Видимо, за плевый короткий клинок можно выменять немало здешних ценностей. А уж про меч и говорить нечего. Какие здесь могут быть ценности помимо металла?..
– Что думаете делать? – спросил Конан у Апреи.
– Биться, – ответила лесная лучница.
– А если это не враги?
– У нас нет неврагов.
На это Конану ответить было нечего.
– Уходи, пришлый человек Конан, – пробуя натяг тетивы, сказал ему папаша Меркар. – Тебе лучше переждать бой вдали от Гнезда.
– Я остаюсь с вами, – объявил киммериец.
– Ладно, – Меркар воспринял известие спокойно. – Хочешь, я дам тебе лук?
– Не нужно. Мне есть чем занять руки. Моим мечом.
Меркар с сомнением покачал головой.
– Он слишком длинный. Впрочем, дело твое.
– Где и как вы собираетесь принимать бой?
– Здесь. Передвигаясь вверх и вниз вдоль Гнезда. Укрываясь в домах, там же пополняя запас стрел.
Теперь пришла пора Конану покачать головой.
– Не уверен, что это самая разумная тактика. Правильно я определил, что идут с той стороны?
– Да.
– И они еще далеко?
– Пока не близко.
– Тогда пойду, встречу их на подходе. Глядишь, малость прорежу вражеские полчища…
* * *
– …На деревьях, Симур, драться мне до того не приходилось. Как-то уж так вышло… Обычно на деревьях я или прятался, или ночевал, или пользовался ими как лестницей, чтобы перемахнуть через ограду.
А тут – весь бой вести на ветках от начала до конца! Не слезая! Причем с людьми, для которых чаща эта – дом родной. Но я прикинул, что торчать возле ствола с дуплами вместе с папашей Меркаром и его дочкой – верная погибель. Окружат – и поминай как звали. Ну ничего, думаю, поглядим еще, чья возьмет. Любители легкой поживы из гнезд этих серых ведь не знают, что им навстречу движется варвар из Киммерии.
Нескольким штукам я выучился еще в детстве, в Киммерийских горах, когда меня наставляли не отчаиваться, оставшись без оружия, а находить выход при помощи того, что под рукой. Другие штуки я позаимствовал у дикарей, о встречах с которыми мне вообще не хочется вспоминать… Короче говоря, пользуясь запасом времени, я кое-что подстроил этим серым парням.
Чтоб было удобней подстраивать, я забрал ножик у Апреи. Нехотя, после раздумья, но она отдала его, одну из главных, если не главную ценность в их древесной жизни. Поверила.
Потрудился я на славу. Работал споро. Нашуметь я не особенно боялся. Даже наоборот – шум был мне как бы на руку. Если человек шумит, значит, ни сном ни духом не ведает, что к нему подкрадываются. И враги, несомненно, пойдут на звуки, то есть на меня, – чего я и добивался.
Что они уже рядом, я понял по истошному крику, раздавшемуся справа. Крик тот вышел таким, каким я и ждал. Не крик радости, удивления или предупреждения. А крик боли. Значит, один вляпался – и известно во что. Он ухватился клешней за лиану, натянутую как тетива, и сорвал с места сук. Сук (здоровенный, надо сказать, да ведь и Конан из Киммерии не слабак) я отвел до упора, вот он-то и шибанул со всего размаха неизвестного серого гнездовика. Судя по тому, что крик не смолкал, ветка не просто хлестнула лазутчика, а угодила в него одним из заточенных мною сучков.
Тут и слева раздался треск, а следом вопль. Тоже не приходится гадать, в чем дело – подрубленный мечом сук рухнул вниз вместе со ступившим на него человеком. И, похоже, человек не просто свалился, а угодил в путаницу лиан, перемазанных смолой, где он должен сполна ощутить, каково приходится мухе в паутине.
Я не стал ждать, когда сработают остальные ловушки: можно было прождать до второго пришествия этого ихнего Азарха. Сперва я двинулся туда, откуда прилетел первый крик. Крик уже затих, вернее, перешел в стон.
Человек, что стонал, был не жилец. Он лежал на суку, обхватив его руками и ногами, рубаха на левом боку пропиталась кровью, кровь стекала на нижнюю ветку частыми густыми каплями. Следовало облегчить его мучения точным ударом ножа. Заняло бы мгновение, но это мгновение я тратить не стал. А ну потом как раз его не хватит самому.
Я нащупал ножны на поясе умирающего, выдернул из них нож, сунул его в зубы – руки-то нужны свободными – и, быстро перебирая ветки и лианы, устремился к следующему серому лазутчику, влипнувшему в мою ловушку.
