– С самой войны, когда над Мальтой висела угроза нацистского вторжения, Пифани ни разу не задумывалась о смерти. Сейчас эта мысль ее совершенно не пугала.
– Как мне жаль, что ты многого не увидел! Дни рождения, праздники Рождества, свадьбы – какой красивой невестой была Джанна! – Она промокнула глаза скомканным платком, только сейчас почувствовав, что по щекам стекают слезы. – Без Джанны все это было бы невозможно. Я рассказала ей, что в своей записке ты написал: «Если со мной что-нибудь случится, ты, Ас, ищи меня среди теней, во тьме. Мы встретимся, даже если нам не будет освещать дорогу путеводный огонь. Там, во тьме, нас ждет величайший дар – любовь. Любовь на все времена». Джанна извлекла тебя из мира теней и привезла ко мне, домой. Я живу неподалеку, в «Соколином логове». Это название получилось само собой из нашего пароля: «всеведущий сокол». Тебе было ведомо то, чему многим приходится учиться всю жизнь: нет большей ценности, чем те, кого мы любим.
Она наклонилась и дотронулась рукой до мягкой, влажной земли.
– Надеюсь, ты поймешь, почему я не мщу за тебя и не пытаюсь уничтожить Тони Бредфорда. Считай меня старой дурой, говори, что я просто боюсь подвергать риску Джанну, говори, что угодно, но я верю: о Тони позаботится Ник Дженсен. Не спрашивай, как и когда, но в глубине души я убеждена, что так и произойдет. Ник так похож на тебя, что иногда мне становится страшно. У него твое чувство справедливости, не говоря о лице, которое я люблю всю жизнь. – Она оглянулась на машину, стоящую у кладбищенских ворот. – А Джанна очень похожа на меня в молодости. Если я ее не удержу, она наделает глупостей, и Тони ее убьет. Такого я допустить не могу. Честное слово, не могу. Я слишком люблю ее. Ведь ты меня понимаешь?
Она подошла к изголовью могилы, где кто-то оставил по небрежности венок, загородивший могильный камень. Она отодвинула венок и залюбовалась каррарским мрамором. Джанна и тут оказалась выше всяких похвал: она заранее распорядилась о надписи на камне. Пифани впервые прочла ее:
ЙЕН МАКШЕЙН
НАВЕЧНО В МОЕМ СЕРДЦЕ
ЛЮБОВЬ НА ВСЕ ВРЕМЕНА.
Часть IV
ДВАЖДЫ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ
25
Тони смотрел в окно на Саут-стрит, по которой шагали мужчины с маленькими птичьими клетками в руках: мальтийцы, как обычно, устраивали своим любимицам утренний променад. Болваны, они делают вид, будто птицам нужна прогулка! На самом деле это лишь предлог для того, чтобы пройтись по улицам Валлетты до ближайшего кафе на тротуаре и попить кофе с дружками, прежде чем отправиться на работу. Тони знал, что для него это не последняя на сегодняшний день встреча с надуманными предлогами.
– Есть новости? – нетерпеливо бросил он кому-то через плечо.
– Нет, сэр. Керт исчез. Пока мы не напали на его след, – доложил частный детектив.
– Ерунда! Прячется где-то поблизости.
– Поиски не прекращаются ни на минуту. Найдется.
– Пора бы. – Тони обернулся к Роберту Таркингтону, чьи редеющие волосы были влажны от пота. – Как насчет Макшейна?
– Собственно, Пифани Кранделл его похоронила.
– Знаю, черт побери! Я тоже читаю газеты. – Тони взбеленился, прочитав заголовок «Герой войны возвратился домой». Тоже мне герой! Репортеришка, ищейка, хоть и мирового класса. От такого одно беспокойство, ничего больше. – Как она его отыскала?
– Не она, сэр. Джанна Атертон Пемброк обнаружила тело, изучая архивы в Бардии. Видимо, ее знакомый...
Тони отключился. Вот чертовка! Эта девчонка вся в Пифани. Но они даже заподозрить не могут, что на самом деле произошло с Макшейном. Бардия кишела нацистскими шпионами, дезертирами, отступающими британцами, не оправившимися от контузии. Там царил первозданный хаос. Макшейна мог убить кто угодно.
То было везение чистой воды! Найти его в Бардии можно было только случайно, и Тони не мог упустить такой шанс. У него был при себе револьвер Пифани на случай, если люди, с которыми он имел дело, проявят излишнюю жадность. Никто не докажет, что он стрелял из него в Макшейна.
Если только эта проныра Джанна не додумалась проверить револьвер Пифани – вдруг она до сих пор его хранит? – и пулю из башки журналиста. Но доказать что-либо все равно нельзя. Он мог одолжить револьвер кому угодно, потом снова забрать и отдать Пифани. Однако расследование неминуемо бросило бы на него тень. А ведь он потратил целое состояние на то, чтобы обелить себя в глазах общественности.
