Опустив голову, он опять нашел ее губы.
Голос благоразумия по-прежнему нашептывал ей: «Остановись!», но она вверила себя бурным чувствам, о которых прежде не подозревала. Она позволила ему просунуть колено ей между ног.
– Ты обманула меня... леди Джанна.
Он рывком поставил ее прямо перед собой, заставив привстать на цыпочки, приподнял за ягодицы и прижал к своему окаменевшему члену. Сначала неуверенно, потом со все большим пылом она задвигалась.
– Такая, значит, ламбада?
– Мне... меня... – Она забыла, что собиралась сказать. Гладя на хрустально-белые звезды, она пыталась сосредоточиться, но звезды выписывали в небе немыслимые загогулины под звучащую в отдалении музыку.
На улице появились запоздавшие гости.
– Черт!
Ник потянул Джанну за руку. Она ухватилась за него, не чувствуя под собой ног. Ей было страшно оторваться от стены. Звезды кружились во все более неистовом хороводе; еще мгновение – и она рухнула на теплую землю.
* * *
Подъезжая к «Соколиному логову», Ник облегченно вздохнул. Обратный путь, который не должен был длиться больше двадцати минут, занял час с лишним. На Мальте чувство ориентации, прежде никогда его не подводившее, все чаще давало осечку. Ему все время казалось, что он едет не туда. Движение замедляли абсолютно нечитаемые указатели – «Гзирва», «Та’Ксбеикс», «Корми», «Зуриек», заставлявшие его метаться из стороны в сторону и описывать ненужные круги. В стране, объявлявшей своим официальным языком английский, оказалось бесчисленное множество дорожной информации по-мальтийски. На отключившуюся провожатую рассчитывать не приходилось. Но он все-таки добрался. Ник потряс Джанну за плечо.
– Вот ты и дома. Просыпайся.
Она не шевельнулась. В Мдине он на руках дотащил ее до машины, и она провела целый час в дороге, привалившись к дверце. Все окна дома были темны; Ник догадался, что все уже улетели в Рим, Клара тоже ушла, чтобы поспеть на последний паром, отходящий к соседнему с Мальтой острову Гоцо, где ее сестра только что родила ребенка. У Ника не было выбора: придется опять тащить бесчувственную Джанну к ней в комнату. Ник вылез из машины, обошел ее и распахнул дверцу. Спящая вывалилась наружу, прямо ему на руки.
Приближаясь к двери, Ник вспомнил, что не знает кода к недавно установленной системе охраны главного дома. Он снова потеребил Джанну, на этот раз настойчивее. Она стукнулась лбом о его плечо, но не проснулась. Ник свернул к гостевому домику, и, балансируя с Джанной на руках, умудрился отпереть дверь и отключить сигнализацию, которая не зависела от главной.
Баюкая Джанну на руках, как младенца, он раздумывал, куда бы ее уложить. Самым удобным местом ему показалась собственная кровать. Там она сможет спокойно проспать до самого утра. Он укрыл ее, подоткнув простыню ей под подбородок. Переодевшись, Ник прихватил подушку и отправился в гостиную, чтобы скоротать эту ночь на диване.
Проходя через спальню, Ник увидел, что Джанна успела сбросить простыню. Кулон в форме соколиной головы отражал лунный свет, рассылая лучики по всей комнате. Ник подошел ближе, привлеченный безмятежностью ее позы. Во сне лицо Джанны больше не портила маска сдержанности, которую она никогда не снимала. Сейчас она показалась ему почти что хорошенькой: вздернутый носик, нежная линия щек. Приоткрытые губы источали чувственность.
Ник спохватился. Что ты себе, позволяешь? Он поспешно ретировался в гостиную, где плюхнулся на диван. Разве его может притягивать леди Джанна – напыщенная интеллектуалка, назвавшая щенка в честь каких-то дурацких развалин и в, придачу замужняя? Он сказал себе, что просто распалился. Его приведет в нормальное состояние работа. Однако сцену у крепостной стены он никак не мог забыть.
Там он потерял от Джанны голову и едва не овладел ею стоя – прямо в том самом месте, где рыцари когда-то кипятили свое чертово масло! Что на него нашло? Все дело было в обворожительной улыбке и в глазах размером со штат Техас, которые смотрели на него так, словно впервые его видели. На мгновение эхо прошлого всколыхнуло в нем чувства, которые он считал навсегда умершими. Он воображал, что не безразличен ей, а оказалось, что она просто пьяна и рада любому мужику, подобно всем другим женщинам, промелькнувшим в его жизни.
Многие из них изъявляли желание переспать с Ником, но по-настоящему любила его всего одна.
* * *
– Вечно у тебя содержимое штанов перевешивает башку! – надрывался Большой Тони, не щадя сон призраков «Безмолвного города».
