Закрой глаза ненадолго. Расслабься и постарайся ни о чем не думать.
– Что за детские игры, Койтль?
– Пожалуйста, дай мне попробовать! Хочу убедиться, что это работает и на практике, а не только в теории. Если все получится, то добраться до источника нам будет раз плюнуть!
– Ну смотри, – только сказал Квалин. – У тебя десять секунд.
Он прикрыл глаза и невольно стал прислушиваться к тому, что творится вокруг. Однако слушать было нечего – на «Призраке» стояла тишина. И вовсе не потому, что якобы низкое давление не давало распространяться звукам, а потому что он был мертв – или, скорее, глубоко спал. Единственными бодрствующими существами на нем были Квалин и Диранст.
Единственными ли?
– Открывай, готово! – произнес Койтль.
Михаил взглянул – и тотчас был ослеплен. Ничего похожего на серые стены не осталось вокруг – их заменили сияющие кристаллы самых разных форм и расцветок. Огромные, чуть ли не с самого Квалина в высоту, и маленькие, заметные глазу только благодаря их внутреннему свечению. Прозрачные, как алмазы, алые, как рубины, зеленые, как изумруды… А только ли «как»? – мелькнула мысль. Некоторые – правильные октаэдры и додекаэдры, другие – гораздо более сложных форм: тут были и кристаллические снежинки, и застывшие листья, и подобия кораллов, и большие разноцветные фрактальные деревья… А вот – фигурка, напоминающая собаку… а там – словно карикатура на слона… а здесь будто птичка замерла на ветке…
Не осталось ни стен, ни потолка, ни пола. Некоторые большие кристаллы, смыкаясь, сами образовывали целые стены и уступы. Другие, казалось, зависли в воздухе – Квалин мог поклясться, что их ничего не поддерживало, и тем не менее они не собирались падать. А затем все вдруг пришло в движение. Птичка взлетела и захлопала сияющими крыльями, слон поднял хобот, оторвал от опоры четыре ноги и медленно поплыл ввысь. Деревья захлопали листьями, которые стали расти на глазах, пускать новые ветки и превращаться в новые деревья. Снежинки, поднимаясь высоко над головой, разлетались цветным салютом, а затем каждый кристаллик вырастал и оборачивался огромным алмазом или изумрудом. Драгоценности устремлялись к земле градом, но не достигали ее, вновь распадаясь на маленькие фигурки, – и все повторялось, рождая еще большее великолепие.
Да и земля… была ли земля? Михаил опустил голову – и вдруг пол под ним треснул, распался на множество осколков, которые тут же окрасились в разные цвета. А потом осколки все разом ухнули вниз, и Квалин теперь сам висел в воздухе, как те кристаллы… И он понял, что может теперь идти куда угодно и как угодно. Можно, конечно, по старинке двигаться прямо, а можно сделать кувырок, встать на воображаемом потолке вниз головой и шагать так, и ему совсем не будет неудобно. На место провалившихся в бездну кристалликов поднимались другие – некоторые оставались под ногами, другие уносились выше, где на глазах претерпевали новые изменения…
Михаил оглянулся на Диранста. Тот стоял, завороженный своим творением. Взгляд его был устремлен куда-то далеко, за пределы видимого… может быть даже – за пределы самого «Призрака».
– У тебя камера есть? – спросил Квалин. – Потом ведь не поверят…
– Она-то есть… только боюсь испортить.
– Значит, и я так могу?
– Сможешь… если захочешь. Мне кажется, тебе не очень и хотелось – иначе ты бы еще в прошлый раз сделал что-нибудь подобное.
– В прошлый раз мне не до того было. Я думал только как бы выбраться.
– Тебе и сейчас не до того, – заметил Койтль.
– Верно, черт раздери! Вот я и думаю: мы тратим время на всякую фигню, а надо идти к источнику.
– В этом и разница между нами. У тебя образ мышления простой: есть постановка задачи, есть способы ее решения, и ты выбираешь самый эффективный. А мне интересно все попробовать! Даже те способы, которые к решению никак не ведут. Да и к самой задаче почти не относятся.
– Ага, я помню. Разобрать и посмотреть, как устроено.
– Да, и это. Понимаешь: твой подход, конечно, хорош, но он не позволяет выйти за рамки. Вот как сейчас.
– А надо ли? – спросил Квалин.
– Иногда надо. Иначе люди бы не в космос летали, а гонялись друг за другом с каменными топорами… и еще хорошо, если с топорами.
– И все-таки в первую очередь нам надо идти, – напомнил Михаил.
– Конечно, идем.
