В аналогичных целях барий применяется и в медицине для распознавания заболеваний органов пищеварения.
— Может, и так, — согласился Аткинс. — Но тебе, Бен, нужно залечь на дно. Лучше вам обоим. Исчезнуть. Ваши жизни под угрозой.
Когда мы подошли к пустынному месту — грязная тропка вилась через молодую рощицу — я остановился и сказал:
— А ты знаешь, что Эд Мур умер?
Он прищурился и ответил:
— Да, знаю. Я разговаривал с ним вечером, накануне его убийства.
— Он сказал мне, что тебя запугали до смерти.
— Ну, это он преувеличил.
— Но ты же точно запуган, Кент. Ты просто обязан сказать мне, что тебе известно. Ты же передал Муру документы...
— О чем это ты говоришь?
Тут Молли, заметив, что при ней он не слишком разговорчив, сказала:
— Я пойду прогуляюсь. Мне позарез нужно подышать свежим воздухом.
И уходя, легонько похлопала меня по шее.
— Он сам сказал мне, Кент, — продолжал я. — Я никому об этом не болтал, даю слово. Ну а здесь у нас просто времени нет. Так что же все-таки тебе известно?
Он прикусил тонкую нижнюю губу и нахмурился. Рот его растянулся в прямую линию, круги под глазами стали еще больше. Посмотрев на часы, подделку под «Ролекс», он ответил:
— Документы, которые я передал Эду, были довольно сырыми и неточными.
— Но ты же знаешь больше, чем там написано, не так ли?
— В письменном виде у меня ничего нет. Никаких документов. Все, что знаю, — почерпнул в беседах, разговорах.
— Но Кент, это же подчас самая ценная информация. Эда Мура и убрали-то из-за нее. У меня есть кое-какие сведения, которые могут оказаться полезными.
— Не нужны мне твои проклятые сведения.
— Послушай.
— Нет, — возразил Аткинс. — Это ты слушай меня. Я говорил с Эдом за несколько часов до того, как эти гребаные подонки инсценировали его самоубийство. Он предупреждал меня о заговоре убийц по политическим мотивам.
— Да, да, — заметил я и почувствовал, как заныло под ложечкой. — А против кого же?
— Эд знал лишь фрагментики. Всякие домыслы и догадки.
— Против кого же?
— Против одного парня, который мог здорово почистить разведуправление.
— Догадываюсь. Алекс Траслоу.
— Ты знаешь об этом?
— Еще бы. Я и работаю на него.
— Рад слышать, что работаешь на него и на благо ЦРУ.
— Весьма польщен. Ну а теперь мне нужна кое-какая информация. Недавно на счет одной корпорации в Мюнхене перевели огромную сумму денег. В «Коммерцбанк».
— А на чей счет-то?
Могу ли я доверять ему или нет? В этом деле мне следует целиком положиться на здравую оценку Эда Мура, и я решился:
— Ты мне веришь или нет?
Аткинс глубоко вздохнул и решительно ответил:
— Верю, Бен.
— Перевод пришел на имя Герхарда Штосселя. Корпоративный счет принадлежит концерну «Краффт АГ». Расскажи мне все, что знаешь про них.
Он мотнул головой.
— У тебя, должно быть, неверная информация. Дружище, тебе просто запудрили мозги.
— Почему ты так считаешь?
— Да знаешь ли ты, кто такой Штоссель?
— Нет, откуда мне знать, — признался я.
— Господи! Вот святая простота! Да ты что, газет не читаешь? Герхард Штоссель — председатель совета директоров громадного концерна, ворочающего недвижимым имуществом, «Нойе вельт». Считается, что он обладает огромной собственной недвижимостью и контролирует ее значительную долю, поступающую на рынок во всей объединенной Германии. Еще нужно сказать, что Штоссель является экономическим советником нового канцлера Фогеля. Тот уже пригласил его занять пост министра финансов в своем правительстве. Он хочет, чтобы Штоссель поправил пошатнувшуюся экономику страны. Недаром его называют факиром у Фогеля, своего рода финансовым гением. Как я уже сказал, тебе кто-то вкрутил мозги.
— Каким же образом?
— Компания недвижимости Фогеля никак не связана с концерном «Краффт АГ». А что тебе известно об этом концерне?
— Я сюда и приехал отчасти для того, чтобы узнать. Знаю только, что это гигантский производитель вооружений.
— Всего лишь самый огромный в Европе. Главная контора у него в Штуттгарте. Он гораздо крупнее, чем другие германские военные концерны: «Крупп», «Дорнье», «Краусс-Маффей», «Мессершмитт-Бельков-Блом», «Сименс», да еще и «БМВ» не забудь сюда же добавить. Он побольше «Инжениерконтор Любек», этой компании по строительству подводных лодок; больше даже объединений «Машиненфабрик Аугсбург-Нюрнберг», «Мессершмитт», «Даймлер-Бенц», «Рейнметалл»...