Конечно, Бел ограбил меня изрядно, однако ж не все умыкнул этот бог прохвостов, который и сам первейший прохвост. К примеру, оставил нетронутой быстроту отклика тела на неожиданности…
– …Реакцию, – пробормотал себе под нос Симур. Они в тот момент как раз двигались по дорожке, соединяющей тенистый сад и винный погреб. Словно опомнившись, философ поспешно добавил: – Ну, продолжай, продолжай, Конан…
– …что и пригодилось как нельзя кстати, – за сегодняшний день киммериец прекрасно научился продолжать ровно с того места, на котором его прервали. – Стоило раздаться шороху, как я уже отпрыгивал на соседнюю ветку, перемещая нож в ладонь. И только ноги коснулись ветви, я метнул клинок.
Там, где до прыжка находились мои ступни, вонзилась в дерево стрела и мелко дрожал ее оперенный серыми перьями кончик. А там, откуда прилетел шорох, затрещали сучья, из путаницы ветвей вывалился с моим ножом в груди лохматый человечек и, не проронив ни звука, обрушился вниз.
Нож у древесных жителей, к которым я нынче невольно присоединился, великая драгоценность, нет спору, потому неплохо было бы слазать вниз и выдернуть клинок из убитого, да вот времени на то не отыскивалось, если я хотел защитить папашу Меркара с дочкой от врагов. А я хотел.
Ножны с мечом как назло зацепились за сучок. Когда возился с ними, услышал справа и довольно близко удивленный вскрик, шорох с треском и после протяжный стон. Ага! Я понял, что случилось. Некий серый гнездовик, чьи уши развернулись на непонятные и подозрительные звуки, поспешил в ту сторону, на подмогу или даже на выручку. Поспешив, он схватился рукой за лиану, за удобную такую лиану, в которую так и тянет вцепиться, потому что рядом почему-то нет других лиан, будто их повырубил кто. Схватился – и вдруг эта лиана подбросила его вверх, в гущобу мелких сучков, опуталась вокруг руки. Он повис и, вероятно, вывернул или растянул запястье. Зато другая грабля у него оставалось свободной, да и нож наверняка за поясом имелся, поэтому он без труда мог перерезать лиану и освободиться. Этого-то ему я и не собирался позволить.
В два счета я добрался до нужного места. У меня уже наработалась сноровка в ползанье по деревьям, только я наделся, что она мне надолго не понадобится и остаток жизни я все-таки прохожу как человек, по твердой земле.
Поспел я вовремя. Человек мальчишеского роста и телосложения, но с косматой черной бородой, вращаясь меж ветвей на зеленой нитке стебля, поднес к лиане нож и чиркнул по ней, видать, хорошо отточенным лезвием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Что думаете делать? – спросил Конан у Апреи.
– Биться, – ответила лесная лучница.
– А если это не враги?
– У нас нет неврагов.
На это Конану ответить было нечего.
– Уходи, пришлый человек Конан, – пробуя натяг тетивы, сказал ему папаша Меркар. – Тебе лучше переждать бой вдали от Гнезда.
– Я остаюсь с вами, – объявил киммериец.
– Ладно, – Меркар воспринял известие спокойно. – Хочешь, я дам тебе лук?
– Не нужно. Мне есть чем занять руки. Моим мечом.
Меркар с сомнением покачал головой.
– Он слишком длинный. Впрочем, дело твое.
– Где и как вы собираетесь принимать бой?
– Здесь. Передвигаясь вверх и вниз вдоль Гнезда. Укрываясь в домах, там же пополняя запас стрел.
Теперь пришла пора Конану покачать головой.
– Не уверен, что это самая разумная тактика. Правильно я определил, что идут с той стороны?
– Да.
– И они еще далеко?
– Пока не близко.
– Тогда пойду, встречу их на подходе. Глядишь, малость прорежу вражеские полчища…
* * *
– …На деревьях, Симур, драться мне до того не приходилось. Как-то уж так вышло… Обычно на деревьях я или прятался, или ночевал, или пользовался ими как лестницей, чтобы перемахнуть через ограду.
А тут – весь бой вести на ветках от начала до конца! Не слезая! Причем с людьми, для которых чаща эта – дом родной. Но я прикинул, что торчать возле ствола с дуплами вместе с папашей Меркаром и его дочкой – верная погибель. Окружат – и поминай как звали. Ну ничего, думаю, поглядим еще, чья возьмет. Любители легкой поживы из гнезд этих серых ведь не знают, что им навстречу движется варвар из Киммерии.
Нескольким штукам я выучился еще в детстве, в Киммерийских горах, когда меня наставляли не отчаиваться, оставшись без оружия, а находить выход при помощи того, что под рукой. Другие штуки я позаимствовал у дикарей, о встречах с которыми мне вообще не хочется вспоминать… Короче говоря, пользуясь запасом времени, я кое-что подстроил этим серым парням.
Чтоб было удобней подстраивать, я забрал ножик у Апреи. Нехотя, после раздумья, но она отдала его, одну из главных, если не главную ценность в их древесной жизни. Поверила.