Диранст устремился вперед, вышагивая по воздуху и огибая кристаллы, которые, впрочем, ни разу не задели ни разведчика, ни ученого. Квалин чувствовал, как что-то мягкое пружинит под ногами при каждом шаге, и решил не утруждать себя размышлениями о том, что это может быть. На «Призраке» сон превращается в реальность, и сейчас Михаил оказался во сне Койтля – бредовая формулировка, зато объясняет все в несколько слов. А главное – при кажущейся бредовости она максимально близка к действительности. Пусть я и не могу совсем выйти за рамки, подумал Квалин, зато, когда нужно, я легко могу их расширить. Только благодаря этому я не сошел с ума за десять лет службы в разведке.
– А согласись: ведь жалко уничтожать такую красоту? – спросил Диранст.
– Да уж. Лучше бы мы этого не видели.
– Вот опять ты мыслишь с точки зрения цели! А я бы не простил себе, если бы не увидел. Ты представь: ведь когда-нибудь и люди до этого дойдут. Может, через сотню-другую лет…
– Как раз потому ее и надо уничтожить. Чтобы у них был шанс дойти.
– С этим не поспоришь, – согласился Койтль.
Кристаллические фигуры окружали их повсюду – не только впереди, но и позади не осталось никаких следов привычных коридоров. Ориентироваться можно было только по датчику, указывающему направление на источник. Интересно, подумал Квалин, а если бы я сейчас захотел сразу переместиться к центру? Вот точно так же закрыл глаза и представил, что следующий шаг приведет меня к воротам? Он действительно зажмурился, как мог четко представил себе дверной проем, за которым виднелись центральный пульт и труба с фиолетовым кубом. Шагнул, затем открыл глаза… Ничего но изменилось. Те же кристаллы, то степенно проплывающие рядом, то проносящиеся сверху вниз и обратно, меняясь на ходу.
– Интересно, это я опять не смог выйти за рамки? – спросил Квалин вслух.
– Ты о чем?
– Только что хотел переместиться прямо к источнику. Чтобы один шаг – и сразу там.
– Ну, какие-то рамки есть и на «Призраке». Чтобы мгновенно перемещаться, нам нужно менять скорее не его, а самих себя. Те самые точки воли. А это так просто не получится. Во всяком случае, пока не включен источник.
– Пока? – переспросил разведчик.
– Да, а что?
– Звучит, как будто потом он будет включен.
– Ну, Квалин, я не думал, что ты уже настолько на этом зациклен. К словам цепляешься…
– Извини, – сказал Михаил и продолжил идти молча.
Вскоре он заметил, что трансформации кристаллов становятся более однообразными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
– Что за детские игры, Койтль?
– Пожалуйста, дай мне попробовать! Хочу убедиться, что это работает и на практике, а не только в теории. Если все получится, то добраться до источника нам будет раз плюнуть!
– Ну смотри, – только сказал Квалин. – У тебя десять секунд.
Он прикрыл глаза и невольно стал прислушиваться к тому, что творится вокруг. Однако слушать было нечего – на «Призраке» стояла тишина. И вовсе не потому, что якобы низкое давление не давало распространяться звукам, а потому что он был мертв – или, скорее, глубоко спал. Единственными бодрствующими существами на нем были Квалин и Диранст.
Единственными ли?
– Открывай, готово! – произнес Койтль.
Михаил взглянул – и тотчас был ослеплен. Ничего похожего на серые стены не осталось вокруг – их заменили сияющие кристаллы самых разных форм и расцветок. Огромные, чуть ли не с самого Квалина в высоту, и маленькие, заметные глазу только благодаря их внутреннему свечению. Прозрачные, как алмазы, алые, как рубины, зеленые, как изумруды… А только ли «как»? – мелькнула мысль. Некоторые – правильные октаэдры и додекаэдры, другие – гораздо более сложных форм: тут были и кристаллические снежинки, и застывшие листья, и подобия кораллов, и большие разноцветные фрактальные деревья… А вот – фигурка, напоминающая собаку… а там – словно карикатура на слона… а здесь будто птичка замерла на ветке…
Не осталось ни стен, ни потолка, ни пола. Некоторые большие кристаллы, смыкаясь, сами образовывали целые стены и уступы. Другие, казалось, зависли в воздухе – Квалин мог поклясться, что их ничего не поддерживало, и тем не менее они не собирались падать. А затем все вдруг пришло в движение. Птичка взлетела и захлопала сияющими крыльями, слон поднял хобот, оторвал от опоры четыре ноги и медленно поплыл ввысь. Деревья захлопали листьями, которые стали расти на глазах, пускать новые ветки и превращаться в новые деревья. Снежинки, поднимаясь высоко над головой, разлетались цветным салютом, а затем каждый кристаллик вырастал и оборачивался огромным алмазом или изумрудом. Драгоценности устремлялись к земле градом, но не достигали ее, вновь распадаясь на маленькие фигурки, – и все повторялось, рождая еще большее великолепие.