— А почему ты решил, что у Штосселя нет связей с «Краффтом»?
— А на этот счет закон есть. Когда несколько лет назад «Нойе вельт» попыталась приобрести имущество «Краффта», Федеральное картельное управление приняло на этот счет специальное постановление. В нем предусмотрено, что эти две суперкомпании не могут взаимно заниматься делами друг друга, что их слияние породило бы неконтролируемую гигантскую монополию. Тебе, наверное, известно, что слово «картель» происходит от немецкого «картелль». До его создания додумались немцы.
— Но у меня информация все же верная, — заверил я.
Все это время, пока мы беседовали, я не только говорил и слушал, но и напряженно старался уловить мысли Кента. Изредка мне это удавалось. Но каждый раз его мысли подтверждали его же слова, сказанные вслух, он говорил правду, во всяком случае, ту, которую знал.
— Если... если твоя информация верна, — сказал он, подумав, — я не стану даже расспрашивать, где ты ее добыл, я знать не хочу... но она, черт побери, убедительно свидетельствует, что компания Штосселя все же как-то тайно, наверное, скупила акции «Краффта»!
Я повернулся посмотреть, где там Молли, — она находилась поблизости и вышагивала взад-вперед.
Все это означало, подумал я, что «Банк Цюриха» перевел миллиарды долларов на счет германской корпорации, этой самой крупной компании, ворочающей недвижимостью, объединившейся с крупнейшим производителем вооружений... а за этой сделкой стоит Вильгельм Фогель, очередной канцлер Германии и одновременно будущий фактический лидер Европы. Подумать-то я подумал, но вслух говорить об этом не стал.
Не желая даже размышлять о последствиях такого расклада, я поневоле вздохнул, но пересилить себя не смог. Результаты, как до меня сразу же дошло, могли оказаться гораздо плачевнее, чем я предполагал.
50
— Может, тут сыграла роль взятка? — предположил я.
— Вряд ли. У Штосселя чистые руки. Это все знают, — возразил Аткинс.
— Вот такие-то чаще всего и берут взятки.
— Согласен. Я же не утверждаю, что он не брал взятку. Но дело в том, что любая финансируемая компания в Германии теперь пристально изучается. Это делается для того, чтобы индустриальные гиганты не взяли бы под свой контроль политическую жизнь. Для скрытой перекачки денег есть много путей, но ни одна корпорация не пойдет на такой шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
— Может, и так, — согласился Аткинс. — Но тебе, Бен, нужно залечь на дно. Лучше вам обоим. Исчезнуть. Ваши жизни под угрозой.
Когда мы подошли к пустынному месту — грязная тропка вилась через молодую рощицу — я остановился и сказал:
— А ты знаешь, что Эд Мур умер?
Он прищурился и ответил:
— Да, знаю. Я разговаривал с ним вечером, накануне его убийства.
— Он сказал мне, что тебя запугали до смерти.
— Ну, это он преувеличил.
— Но ты же точно запуган, Кент. Ты просто обязан сказать мне, что тебе известно. Ты же передал Муру документы...
— О чем это ты говоришь?
Тут Молли, заметив, что при ней он не слишком разговорчив, сказала:
— Я пойду прогуляюсь. Мне позарез нужно подышать свежим воздухом.
И уходя, легонько похлопала меня по шее.
— Он сам сказал мне, Кент, — продолжал я. — Я никому об этом не болтал, даю слово. Ну а здесь у нас просто времени нет. Так что же все-таки тебе известно?
Он прикусил тонкую нижнюю губу и нахмурился. Рот его растянулся в прямую линию, круги под глазами стали еще больше. Посмотрев на часы, подделку под «Ролекс», он ответил:
— Документы, которые я передал Эду, были довольно сырыми и неточными.
— Но ты же знаешь больше, чем там написано, не так ли?
— В письменном виде у меня ничего нет. Никаких документов. Все, что знаю, — почерпнул в беседах, разговорах.
— Но Кент, это же подчас самая ценная информация. Эда Мура и убрали-то из-за нее. У меня есть кое-какие сведения, которые могут оказаться полезными.
— Не нужны мне твои проклятые сведения.
— Послушай.
— Нет, — возразил Аткинс. — Это ты слушай меня. Я говорил с Эдом за несколько часов до того, как эти гребаные подонки инсценировали его самоубийство. Он предупреждал меня о заговоре убийц по политическим мотивам.
— Да, да, — заметил я и почувствовал, как заныло под ложечкой. — А против кого же?
— Эд знал лишь фрагментики. Всякие домыслы и догадки.
— Против кого же?
— Против одного парня, который мог здорово почистить разведуправление.
— Догадываюсь. Алекс Траслоу.
— Ты знаешь об этом?
— Еще бы. Я и работаю на него.
