ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Или хоть и хлопотно мыться каждый день, но от этого есть своя польза. У нас же в Киммерии было принято мыться раз в седмицу. Так вот… Лесная женщина молчала на этот раз дольше прежнего…

* * *
Лучница вышла из задумчивости неожиданной фразой:
– Со спины ты очень похож на брата. Но я обозналась.
«Брат, – промелькнуло в голове у Конана. – Не он ли мне нужен?»
– Ты поджидала здесь своего брата? Ты ждешь его возвращения?
– Мой брат ушел в Нижний дом, – произнесла она с торжественной печалью.
– И когда он вернется?
– Ты что, издеваешься надо мной, перекормыш! – Красивое лицо лесной девушки исказила злая гримаса, поднялся лук, деревянный наконечник нацелился в киммерийца, натянулась тетива.
– Нет, Апрея, – серьезно сказал киммериец. – Я просто не понял, о чем ты говоришь. И, кстати, перестань называть меня перекормышем. Я назвал тебе свое имя. Конан.
– Дурацкое имя, – фыркнула Апрея и отпустила тетиву. – Как у бумерков.
– Так, давай по порядку, – варвар поменял онемевшую руку, ухватился за лиану (без этого лишь лесная женщина может не падать с ветвей) другой рукой. – К бумеркам мы обязательно придем и вместе посмеемся над их дурацкими именами, а сейчас…
– Варрах!
– Чего? – не понял Конан.
– Варрах! – в ее выкрике смешались предупреждение и испуг. Она сняла стрелу с тетивы и показала ею за спину Конану. Киммериец оглянулся…

* * *
…Северянин допил вино, дотянулся до кувшина, потряс его над опустевшей чашей, но вытряс лишь несколько капель.
– Быстрее всего на этом свете заканчивается вино и женская благодарность, – изрек сотрапезник варвара. – Первое вернуть не слишком сложно. Но, быть может, потому и не стоит торопиться. Ибо, как сказано у Ахада-ибн-Караиба в «Хрониках откровений»: «Кто без отдыха поднимается на гору, никогда не увидит мир с ее вершины». Посему, не продолжить ли нашу беседу, прогуливаясь по тенистому саду? Где бьют фонтаны, даря прохладу, где растут цветы, в которых я совершенно не разбираюсь. А после прогулки, чуть подзабыв винный вкус, мы заново ощутим всю прелесть сего… ик… божественного напитка.
– Хорошо. Проветримся, как это называют у нас в Киммерии.
– Я вот тут подумал о значении стрелы в их обществе, – сказал Симур, когда они, слегка покачиваясь, ступили на песчаную дорожку, ведущую к саду. – Ты говоришь, она сняла стрелу с тетивы. Вот-вот. А до этого, вместо того, чтобы просто окликнуть тебя, выстрелила из лука… У некоторых народов возлагается дополнительная смысловая и обрядовая нагрузка на предметы, особенно на те, с которыми люди не расстаются. Понимаешь? Показать рукой не значит показать, показать на что-то можно только стрелой. И обратить внимание человека можно тоже только стрелой, а голос служит для других целей.
– А я вот подумал, – ухмыльнувшись, покосился на собеседника киммериец, – что правильно мы решили отдохнуть от стола. Проветриться, подостудить перегретые головы.
– М-да, – пробормотал Симур, теребя мочку уха. – Ладно… Так кем оказался этот Варрах?
– Кем, спрашиваешь…

* * *
…Конан обернулся. Шелест, которого раньше не было – вот что сперва услышал киммериец. Шелест не прекращался – наоборот, усиливался, приближался. Потом варвар увидел, как колышутся верхушки стеблей. Что-то или кто-то тревожил траву, скрытый этой травой от глаз, кто-то или что-то двигалось в их сторону.
– Ты собираешься дождаться Варраха? Тогда прощай!
И лучница тут же доказала, что ждать никого не намеревается, хоть и располагается выше Конана и вроде бы ничего ей грозить не должно. Она проворно перескочила на верхнюю ветвь и скрылась в ветвях.
В иное время Конан глянул бы в глаза этому Варраху, если у того, конечно, имеются глаза. Но проклятье Бела, – опять проклятье Бела…
И киммериец выбрал: последовал за лесной женщиной. Догнать ее на деревьях, где она чувствовала себя уверенно, как крот под землей, было бы делом непростым. Но Конан не догонял, а лишь следовал ее путем. Лучница поджидала его, выглядывая сверху из ветвей. Иногда подгоняя:
– Как ты медлителен!
Или укоряя:
– Как же ты шумишь!
В ответ ей можно было бы бросить: «Рожденный в горах и скитавшийся по равнинам, по деревьям ползать не умелец», – да знает ли она что такое горы и равнина?
Когда они забрались достаточно высоко и, по мнению киммерийца, никакой Варрах их бы теперь не достанет, каким бы прыгучим' тот не был, он крикнул лесной девице:
– Эй, Апрея, подожди! Послушай, может, мы сначала поговорим, а потом поскачем вместе… или порознь. Я тебе честно признаюсь, что не всю свою жизнь провел на деревьях, а потому надо бы привыкнуть…
– Где же ты жил? – раздалось сверху, и лучница показалась в вилообразном разветвлении сучьев. – Ты неуклюж и сочиняешь всякие враки, чтобы оправдать свою неуклюжесть.
Она захохотала, и хохот ее стал удаляться. Проклиная Бела, Варрахов вместе с лесными лучницами и через слово поминая Нергала с родней, Конан последовал за своей новой знакомой. Лазанье по сучкам порядком ему поднадоело: постоянно думай, за чтобы ухватиться, думай, куда поставить ногу, чтобы не соскользнула с наклонной ветки, да еще меч цепляется за все подряд. Но девицу варвар отпускать не хотел. Не только потому она была ему нужна, что хотелось поскорее и побольше разузнать о странном крае великанских деревьев: очень уж заинтересовал Конана ее брат, похожий на него и куда-то там ушедший. Да к тому же – Кром его знает, не с самой ли красивой девушкой в здешних местах свел его случай? А если с самой, то зачем же отпускать ее от себя? А то вдруг вообще она – единственная женщина этой страны?.. Вот и приходилось трудиться, чтобы не отстать…
Глава вторая
Вряд ли она бы от тебя убежала, что бы ты ни говорил, что бы ты ни выкинул, ну, разве набросился бы на нее с мечом.
– Почему? – спросил Конан. В саду было и вправду хорошо. Широкие листья ветвистых деревьев не пускали солнечный свет на песчаные дорожки, по краям выложенные шлифованным белым камнем. Не один, не два, а целых шесть фонтанов в разных частях сада подбрасывали вверх прозрачные струи, обрушивающиеся в широкие мраморные чаши. Пребыванию в мире тени и влаги громче всех радовались птицы, то и дело подлетающие к чашам с водой. По дорожкам важно прогуливались откормленные павлины, с неохотой уступающие людям проход. Клумбы пестротой и замысловатостью узоров из цветов соперничали с коврами кутхемесских мастеров. Чтобы позволить себе такой сад, владельцу просто-напросто необходим весьма приличный доход. Выходит, любовь в Шадизаре – пока еще ходовой товар… «А ты сколько раз, – напомнил Конан сам себе, – опустошал кошелек до последнего медяка во всяких "Веселых потаскушках", "Шаловливых кошечках" и "Розовых льдинках"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71