С другой стороны, будь у них какие-то улики, это вылезло бы наружу. Как-никак со дня похорон Макшейна минуло уже две недели. Тони приободрился.
– Что слышно о Дженсене?
– Его перевод – решенное дело. Он назначен в отдел маркетинга в штаб-квартире «Империал-Кола» в Атланте и должен приступить к работе через две недели.
– Что он делал все это время в Техасе? – В последнем донесении говорилось о смерти отца Трейвиса Прескотта, но это было уже месяц назад.
– Ничего особенного: красил дом Прескоттов снаружи и изнутри.
– Этот парень совсем прост.
– Да, сэр. – Таркингтон оставался взволнованным. – Он перевез туда свою мать из городишка под названием Копыто Мула. Это такая дыра, что две клячи на улице не разъедутся. Теперь мать Дженсена живет в доме Прескоттов.
Тони поразмыслил над услышанным и напомнил себе, что Дженсена нельзя недооценивать. Хватило же ему наглости позвонить ему и прикинуться Макшей ном! Видимо, он таки подозревает Тони в причастности к убийству. Тони велел себе не волноваться. О случившемся в закоулке на окраине Бардии было известно только двоим людям на свете. Мертвые не болтают, а он не сумасшедший, чтобы доносить на себя.
Но этот Дженсен – точная копия Макшейна! Пока техасец ошивался на Мальте, Тони не знал покоя. Сходство между репортером и Ником не поддавалось разумному объяснению. Поэтому у Тони отлегло от сердца, когда его и Ника Дженсена разделил океан.
* * *
Джанна просматривала ответы на свои запросы. Все они были отрицательными. Серьезные музеи, как государственные, так и частные, не могли похвастаться присутствием в их коллекциях кубка Клеопатры. «Бумажный след!» – твердила про себя Джанна, задумчиво оглядывая кабинет в «Голубом гроте». Даже в военное время для вывоза памятников искусства требовались разрешения и лицензии. Тони тайком вывозил с Мальты сокровища, подобные кубку Клеопатры, но их поступление в другие страны непременно должно быть отмечено в каких-то документах.
Всякий музей, в коллекцию которого много лет спустя поступил бы кубок, позаботился бы о документах: в таком деле не обойтись без подтверждения подлинности и места вывоза. Многие страны требовали назад свое национальное достояние, выкраденное ворами, предъявляя доказательства подделки необходимых документов. После войны Мальта пробовала вернуть утраченное, однако довольствовалась второстепенными ценностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
– Как мне жаль, что ты многого не увидел! Дни рождения, праздники Рождества, свадьбы – какой красивой невестой была Джанна! – Она промокнула глаза скомканным платком, только сейчас почувствовав, что по щекам стекают слезы. – Без Джанны все это было бы невозможно. Я рассказала ей, что в своей записке ты написал: «Если со мной что-нибудь случится, ты, Ас, ищи меня среди теней, во тьме. Мы встретимся, даже если нам не будет освещать дорогу путеводный огонь. Там, во тьме, нас ждет величайший дар – любовь. Любовь на все времена». Джанна извлекла тебя из мира теней и привезла ко мне, домой. Я живу неподалеку, в «Соколином логове». Это название получилось само собой из нашего пароля: «всеведущий сокол». Тебе было ведомо то, чему многим приходится учиться всю жизнь: нет большей ценности, чем те, кого мы любим.
Она наклонилась и дотронулась рукой до мягкой, влажной земли.
– Надеюсь, ты поймешь, почему я не мщу за тебя и не пытаюсь уничтожить Тони Бредфорда. Считай меня старой дурой, говори, что я просто боюсь подвергать риску Джанну, говори, что угодно, но я верю: о Тони позаботится Ник Дженсен. Не спрашивай, как и когда, но в глубине души я убеждена, что так и произойдет. Ник так похож на тебя, что иногда мне становится страшно. У него твое чувство справедливости, не говоря о лице, которое я люблю всю жизнь. – Она оглянулась на машину, стоящую у кладбищенских ворот. – А Джанна очень похожа на меня в молодости. Если я ее не удержу, она наделает глупостей, и Тони ее убьет. Такого я допустить не могу. Честное слово, не могу. Я слишком люблю ее. Ведь ты меня понимаешь?
Она подошла к изголовью могилы, где кто-то оставил по небрежности венок, загородивший могильный камень. Она отодвинула венок и залюбовалась каррарским мрамором. Джанна и тут оказалась выше всяких похвал: она заранее распорядилась о надписи на камне. Пифани впервые прочла ее:
ЙЕН МАКШЕЙН
НАВЕЧНО В МОЕМ СЕРДЦЕ
ЛЮБОВЬ НА ВСЕ ВРЕМЕНА.