— Рад слышать, что работаешь на него и на благо ЦРУ.
— Весьма польщен. Ну а теперь мне нужна кое-какая информация. Недавно на счет одной корпорации в Мюнхене перевели огромную сумму денег. В «Коммерцбанк».
— А на чей счет-то?
Могу ли я доверять ему или нет? В этом деле мне следует целиком положиться на здравую оценку Эда Мура, и я решился:
— Ты мне веришь или нет?
Аткинс глубоко вздохнул и решительно ответил:
— Верю, Бен.
— Перевод пришел на имя Герхарда Штосселя. Корпоративный счет принадлежит концерну «Краффт АГ». Расскажи мне все, что знаешь про них.
Он мотнул головой.
— У тебя, должно быть, неверная информация. Дружище, тебе просто запудрили мозги.
— Почему ты так считаешь?
— Да знаешь ли ты, кто такой Штоссель?
— Нет, откуда мне знать, — признался я.
— Господи! Вот святая простота! Да ты что, газет не читаешь? Герхард Штоссель — председатель совета директоров громадного концерна, ворочающего недвижимым имуществом, «Нойе вельт». Считается, что он обладает огромной собственной недвижимостью и контролирует ее значительную долю, поступающую на рынок во всей объединенной Германии. Еще нужно сказать, что Штоссель является экономическим советником нового канцлера Фогеля. Тот уже пригласил его занять пост министра финансов в своем правительстве. Он хочет, чтобы Штоссель поправил пошатнувшуюся экономику страны. Недаром его называют факиром у Фогеля, своего рода финансовым гением. Как я уже сказал, тебе кто-то вкрутил мозги.
— Каким же образом?
— Компания недвижимости Фогеля никак не связана с концерном «Краффт АГ». А что тебе известно об этом концерне?
— Я сюда и приехал отчасти для того, чтобы узнать. Знаю только, что это гигантский производитель вооружений.
— Всего лишь самый огромный в Европе. Главная контора у него в Штуттгарте. Он гораздо крупнее, чем другие германские военные концерны: «Крупп», «Дорнье», «Краусс-Маффей», «Мессершмитт-Бельков-Блом», «Сименс», да еще и «БМВ» не забудь сюда же добавить. Он побольше «Инжениерконтор Любек», этой компании по строительству подводных лодок; больше даже объединений «Машиненфабрик Аугсбург-Нюрнберг», «Мессершмитт», «Даймлер-Бенц», «Рейнметалл»...
— А почему ты решил, что у Штосселя нет связей с «Краффтом»?
— А на этот счет закон есть. Когда несколько лет назад «Нойе вельт» попыталась приобрести имущество «Краффта», Федеральное картельное управление приняло на этот счет специальное постановление. В нем предусмотрено, что эти две суперкомпании не могут взаимно заниматься делами друг друга, что их слияние породило бы неконтролируемую гигантскую монополию. Тебе, наверное, известно, что слово «картель» происходит от немецкого «картелль». До его создания додумались немцы.
— Но у меня информация все же верная, — заверил я.
Все это время, пока мы беседовали, я не только говорил и слушал, но и напряженно старался уловить мысли Кента. Изредка мне это удавалось. Но каждый раз его мысли подтверждали его же слова, сказанные вслух, он говорил правду, во всяком случае, ту, которую знал.
— Если... если твоя информация верна, — сказал он, подумав, — я не стану даже расспрашивать, где ты ее добыл, я знать не хочу... но она, черт побери, убедительно свидетельствует, что компания Штосселя все же как-то тайно, наверное, скупила акции «Краффта»!
Я повернулся посмотреть, где там Молли, — она находилась поблизости и вышагивала взад-вперед.
Все это означало, подумал я, что «Банк Цюриха» перевел миллиарды долларов на счет германской корпорации, этой самой крупной компании, ворочающей недвижимостью, объединившейся с крупнейшим производителем вооружений... а за этой сделкой стоит Вильгельм Фогель, очередной канцлер Германии и одновременно будущий фактический лидер Европы. Подумать-то я подумал, но вслух говорить об этом не стал.
Не желая даже размышлять о последствиях такого расклада, я поневоле вздохнул, но пересилить себя не смог. Результаты, как до меня сразу же дошло, могли оказаться гораздо плачевнее, чем я предполагал.
50
— Может, тут сыграла роль взятка? — предположил я.
— Вряд ли. У Штосселя чистые руки. Это все знают, — возразил Аткинс.
— Вот такие-то чаще всего и берут взятки.
— Согласен. Я же не утверждаю, что он не брал взятку. Но дело в том, что любая финансируемая компания в Германии теперь пристально изучается. Это делается для того, чтобы индустриальные гиганты не взяли бы под свой контроль политическую жизнь. Для скрытой перекачки денег есть много путей, но ни одна корпорация не пойдет на такой шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144