– Описать? – Джанна сообразила, что знает о Йене только то, что он был шотландцем. Она неоднократно спрашивала у тети Пиф подробности, но та не спешила с ответом. Видимо, такие просьбы вызывали у нее боль.
– Ну ведь это не описание внешности, а рассказ о человеке. Лорел – художница-медиум. Она способна увидеть человека, рассказ о котором слышит.
– Как же ей это удается? – спросил Ник, не скрывая недоверия.
– Не знаю, – признался Джерри. – Главное, что это дает результат. Я рассказал ей о нескольких людях, павших на войне, несуществующие портреты которых мне хотелось поместить в своих книгах, и Лорел сделала их для меня. Когда я показал портреты родственникам погибших, они поразились, как можно, не видя людей, с такой точностью воссоздать их облик.
Недоверчивая гримаса Ника не поколебала вспыхнувший вновь энтузиазм Джанны.
– Думаете, у нас получится? – бодро поинтересовалась она.
Джерри кивнул.
– А что мы теряем? Хотите, я ей позвоню и договорюсь о встрече?
– Да, прошу вас!
Джанна уже не слышала, как прощаются Ник и Джерри: у нее не выходила из головы Лорел Хогел. Она никогда прежде не слыхала о подобных художниках, но раз ее рекомендовал Джерри, образец серьезного ученого, то Джанна не возражала прибегнуть к ее помощи.
Ник распахнул перед ней дверцу машины.
– Не собираешься ли ты и впрямь побывать у этой женщины? Неужели ты поверила в этот бред?
Она села за руль и, дождавшись, пока Ник займет место рядом, ответила:
– Собираюсь. Я хочу заказать портрет для тети Пиф.
– Боже! Каждую минуту на свете становится одной доверчивой душой больше – и всякий раз это женщина.
– Ты несправедлив! – возмутилась она. – Медиумы действительно помогают находить потерявшихся детей и жертв похищений. К ним обращаются за помощью даже полицейские. В России ученые не ставят под сомнение таланты медиумов. Обнаружив талантливого экстрасенса, они развивают его способности. А как поступают у нас на Западе? Людей заставляют снова и снова доказывать, что они не шарлатаны, путем отгадывания карт и тому подобной ерунды.
– Я знаком с экстрасенсами. Некоторые из них действительно кое-что могут, но по большей части только рекламируют свой дар сверх меры, чтобы обирать легковерных. Художница-медиум – звучит слишком подозрительно.
– А как же Джерри? Он – ученый, но тоже прибегал к ее помощи.
– Возможно, она и не обманщица, но меня вам не удастся переубедить. По-моему, все это выдумки, такие же, как жизнь в прошлом и астрология.
Джанна завела мотор. Значит, по мнению Ника, у нее мозги набекрень? Покосившись на него, она увидела, что он улыбается.
– Лично я никогда не говорила, что верю в предшествующую жизнь и в астрологию.
– А мне едва не показалось наоборот.
Джанна почувствовала, что заливается краской. Хорошо, что в машине темно. Сейчас она могла бы удушить Шадоу. Стоило Джанне рассказать ей о своей встрече с Ником, как та принялась настаивать, что они непременно встречались в предшествовавшей жизни.
– Я убеждена в одном: если я действительно жила раньше – обрати внимание на большое «если», – то именно в эпоху Французской революции. Я в нее влюблена.
– Могу себе представить! Ведь ты отдала ее изучению столько лет!
– Честно говоря, Ник, я недовольна, что Шадоу завела об этом разговор. Даже если все так, как она утверждает, то тебя определенно не было поблизости.
– Откуда такая убежденность? – Он с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться.
– Я бы знала. Чувствовала бы.
– Черт, вот, значит, почему мне всегда до одури хотелось расшнуровывать корсеты! Наверное, тогда носили уйму нижних юбок?
– Не меньше дюжины, чаще больше.
– Брось! Я бы извелся, пока стащил их все с тебя, чтобы заняться любовью.
Она не удержалась от улыбки, однако от его игривого предположения кровь у нее прихлынула к лицу. Она остро ощущала его сексуальную привлекательность.
– Мы будем сидеть тут всю ночь и жечь бензин, пока не опустеет бак?
– Извини, – спохватилась она, включила передачу и покатила по аллее. – Думаю, никто не знает до конца, на что способен человеческий мозг. Хочу дать Лорел Хогел шанс показать себя.
– Что ж, вреда от этого не будет, – уступил Ник с сомнением в голосе.
Их путь лежал по чистым, безлюдным улицам. Джанна не замечала, что ее молчание граничит с грубостью, пока не сообразила уже в районе Грин-парк, что разговор давно иссяк.
– Тебе понравился Джерри?
– Если бы у меня был в школе такой учитель истории, я бы полюбил этот предмет.
– И его угощение тебе как будто понравилось. Ты уговорил три порции гренок с сыром и две – кровяной колбасы.
– Очень вкусно, особенно последнее. Из чего делают это блюдо?
С лица Джанны сошла улыбка. Она посмотрела на Ника, радуясь, что фары машин, катящих по Пиккадилли, достаточно освещают его физиономию.
– Из свиной крови.
– Очень смешно! Скажи правду.
Она повернула на Сент-Джеймс-стрит и опять посмотрела на него. Она желала сполна насладиться предстоящим зрелищем.
– Это правда. Честное слово.
Его гримаса была такой выразительной! Она порадовалась, что не стала оповещать его за ужином, какую, по его мнению, гадость он поглощает с таким аппетитом.
– Теперь тебе крышка. Ты за это поплатишься! – возмущенно заявил Ник.
Она свернула в узкий переулок, ведущий к «Дьюкс».
– Придется жить в страхе.
Она остановилась посреди булыжного двора, полагая, что он выйдет из машины. Он, однако, не сдвинулся с места, а остался сидеть, тараща на нее глаза. Его сексуальный магнетизм оставлял далеко позади журнальную смазливость Коллиса. У Джанны заколотилось сердце, и она прокляла свой постыдный недостаток – тягу к красивым мужчинам.
– У тебя есть планы на завтрашний вечер? – осведомился он.
Она поглядывала на него с тревогой, опасаясь мести за свиную кровяную колбасу.
– А что?
– Мне нужна помощь.
Джанну еще больше насторожил его искренний тон: она помнила, что он прибег к той же уловке раньше. Усыпив ее бдительность своим спокойствием и естественностью, он не замедлил наброситься на нее с поцелуями. Теперь она весьма опасалась.
– Какая? – осторожно спросила она.
Он сидел, потупив взор, словно обращался к невидимке, спрятавшемуся под приборной доской.
– Компания, с которой я работаю, устраивает ужин – шикарный, в «Савое». Я не знаю там ни души. Черт, в такие моменты начинаешь сожалеть о своем холостом положении.
Он умолк. Ей захотелось ответить, что одиночество – его сознательный выбор. Ведь вокруг полно красавиц. В этом, видимо, и состояла проблема. Ник Дженсен, подобно Коллису, не испытывал недостатка в женщинах. Зачем же остепеняться?
– Я бы не хотел быть один весь торжественный прием – уж больно соблазнительно танцевать под отличный оркестр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121