Керт отмалчивался. Он уже много лет тому назад взял за правило не мешать отцу выговариваться. На сей раз, впрочем, в глазах Большого Тони горела ненависть к сыну, которой раньше не замечалось.
– Зачем тебе понадобилось лапать Джанну? Так нельзя обращаться с приличной женщиной, тем более с леди. Теперь она к тебе и близко не подойдет.
Именно этого Керт и добивался. Он достаточно разбирался в великосветских англичанках, чтобы догадаться, что леди Джанна Атертон Пемброк отвергнет любого мужчину, даже самого неотразимого, если тот проявит в отношении ее грубость. Не появись Дженсен, Керт повел бы дело так, что Джанна никогда не подошла бы к нему и на пушечный выстрел. Он, правда, не ожидал, что Большой Тони станет подглядывать за ним через это проклятое египетское зеркало. Папаше полагалось в это время фамильярничать с президентом Мальты, а не шпионить за сыном.
– Думаю, мы теперь сможем завладеть акциями Дженсена, – сказал Керт наконец в свое оправдание.
– Откуда такая уверенность?
– Ронда говорит, что Дженсен у нее на крючке.
Большой Тони недоверчиво фыркнул, а потом заявил:
– Я не успокоюсь, пока под мой контроль не перейдут отели Пифани Кранделл. Первый раз в жизни у тебя появилась возможность помочь мне, но ты все испортил.
Керт ощетинился и вопреки обыкновению не стал этого скрывать.
– Я сумею отнять у Дженсена акции, вот увидишь.
– Уйди с глаз долой! – махнул рукой Тони, и Керт поспешил к двери, предвкушая ночь в объятиях Ронды. – Погоди. Не забудь о дополнительной информации насчет Дженсена. Я хочу знать о нем буквально все с момента появления на свет.
* * *
Джанна с трудом очнулась, ощущая тошнотворное головокружение и отвратительный металлический привкус во рту. Луна светила ей прямо в лицо, однако все помещение тонуло в темноте. Джанна повернула голову и поняла, что подушка принадлежит не ей: слишком тверда, чтобы быть набитой гагачьим пухом. Слабый аромат, исходящий от белья, напомнил ей имя: Ник Дженсен!
Еще в первую ночь, когда произошла досадная ошибка, она учуяла этот исходящий от него лесной дух. Так же пахло и в его машине. Этот же запах преследовал ее, когда Ник поспешно выводил ее из ворот замка. Она наслаждалась им, целуя его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Голос благоразумия по-прежнему нашептывал ей: «Остановись!», но она вверила себя бурным чувствам, о которых прежде не подозревала. Она позволила ему просунуть колено ей между ног.
– Ты обманула меня... леди Джанна.
Он рывком поставил ее прямо перед собой, заставив привстать на цыпочки, приподнял за ягодицы и прижал к своему окаменевшему члену. Сначала неуверенно, потом со все большим пылом она задвигалась.
– Такая, значит, ламбада?
– Мне... меня... – Она забыла, что собиралась сказать. Гладя на хрустально-белые звезды, она пыталась сосредоточиться, но звезды выписывали в небе немыслимые загогулины под звучащую в отдалении музыку.
На улице появились запоздавшие гости.
– Черт!
Ник потянул Джанну за руку. Она ухватилась за него, не чувствуя под собой ног. Ей было страшно оторваться от стены. Звезды кружились во все более неистовом хороводе; еще мгновение – и она рухнула на теплую землю.
* * *
Подъезжая к «Соколиному логову», Ник облегченно вздохнул. Обратный путь, который не должен был длиться больше двадцати минут, занял час с лишним. На Мальте чувство ориентации, прежде никогда его не подводившее, все чаще давало осечку. Ему все время казалось, что он едет не туда. Движение замедляли абсолютно нечитаемые указатели – «Гзирва», «Та’Ксбеикс», «Корми», «Зуриек», заставлявшие его метаться из стороны в сторону и описывать ненужные круги. В стране, объявлявшей своим официальным языком английский, оказалось бесчисленное множество дорожной информации по-мальтийски. На отключившуюся провожатую рассчитывать не приходилось. Но он все-таки добрался. Ник потряс Джанну за плечо.
– Вот ты и дома. Просыпайся.
Она не шевельнулась. В Мдине он на руках дотащил ее до машины, и она провела целый час в дороге, привалившись к дверце. Все окна дома были темны; Ник догадался, что все уже улетели в Рим, Клара тоже ушла, чтобы поспеть на последний паром, отходящий к соседнему с Мальтой острову Гоцо, где ее сестра только что родила ребенка. У Ника не было выбора: придется опять тащить бесчувственную Джанну к ней в комнату. Ник вылез из машины, обошел ее и распахнул дверцу. Спящая вывалилась наружу, прямо ему на руки.
