В мгновение ока к такси кинулись сразу четыре носильщика, погрузили мой багаж на тележку, помогли выйти из машины и проводили в уютный, элегантный вестибюль гостиницы.
Одному из носильщиков я отвалил более чем щедрые чаевые и обратился в конторку к портье. Тот, улыбнувшись, быстро просмотрел список лиц, забронировавших номера. Затем по его лицу пробежало тревожное выражение.
— Синьор... э-э, мистер Мейсон? — переспросил он с виноватым видом.
— Что, какие-то проблемы?
— Да вроде того, сэр. У нас нет на вас брони...
— Может, номер забронирован на имя моей компании? — предположил я. — Это «Транс атлантик».
Просмотрев еще раз список, портье отрицательно покачал головой.
— А вы знаете, когда посылали заявку?
Я положил ладонь на мраморную стойку конторки и сказал:
— Понятия не имею, черт бы их побрал. Ваш проклятый отель, конечно же, забит до отказа...
— Если вам нужен номер, сэр, уверен, что...
Я дал знак бригадиру носильщиков и сказал портье:
— Нет, здесь не остановлюсь. Уверен, что в «Экссельсиоре» подобных ошибок не допускают.
А бригадиру скомандовал:
— Вынесите мой багаж через служебный вход. Да не рядом с парадной дверью, а в задний. Ну а мне вызовите такси до «Экссельсиора» на улице Венето. Да поскорее.
Бригадир слегка склонил почтительно голову, жестом дал команду одному из носильщиков, и тот повез тележку с моим багажом к служебному входу в задней части вестибюля.
— Сэр, если и произошла какая-то ошибка, я уверен, мы сумеем очень быстро исправить ее, — сказал портье. — У нас есть свободный одиночный номер. Есть также несколько небольших номеров-люкс на выбор.
— Не хочется беспокоить вас, — кичливо ответил я и пошел вслед за тележкой с багажом к входу в вестибюль.
Через несколько минут к тыльной стороне гостиницы подъехало такси. Носильщик погрузил чемодан и сумку в багажник «опеля», я щедро отблагодарил его и сел в машину.
— В «Экссельсиор», синьор? — поинтересовался водитель.
— Нет, — ответил я. — В «Хасслер», вилла Медичи. На площадь Святой Троицы.
* * *
Гостиница «Хасслер» выходит фасадом на Испанскую лестницу, это одно из красивейших мест в Риме. Я в ней останавливался прежде, и сейчас ЦРУ зарезервировало здесь комнату по моей просьбе. Эпизод в «Гранд-отеле» был разыгран мною, конечно же, нарочно и, похоже, неплохо сработал — во всяком случае, «хвоста» больше не замечал. Я не знал, сколь долго меня не обнаружат, но пока все шло как надо.
Усталый и измотанный долгим перелетом, я принял душ и как подкошенный рухнул на огромную, королевских размеров постель, прямо на дорогие хрустящие накрахмаленные и отглаженные простыни, моментально провалившись в глубокий сон, потревоженный лишь беспокойным сновидением о Молли.
* * *
Через несколько часов меня разбудил далекий автомобильный сигнал, донесшийся откуда-то от Испанской лестницы. День был уже в самом разгаре, яркий солнечный свет заполнил весь мой люкс. Я выскользнул из-под одеяла, поднял телефонную трубку и заказал кофе и чего-нибудь поесть. Желудок у меня урчал от голода.
Посмотрев на часы, я перевел стрелки на римское время и прикинул, что в Бостоне только начался рабочий день. Затем я позвонил в один вашингтонский банк, где еще несколько лет назад открыл текущий счет. Мой брокер Джон Матера уже, должно быть, перевел на этот счет «заработанные» мною на операции с акциями банка «Бикон траст» деньги. Но перевода вашингтонский банк, как оказалось, до сих пор не получал. Я легко догадался, что это ЦРУ все еще продолжает фокусы с моими деньгами. Мне известны их козни, и я твердо настроился больше не доверять им.
Спустя пятнадцать минут в большой, обрамленной позолотой чашке принесли кофе и великолепно приготовленные бутерброды: на толстые мягкие куски белого хлеба сверху уложены тонко нарезанные ломтики ветчины, сыра и ярко-красный помидор, и все это полито ароматным оливковым маслом.
Никогда еще я не ощущал такого одиночества. С Молли, я был уверен, все в порядке, ее, по сути дела, охраняют надежно, будто врага. Но я не переставал беспокоиться за нее, меня волновало, что они там могли наговорить ей про меня, как она воспримет все это, ведь может и напугаться. Но в одном я был убежден твердо: ее саму не запугать и не сломать, наоборот, она устроит своим тюремщикам тот еще ад, спокойной жизни им не видать.