Потрудился я на славу. Работал споро. Нашуметь я не особенно боялся. Даже наоборот – шум был мне как бы на руку. Если человек шумит, значит, ни сном ни духом не ведает, что к нему подкрадываются. И враги, несомненно, пойдут на звуки, то есть на меня, – чего я и добивался.
Что они уже рядом, я понял по истошному крику, раздавшемуся справа. Крик тот вышел таким, каким я и ждал. Не крик радости, удивления или предупреждения. А крик боли. Значит, один вляпался – и известно во что. Он ухватился клешней за лиану, натянутую как тетива, и сорвал с места сук. Сук (здоровенный, надо сказать, да ведь и Конан из Киммерии не слабак) я отвел до упора, вот он-то и шибанул со всего размаха неизвестного серого гнездовика. Судя по тому, что крик не смолкал, ветка не просто хлестнула лазутчика, а угодила в него одним из заточенных мною сучков.
Тут и слева раздался треск, а следом вопль. Тоже не приходится гадать, в чем дело – подрубленный мечом сук рухнул вниз вместе со ступившим на него человеком. И, похоже, человек не просто свалился, а угодил в путаницу лиан, перемазанных смолой, где он должен сполна ощутить, каково приходится мухе в паутине.
Я не стал ждать, когда сработают остальные ловушки: можно было прождать до второго пришествия этого ихнего Азарха. Сперва я двинулся туда, откуда прилетел первый крик. Крик уже затих, вернее, перешел в стон.
Человек, что стонал, был не жилец. Он лежал на суку, обхватив его руками и ногами, рубаха на левом боку пропиталась кровью, кровь стекала на нижнюю ветку частыми густыми каплями. Следовало облегчить его мучения точным ударом ножа. Заняло бы мгновение, но это мгновение я тратить не стал. А ну потом как раз его не хватит самому.
Я нащупал ножны на поясе умирающего, выдернул из них нож, сунул его в зубы – руки-то нужны свободными – и, быстро перебирая ветки и лианы, устремился к следующему серому лазутчику, влипнувшему в мою ловушку.
Конечно, Бел ограбил меня изрядно, однако ж не все умыкнул этот бог прохвостов, который и сам первейший прохвост. К примеру, оставил нетронутой быстроту отклика тела на неожиданности…
– …Реакцию, – пробормотал себе под нос Симур. Они в тот момент как раз двигались по дорожке, соединяющей тенистый сад и винный погреб. Словно опомнившись, философ поспешно добавил: – Ну, продолжай, продолжай, Конан…
– …что и пригодилось как нельзя кстати, – за сегодняшний день киммериец прекрасно научился продолжать ровно с того места, на котором его прервали. – Стоило раздаться шороху, как я уже отпрыгивал на соседнюю ветку, перемещая нож в ладонь. И только ноги коснулись ветви, я метнул клинок.
Там, где до прыжка находились мои ступни, вонзилась в дерево стрела и мелко дрожал ее оперенный серыми перьями кончик. А там, откуда прилетел шорох, затрещали сучья, из путаницы ветвей вывалился с моим ножом в груди лохматый человечек и, не проронив ни звука, обрушился вниз.
Нож у древесных жителей, к которым я нынче невольно присоединился, великая драгоценность, нет спору, потому неплохо было бы слазать вниз и выдернуть клинок из убитого, да вот времени на то не отыскивалось, если я хотел защитить папашу Меркара с дочкой от врагов. А я хотел.
Ножны с мечом как назло зацепились за сучок. Когда возился с ними, услышал справа и довольно близко удивленный вскрик, шорох с треском и после протяжный стон. Ага! Я понял, что случилось. Некий серый гнездовик, чьи уши развернулись на непонятные и подозрительные звуки, поспешил в ту сторону, на подмогу или даже на выручку. Поспешив, он схватился рукой за лиану, за удобную такую лиану, в которую так и тянет вцепиться, потому что рядом почему-то нет других лиан, будто их повырубил кто. Схватился – и вдруг эта лиана подбросила его вверх, в гущобу мелких сучков, опуталась вокруг руки. Он повис и, вероятно, вывернул или растянул запястье. Зато другая грабля у него оставалось свободной, да и нож наверняка за поясом имелся, поэтому он без труда мог перерезать лиану и освободиться. Этого-то ему я и не собирался позволить.
В два счета я добрался до нужного места. У меня уже наработалась сноровка в ползанье по деревьям, только я наделся, что она мне надолго не понадобится и остаток жизни я все-таки прохожу как человек, по твердой земле.
Поспел я вовремя. Человек мальчишеского роста и телосложения, но с косматой черной бородой, вращаясь меж ветвей на зеленой нитке стебля, поднес к лиане нож и чиркнул по ней, видать, хорошо отточенным лезвием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71