
— Ну, это вряд ли, — усомнился Старшина. — Зачем ему это могло понадобиться?
— Затем, что он теперь — другой, не тот Полышев, которого мы все знали. Понимаешь, человек, который должен был умереть, остается физически цел и невредим. Вот только то, что составляет его личность и называется душой, перемещается из его оболочки в другой мир. То есть если смерти не существует, то остается только тело без души. И, видимо, в освободившееся место перемещается сознание того же человека, только из другого варианта его судьбы — там, где он тоже умер. В результате получается что-то вроде карусели, если разновидности одной и той же души поочередно занимают одну и ту же телесную оболочку. Если то же самое случилось и с Виктором, то, очнувшись в больнице, он решил, что самый лучший способ не вызвать лишних вопросов у окружающих — симулировать полную амнезию...
— Бред, — с отвращением сказал Старшина. — Эк тебя понесло... На самом деле все гораздо проще и вместе с тем сложнее. На самом деле люди все-таки умирают, только не навсегда, а временно, а потом оживают без постороннего вмешательства. Эта клиническая смерть длится у всех по-разному. У кого-то это время составляет считаные доли секунды, и тогда у наблюдателей создается впечатление, что данный субъект словно заговорен от смерти. Но у большинства пребывание на том свете длится в среднем от часа до суток — как было с нашим Виктором. Вот у таких-то иногда пропадает память, и это тоже понятно. Мозг в состоянии клинической смерти может пребывать всего несколько минут. При превышении этой величины все, что хранилось в памяти человека, безвозвратно стирается, и он становится подобен младенцу... Кстати, это обстоятельство существенно облегчает нам задачу. Мы можем объявить его покойником, похоронить вместо него муляж, а «пустышку» наполнить новым содержанием и вновь интегрировать в общество.
— Это как? — поинтересовался я.
— Ты же сам видел на примере Полышева, что этим взрослым младенцам можно внушить все, что угодно — Новое имя, новую биографию. То есть создать нового человека практически с нуля. И не надо таращиться на меня, как больная совесть. Разумеется, мы могли бы восстановить утраченные личности воскрешенных, и в доброй половине случаев мы делаем это, черт возьми! Но, во-первых, мы все равно не можем добиться стопроцентного восстановления — есть вещи, которые мог знать и помнить только сам человек. А во-вторых, мы должны печься о хранении тайны, а любая тайна требует жертв — в том числе и таких!..
Я не стал спорить. Сейчас меня интересовало другое.
— Скажи, а известно ли, откуда взялось такое бессмертие?
Борис покачал головой:
— Насколько я знаю — нет. На протяжении всех этих двух десятков лет ученые и сотрудники Профилактики — я имею в виду настоящую Профилактику — бились и бьются над попыткой разгадать эту тайну, но пока безрезультатно. И вообще, мне кажется, вряд ли мы когда-нибудь это узнаем.
— Почему ты так думаешь?
— Чудеса такого рода имеют обыкновение оставаться неразгаданными, — многозначительно изрек Старшина. — Вот что лично ты первым делом подумал, когда допер, что люди перестали быть смертными?
Я пожал плечами:
— Да мало ли, что я подумал... Эксперимент инопланетян, например. Или просто мир так устроен, что на определенном этапе развития разума запускается новый закон природы, предохраняющий цивилизацию от гибели и вырождения...
— Врешь! — уверенно заявил Старшина. И, усмехнувшись, добавил: — Ох, как не люблю я, когда вместо прямого ответа на конкретный вопрос люди начинают юлить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126