Часть IV
ДВАЖДЫ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ
25
Тони смотрел в окно на Саут-стрит, по которой шагали мужчины с маленькими птичьими клетками в руках: мальтийцы, как обычно, устраивали своим любимицам утренний променад. Болваны, они делают вид, будто птицам нужна прогулка! На самом деле это лишь предлог для того, чтобы пройтись по улицам Валлетты до ближайшего кафе на тротуаре и попить кофе с дружками, прежде чем отправиться на работу. Тони знал, что для него это не последняя на сегодняшний день встреча с надуманными предлогами.
– Есть новости? – нетерпеливо бросил он кому-то через плечо.
– Нет, сэр. Керт исчез. Пока мы не напали на его след, – доложил частный детектив.
– Ерунда! Прячется где-то поблизости.
– Поиски не прекращаются ни на минуту. Найдется.
– Пора бы. – Тони обернулся к Роберту Таркингтону, чьи редеющие волосы были влажны от пота. – Как насчет Макшейна?
– Собственно, Пифани Кранделл его похоронила.
– Знаю, черт побери! Я тоже читаю газеты. – Тони взбеленился, прочитав заголовок «Герой войны возвратился домой». Тоже мне герой! Репортеришка, ищейка, хоть и мирового класса. От такого одно беспокойство, ничего больше. – Как она его отыскала?
– Не она, сэр. Джанна Атертон Пемброк обнаружила тело, изучая архивы в Бардии. Видимо, ее знакомый...
Тони отключился. Вот чертовка! Эта девчонка вся в Пифани. Но они даже заподозрить не могут, что на самом деле произошло с Макшейном. Бардия кишела нацистскими шпионами, дезертирами, отступающими британцами, не оправившимися от контузии. Там царил первозданный хаос. Макшейна мог убить кто угодно.
То было везение чистой воды! Найти его в Бардии можно было только случайно, и Тони не мог упустить такой шанс. У него был при себе револьвер Пифани на случай, если люди, с которыми он имел дело, проявят излишнюю жадность. Никто не докажет, что он стрелял из него в Макшейна.
Если только эта проныра Джанна не додумалась проверить револьвер Пифани – вдруг она до сих пор его хранит? – и пулю из башки журналиста. Но доказать что-либо все равно нельзя. Он мог одолжить револьвер кому угодно, потом снова забрать и отдать Пифани. Однако расследование неминуемо бросило бы на него тень. А ведь он потратил целое состояние на то, чтобы обелить себя в глазах общественности.
С другой стороны, будь у них какие-то улики, это вылезло бы наружу. Как-никак со дня похорон Макшейна минуло уже две недели. Тони приободрился.
– Что слышно о Дженсене?
– Его перевод – решенное дело. Он назначен в отдел маркетинга в штаб-квартире «Империал-Кола» в Атланте и должен приступить к работе через две недели.
– Что он делал все это время в Техасе? – В последнем донесении говорилось о смерти отца Трейвиса Прескотта, но это было уже месяц назад.
– Ничего особенного: красил дом Прескоттов снаружи и изнутри.
– Этот парень совсем прост.
– Да, сэр. – Таркингтон оставался взволнованным. – Он перевез туда свою мать из городишка под названием Копыто Мула. Это такая дыра, что две клячи на улице не разъедутся. Теперь мать Дженсена живет в доме Прескоттов.
Тони поразмыслил над услышанным и напомнил себе, что Дженсена нельзя недооценивать. Хватило же ему наглости позвонить ему и прикинуться Макшей ном! Видимо, он таки подозревает Тони в причастности к убийству. Тони велел себе не волноваться. О случившемся в закоулке на окраине Бардии было известно только двоим людям на свете. Мертвые не болтают, а он не сумасшедший, чтобы доносить на себя.
Но этот Дженсен – точная копия Макшейна! Пока техасец ошивался на Мальте, Тони не знал покоя. Сходство между репортером и Ником не поддавалось разумному объяснению. Поэтому у Тони отлегло от сердца, когда его и Ника Дженсена разделил океан.
* * *
Джанна просматривала ответы на свои запросы. Все они были отрицательными. Серьезные музеи, как государственные, так и частные, не могли похвастаться присутствием в их коллекциях кубка Клеопатры. «Бумажный след!» – твердила про себя Джанна, задумчиво оглядывая кабинет в «Голубом гроте». Даже в военное время для вывоза памятников искусства требовались разрешения и лицензии. Тони тайком вывозил с Мальты сокровища, подобные кубку Клеопатры, но их поступление в другие страны непременно должно быть отмечено в каких-то документах.
Всякий музей, в коллекцию которого много лет спустя поступил бы кубок, позаботился бы о документах: в таком деле не обойтись без подтверждения подлинности и места вывоза. Многие страны требовали назад свое национальное достояние, выкраденное ворами, предъявляя доказательства подделки необходимых документов. После войны Мальта пробовала вернуть утраченное, однако довольствовалась второстепенными ценностями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121