Приближаясь к двери, Ник вспомнил, что не знает кода к недавно установленной системе охраны главного дома. Он снова потеребил Джанну, на этот раз настойчивее. Она стукнулась лбом о его плечо, но не проснулась. Ник свернул к гостевому домику, и, балансируя с Джанной на руках, умудрился отпереть дверь и отключить сигнализацию, которая не зависела от главной.
Баюкая Джанну на руках, как младенца, он раздумывал, куда бы ее уложить. Самым удобным местом ему показалась собственная кровать. Там она сможет спокойно проспать до самого утра. Он укрыл ее, подоткнув простыню ей под подбородок. Переодевшись, Ник прихватил подушку и отправился в гостиную, чтобы скоротать эту ночь на диване.
Проходя через спальню, Ник увидел, что Джанна успела сбросить простыню. Кулон в форме соколиной головы отражал лунный свет, рассылая лучики по всей комнате. Ник подошел ближе, привлеченный безмятежностью ее позы. Во сне лицо Джанны больше не портила маска сдержанности, которую она никогда не снимала. Сейчас она показалась ему почти что хорошенькой: вздернутый носик, нежная линия щек. Приоткрытые губы источали чувственность.
Ник спохватился. Что ты себе, позволяешь? Он поспешно ретировался в гостиную, где плюхнулся на диван. Разве его может притягивать леди Джанна – напыщенная интеллектуалка, назвавшая щенка в честь каких-то дурацких развалин и в, придачу замужняя? Он сказал себе, что просто распалился. Его приведет в нормальное состояние работа. Однако сцену у крепостной стены он никак не мог забыть.
Там он потерял от Джанны голову и едва не овладел ею стоя – прямо в том самом месте, где рыцари когда-то кипятили свое чертово масло! Что на него нашло? Все дело было в обворожительной улыбке и в глазах размером со штат Техас, которые смотрели на него так, словно впервые его видели. На мгновение эхо прошлого всколыхнуло в нем чувства, которые он считал навсегда умершими. Он воображал, что не безразличен ей, а оказалось, что она просто пьяна и рада любому мужику, подобно всем другим женщинам, промелькнувшим в его жизни.
Многие из них изъявляли желание переспать с Ником, но по-настоящему любила его всего одна.
* * *
– Вечно у тебя содержимое штанов перевешивает башку! – надрывался Большой Тони, не щадя сон призраков «Безмолвного города».
Керт отмалчивался. Он уже много лет тому назад взял за правило не мешать отцу выговариваться. На сей раз, впрочем, в глазах Большого Тони горела ненависть к сыну, которой раньше не замечалось.
– Зачем тебе понадобилось лапать Джанну? Так нельзя обращаться с приличной женщиной, тем более с леди. Теперь она к тебе и близко не подойдет.
Именно этого Керт и добивался. Он достаточно разбирался в великосветских англичанках, чтобы догадаться, что леди Джанна Атертон Пемброк отвергнет любого мужчину, даже самого неотразимого, если тот проявит в отношении ее грубость. Не появись Дженсен, Керт повел бы дело так, что Джанна никогда не подошла бы к нему и на пушечный выстрел. Он, правда, не ожидал, что Большой Тони станет подглядывать за ним через это проклятое египетское зеркало. Папаше полагалось в это время фамильярничать с президентом Мальты, а не шпионить за сыном.
– Думаю, мы теперь сможем завладеть акциями Дженсена, – сказал Керт наконец в свое оправдание.
– Откуда такая уверенность?
– Ронда говорит, что Дженсен у нее на крючке.
Большой Тони недоверчиво фыркнул, а потом заявил:
– Я не успокоюсь, пока под мой контроль не перейдут отели Пифани Кранделл. Первый раз в жизни у тебя появилась возможность помочь мне, но ты все испортил.
Керт ощетинился и вопреки обыкновению не стал этого скрывать.
– Я сумею отнять у Дженсена акции, вот увидишь.
– Уйди с глаз долой! – махнул рукой Тони, и Керт поспешил к двери, предвкушая ночь в объятиях Ронды. – Погоди. Не забудь о дополнительной информации насчет Дженсена. Я хочу знать о нем буквально все с момента появления на свет.
* * *
Джанна с трудом очнулась, ощущая тошнотворное головокружение и отвратительный металлический привкус во рту. Луна светила ей прямо в лицо, однако все помещение тонуло в темноте. Джанна повернула голову и поняла, что подушка принадлежит не ей: слишком тверда, чтобы быть набитой гагачьим пухом. Слабый аромат, исходящий от белья, напомнил ей имя: Ник Дженсен!
Еще в первую ночь, когда произошла досадная ошибка, она учуяла этот исходящий от него лесной дух. Так же пахло и в его машине. Этот же запах преследовал ее, когда Ник поспешно выводил ее из ворот замка. Она наслаждалась им, целуя его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121