— Боже мой, как же я скучала без тебя, — промолвила Молли.
— Я тоже, детка.
— Ты никогда прежде не называл меня «деткой», — изумилась она.
— Никогда не поздно, — пробормотал я, — придумать новое обращение к любимой.
— Ты никогда не перестанешь удивлять меня, — вмешался в наш разговор Тоби. — Никак не пойму, как ты исхитрился проделать это?
— Что проделать?
— Как ты умудрился пробить такую дыру в стене каменного сарая. Если бы ты не пробил ее, то теперь был бы уже покойником. Эти крутые ребята всерьез настроились держать тебя в нем, пока не сожрут крысы или не отдашь концы с перепугу. Или придумают еще что-нибудь похуже. Ну и, конечно же, наши люди никогда не узнали бы, где искать тебя, если бы не этот взрыв.
— Я не понимаю, — сказал я, — как вы узнали, что я здесь?
— Мало-помалу поймешь, — заверил Джеймс. — Мы сумели засечь твой звонок из Сиены за восемь секунд.
— За восемь секунд? А я-то думал...
— Техника телесвязи у нас значительно усовершенствовалась с тех пор, как ты ушел из разведки. У тебя есть прекрасная возможность убедиться, что я говорю сущую правду, Бен. Если не возражаешь, я подвину это чертово кресло поближе.
Пока же мне вполне хватало и его устного заверения, так или иначе в голове у меня стоял полный сумбур и сосредоточиться я никак не мог.
— Как только мы засекли по линии, откуда ты говоришь, сразу же отправились сюда.
— И слава Богу, что засекли, — заметила Молли. Она по-прежнему держала меня за руки, будто боялась, что я исчезну, если она их выпустит.
— Я дал команду немедленно обеспечить Молли охрану, и мы вместе вылетели в Милан в сопровождении нескольких ребят из службы безопасности. Ну и подоспели, я бы сказал, как раз вовремя. — Он шлепнул ладонями по подлокотникам кресла-каталки. — Добраться сюда оказалось не так-то просто. В Италии немного дорог с такими препятствиями и крутыми поворотами, как эта. Ну ладно, так или иначе теперь у меня под рукой всегда есть снадобье против болей. А помнишь, я говорил тебе, что если капнуть одну-единственную капельку воды у входа в муравейник...
Я лишь тяжко вздохнул и взмолился:
— Пожалей меня, Тоби. Не надо про муравьев. У меня и так нет сил.
Но Тоби уже завелся и не слушал мои увещевания:
— ...как рабочие муравьи мигом помчатся по муравейнику, поднимая тревогу, предупреждая о надвигающемся наводнении и даже указывая, где находятся запасные выходы. И менее чем за полминуты все муравьиное семейство готово к эвакуации.
— Великолепно, — с иронией заключил я.
— Прости меня, Бен. Я лучше предоставлю слово Молли. Во всяком случае, она внимательно присмотрит за доктором Больдони и сделает все, чтобы тебя получше лечили.
Я повернулся к жене:
— Скажи правду, Мол. У меня что, серьезные травмы?
Она лишь печально, но не безнадежно улыбнулась. На ее глазах все еще не высохли слезы.
— С тобой, Бен, будет все в норме. Правда, правда — ты поправишься. Не хочу тревожить тебя.
— Давай говори, я послушаю.
— У тебя на руках ожоги первой и второй степени, — объяснила она. — Будет больно, но серьезного ничего нет. Обожжено не более пятнадцати процентов кожи на теле.
— Ну а если нет ничего серьезного, то почему же меня привязали к этим всяким причиндалам? — Тут я впервые обратил внимание, что к концу указательного пальца у меня прикреплена какая-то трубка с чем-то красноватым и блестящим внутри, похожая на те, которые прикрепляют к астронавтам. Я поднял палец с трубкой: — А это еще что за чертовщина?
— Измеритель кислорода в крови. Красноватое свечение — это лазерный луч. Прибор измеряет насыщенность крови кислородом, нормальная величина которой девяносто семь процентов. У тебя же эта цифра намного выше, около сотни процентов, что, вообще, и следует ожидать. Бен, при взрыве тебя слегка контузило. Доктор Больдони опасался, что огонь обжег тебе и верхние дыхательные пути, что могло бы привести к тяжелому исходу — тогда у тебя оказалась бы пораженной трахея, а это уже смертельная опасность, если при осмотре не заметить ожога. Ты еще выплевывал при кашле какие-то кусочки, вот доктор и испугался — не обгоревшие ли это частички легочной ткани. Но я внимательно пригляделась и разобралась, что это, слава Богу, всего-навсего сажа. Тут мы поняли, что ожога дыхательных путей нет, в них попали только сажа и копоть.
— Ну а как меня лечили-то, а, доктор?
— Мы вливали вам витамин «Ай» в жидком виде, ну и потом витамин «Д5» пополам с обыкновенным солевым раствором. И давали по двадцать капель "К" в двухсотпроцентном растворе.
— Не понимаю. А по-английски это что?
— Извините. Это обычный бромистый калий. Я должен быть уверен, что организм у вас не обезвожен, поэтому давал побольше жидкости. Вам нужно ежедневно делать перевязки. Вот то белое вещество под повязками на руках — это «мазь Сильвидена».
— Тебе хорошо — у тебя под рукой всегда будет личный врач, — с улыбкой сказал Тоби.
— Плюс к тому же у тебя будет масса времени, чтобы отдохнуть в кровати, — вынесла свой вердикт Молли. — Вот для этого я принесла кое-что почитать.
Она положила рядом кипу газет и журналов. Сверху лежал журнал «Тайм», на обложке которого красовался большой портрет Алекса Траслоу. Выглядел он неплохо: бодрым и энергичным, хотя фотограф, похоже, выбрал такую точку съемки, чтобы получше оттенить мешки у него под глазами. «ЦРУ в кризисе» — гласила надпись под портретом, а пониже написано буквами помельче: «Наступит ли новая эпоха?»
— Алекс выглядит здесь, будто он ни разу не высыпался за последние десять лет, — заметил я.
— На другой фотографии он больше похож на самого себя, — заметил Тоби и оказался прав. На обложке еженедельника «Нью-Йорк таймс мэгэзин» Алекс Траслоу горделиво снят с аккуратно расчесанными на пробор седыми волосами. «Спасет ли он ЦРУ?» — вопрошал заголовок.
Я и сам гордо просиял и, сложив из журналов шалашик, спросил:
— А когда его будет утверждать сенат?
— Да уже утвердил, — сказал Джеймс. — На следующий же день после назначения. На сенатский комитет по разведке надавил сам президент, указав, что ему нужен как можно скорее не исполняющий обязанности директора ЦРУ, а полновесный директор. Затянувшаяся процедура утверждения вызвала бы только хаос и неразбериху. Его утвердили подавляющим большинством, против же голосовали, помнится, всего двое.
* * *
— Потрясающе, — заметил я. — Спорю, что угадаю, кто голосовал против.
И я назвал самых крикливых крайне правых сенаторов, оба они были из южных штатов.
— Да, именно они, — подтвердил Тоби. — Но эти шуты гороховые ничто по сравнению с реальными противниками.
— Очевидно, внутри ЦРУ? — догадался я. Он согласно кивнул. — Ну а тогда скажите мне, кто были те головорезы, которые замаскировались под итальянских полицейских?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144