Да и земля… была ли земля? Михаил опустил голову – и вдруг пол под ним треснул, распался на множество осколков, которые тут же окрасились в разные цвета. А потом осколки все разом ухнули вниз, и Квалин теперь сам висел в воздухе, как те кристаллы… И он понял, что может теперь идти куда угодно и как угодно. Можно, конечно, по старинке двигаться прямо, а можно сделать кувырок, встать на воображаемом потолке вниз головой и шагать так, и ему совсем не будет неудобно. На место провалившихся в бездну кристалликов поднимались другие – некоторые оставались под ногами, другие уносились выше, где на глазах претерпевали новые изменения…
Михаил оглянулся на Диранста. Тот стоял, завороженный своим творением. Взгляд его был устремлен куда-то далеко, за пределы видимого… может быть даже – за пределы самого «Призрака».
– У тебя камера есть? – спросил Квалин. – Потом ведь не поверят…
– Она-то есть… только боюсь испортить.
– Значит, и я так могу?
– Сможешь… если захочешь. Мне кажется, тебе не очень и хотелось – иначе ты бы еще в прошлый раз сделал что-нибудь подобное.
– В прошлый раз мне не до того было. Я думал только как бы выбраться.
– Тебе и сейчас не до того, – заметил Койтль.
– Верно, черт раздери! Вот я и думаю: мы тратим время на всякую фигню, а надо идти к источнику.
– В этом и разница между нами. У тебя образ мышления простой: есть постановка задачи, есть способы ее решения, и ты выбираешь самый эффективный. А мне интересно все попробовать! Даже те способы, которые к решению никак не ведут. Да и к самой задаче почти не относятся.
– Ага, я помню. Разобрать и посмотреть, как устроено.
– Да, и это. Понимаешь: твой подход, конечно, хорош, но он не позволяет выйти за рамки. Вот как сейчас.
– А надо ли? – спросил Квалин.
– Иногда надо. Иначе люди бы не в космос летали, а гонялись друг за другом с каменными топорами… и еще хорошо, если с топорами.
– И все-таки в первую очередь нам надо идти, – напомнил Михаил.
– Конечно, идем.
Диранст устремился вперед, вышагивая по воздуху и огибая кристаллы, которые, впрочем, ни разу не задели ни разведчика, ни ученого. Квалин чувствовал, как что-то мягкое пружинит под ногами при каждом шаге, и решил не утруждать себя размышлениями о том, что это может быть. На «Призраке» сон превращается в реальность, и сейчас Михаил оказался во сне Койтля – бредовая формулировка, зато объясняет все в несколько слов. А главное – при кажущейся бредовости она максимально близка к действительности. Пусть я и не могу совсем выйти за рамки, подумал Квалин, зато, когда нужно, я легко могу их расширить. Только благодаря этому я не сошел с ума за десять лет службы в разведке.
– А согласись: ведь жалко уничтожать такую красоту? – спросил Диранст.
– Да уж. Лучше бы мы этого не видели.
– Вот опять ты мыслишь с точки зрения цели! А я бы не простил себе, если бы не увидел. Ты представь: ведь когда-нибудь и люди до этого дойдут. Может, через сотню-другую лет…
– Как раз потому ее и надо уничтожить. Чтобы у них был шанс дойти.
– С этим не поспоришь, – согласился Койтль.
Кристаллические фигуры окружали их повсюду – не только впереди, но и позади не осталось никаких следов привычных коридоров. Ориентироваться можно было только по датчику, указывающему направление на источник. Интересно, подумал Квалин, а если бы я сейчас захотел сразу переместиться к центру? Вот точно так же закрыл глаза и представил, что следующий шаг приведет меня к воротам? Он действительно зажмурился, как мог четко представил себе дверной проем, за которым виднелись центральный пульт и труба с фиолетовым кубом. Шагнул, затем открыл глаза… Ничего но изменилось. Те же кристаллы, то степенно проплывающие рядом, то проносящиеся сверху вниз и обратно, меняясь на ходу.
– Интересно, это я опять не смог выйти за рамки? – спросил Квалин вслух.
– Ты о чем?
– Только что хотел переместиться прямо к источнику. Чтобы один шаг – и сразу там.
– Ну, какие-то рамки есть и на «Призраке». Чтобы мгновенно перемещаться, нам нужно менять скорее не его, а самих себя. Те самые точки воли. А это так просто не получится. Во всяком случае, пока не включен источник.
– Пока? – переспросил разведчик.
– Да, а что?
– Звучит, как будто потом он будет включен.
– Ну, Квалин, я не думал, что ты уже настолько на этом зациклен. К словам цепляешься…
– Извини, – сказал Михаил и продолжил идти молча.
Вскоре он заметил, что трансформации кристаллов становятся более однообразными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131