При этой мысли я улыбнулся, и тут же зазвонил телефон.
— Мистер Эллисон? — раздался голос с типичным американским говором.
— Да, я.
— Добро пожаловать в Рим. Вы выбрали для приезда очень хорошее время.
— Спасибо за комплимент. Здесь гораздо спокойнее и удобнее, чем в Штатах в это время года.
— И гораздо больше достопримечательностей, которые стоит посмотреть, — сказал мой собеседник из ЦРУ, тем самым обменявшись со мной паролем.
Я положил трубку.
Минут через пятнадцать я вышел из гостиницы на улицу, освещенную мягким светом уходящего римского дня. На Испанской лестнице толпилась масса людей — они стояли, сидели, курили, фотографировали, кричали что-то друг другу, шутили и смеялись. Понаблюдав немного за всеобщей суматохой, я ощутил срочную необходимость убраться отсюда и поскорее сел в проходившее мимо такси.
31
На площади Республики, неподалеку от главного римского железнодорожного вокзала, я взял у фирмы «Маджоре» напрокат автомашину, предъявив водительское удостоверение на имя Бернарда Мейсона и золотую кредитную карточку «Сити-банк виза». (Кредитная карточка была настоящей, но счет на имя несуществующего мистера Мейсона был открыт переводом из юридической конторы в Фэрфаксе, штат Вирджиния, распоряжением ЦРУ.) Мне предложили тускло светящуюся черную автомашину марки «фиат-лянча», огромную, как океанский лайнер: именно такую марку предпочел бы американский нувориш Бернард Мейсон.
Клиника кардиолога находилась неподалеку от вокзала, на проспекте дель Ринашименто, этой шумной, с оживленным движением главной магистрали Рима рядом с площадью Навона. Оставив машину на подземной стоянке в полутора кварталах от нужного места, я разыскал дом доктора, у входа в который блестела медная табличка с выгравированной надписью: «ДОКТОР АЛЬДО ПАСКУАЛУЧЧИ».
Пришел я за сорок пять минут до назначенного времени, поэтому решил походить по площади. По некоторым причинам я пришел к выводу, что лучше придерживаться обусловленных сроков встречи и не приходить раньше. Визит к кардиологу был назначен на восемь часов вечера — время, конечно, поздноватое, но выбрано оно не случайно: только в это время мог посетить врача богатый американский магнат Бернард Мейсон, ведущий затворническую жизнь. Предполагалось, что выбитый из привычной колеи, доктор Паскуалуччи станет более покладист и почтителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Одному из носильщиков я отвалил более чем щедрые чаевые и обратился в конторку к портье. Тот, улыбнувшись, быстро просмотрел список лиц, забронировавших номера. Затем по его лицу пробежало тревожное выражение.
— Синьор... э-э, мистер Мейсон? — переспросил он с виноватым видом.
— Что, какие-то проблемы?
— Да вроде того, сэр. У нас нет на вас брони...
— Может, номер забронирован на имя моей компании? — предположил я. — Это «Транс атлантик».
Просмотрев еще раз список, портье отрицательно покачал головой.
— А вы знаете, когда посылали заявку?
Я положил ладонь на мраморную стойку конторки и сказал:
— Понятия не имею, черт бы их побрал. Ваш проклятый отель, конечно же, забит до отказа...
— Если вам нужен номер, сэр, уверен, что...
Я дал знак бригадиру носильщиков и сказал портье:
— Нет, здесь не остановлюсь. Уверен, что в «Экссельсиоре» подобных ошибок не допускают.
А бригадиру скомандовал:
— Вынесите мой багаж через служебный вход. Да не рядом с парадной дверью, а в задний. Ну а мне вызовите такси до «Экссельсиора» на улице Венето. Да поскорее.
Бригадир слегка склонил почтительно голову, жестом дал команду одному из носильщиков, и тот повез тележку с моим багажом к служебному входу в задней части вестибюля.
— Сэр, если и произошла какая-то ошибка, я уверен, мы сумеем очень быстро исправить ее, — сказал портье. — У нас есть свободный одиночный номер. Есть также несколько небольших номеров-люкс на выбор.
— Не хочется беспокоить вас, — кичливо ответил я и пошел вслед за тележкой с багажом к входу в вестибюль.
Через несколько минут к тыльной стороне гостиницы подъехало такси. Носильщик погрузил чемодан и сумку в багажник «опеля», я щедро отблагодарил его и сел в машину.
— В «Экссельсиор», синьор? — поинтересовался водитель.
— Нет, — ответил я. — В «Хасслер», вилла Медичи. На площадь Святой Троицы.
* * *
Гостиница «Хасслер» выходит фасадом на Испанскую лестницу, это одно из красивейших мест в Риме. Я в ней останавливался прежде, и сейчас ЦРУ зарезервировало здесь комнату по моей просьбе. Эпизод в «Гранд-отеле» был разыгран мною, конечно же, нарочно и, похоже, неплохо сработал — во всяком случае, «хвоста» больше не замечал. Я не знал, сколь долго меня не обнаружат, но пока все шло как надо.
Усталый и измотанный долгим перелетом, я принял душ и как подкошенный рухнул на огромную, королевских размеров постель, прямо на дорогие хрустящие накрахмаленные и отглаженные простыни, моментально провалившись в глубокий сон, потревоженный лишь беспокойным сновидением о Молли.
* * *
Через несколько часов меня разбудил далекий автомобильный сигнал, донесшийся откуда-то от Испанской лестницы. День был уже в самом разгаре, яркий солнечный свет заполнил весь мой люкс. Я выскользнул из-под одеяла, поднял телефонную трубку и заказал кофе и чего-нибудь поесть. Желудок у меня урчал от голода.
Посмотрев на часы, я перевел стрелки на римское время и прикинул, что в Бостоне только начался рабочий день. Затем я позвонил в один вашингтонский банк, где еще несколько лет назад открыл текущий счет. Мой брокер Джон Матера уже, должно быть, перевел на этот счет «заработанные» мною на операции с акциями банка «Бикон траст» деньги. Но перевода вашингтонский банк, как оказалось, до сих пор не получал. Я легко догадался, что это ЦРУ все еще продолжает фокусы с моими деньгами. Мне известны их козни, и я твердо настроился больше не доверять им.
Спустя пятнадцать минут в большой, обрамленной позолотой чашке принесли кофе и великолепно приготовленные бутерброды: на толстые мягкие куски белого хлеба сверху уложены тонко нарезанные ломтики ветчины, сыра и ярко-красный помидор, и все это полито ароматным оливковым маслом.
Никогда еще я не ощущал такого одиночества. С Молли, я был уверен, все в порядке, ее, по сути дела, охраняют надежно, будто врага. Но я не переставал беспокоиться за нее, меня волновало, что они там могли наговорить ей про меня, как она воспримет все это, ведь может и напугаться. Но в одном я был убежден твердо: ее саму не запугать и не сломать, наоборот, она устроит своим тюремщикам тот еще ад, спокойной жизни им не видать.
При этой мысли я улыбнулся, и тут же зазвонил телефон.
— Мистер Эллисон? — раздался голос с типичным американским говором.
— Да, я.
— Добро пожаловать в Рим. Вы выбрали для приезда очень хорошее время.
— Спасибо за комплимент. Здесь гораздо спокойнее и удобнее, чем в Штатах в это время года.
— И гораздо больше достопримечательностей, которые стоит посмотреть, — сказал мой собеседник из ЦРУ, тем самым обменявшись со мной паролем.
Я положил трубку.
Минут через пятнадцать я вышел из гостиницы на улицу, освещенную мягким светом уходящего римского дня. На Испанской лестнице толпилась масса людей — они стояли, сидели, курили, фотографировали, кричали что-то друг другу, шутили и смеялись. Понаблюдав немного за всеобщей суматохой, я ощутил срочную необходимость убраться отсюда и поскорее сел в проходившее мимо такси.
31
На площади Республики, неподалеку от главного римского железнодорожного вокзала, я взял у фирмы «Маджоре» напрокат автомашину, предъявив водительское удостоверение на имя Бернарда Мейсона и золотую кредитную карточку «Сити-банк виза». (Кредитная карточка была настоящей, но счет на имя несуществующего мистера Мейсона был открыт переводом из юридической конторы в Фэрфаксе, штат Вирджиния, распоряжением ЦРУ.) Мне предложили тускло светящуюся черную автомашину марки «фиат-лянча», огромную, как океанский лайнер: именно такую марку предпочел бы американский нувориш Бернард Мейсон.
Клиника кардиолога находилась неподалеку от вокзала, на проспекте дель Ринашименто, этой шумной, с оживленным движением главной магистрали Рима рядом с площадью Навона. Оставив машину на подземной стоянке в полутора кварталах от нужного места, я разыскал дом доктора, у входа в который блестела медная табличка с выгравированной надписью: «ДОКТОР АЛЬДО ПАСКУАЛУЧЧИ».
Пришел я за сорок пять минут до назначенного времени, поэтому решил походить по площади. По некоторым причинам я пришел к выводу, что лучше придерживаться обусловленных сроков встречи и не приходить раньше. Визит к кардиологу был назначен на восемь часов вечера — время, конечно, поздноватое, но выбрано оно не случайно: только в это время мог посетить врача богатый американский магнат Бернард Мейсон, ведущий затворническую жизнь. Предполагалось, что выбитый из привычной колеи, доктор Паскуалуччи станет более покладист и почтителен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144