– Конечно, не хочешь. Ты убедилась на горьком опыте, что было ошибкой впускать его к себе в сердце. Роберт Драммонд любил не тебя, а деньги и положение твоего отца. Никто никогда не любил тебя самое.
– Прекратите! – Кэрол дрожала от ярости. Одного упоминания имени Роберта Драммонда было достаточно, чтобы кровь ее похолодела, словно тень от этого давнишнего предательства все еще могла омрачать ее жизнь.
– Я вижу, что огорчаю тебя, – сказала леди Августа. – Возможно, об этом вообще не стоило говорить. Боюсь, я еще не совсем избавилась от своей бестактности. Нужно постараться и избавиться от нее. Сядь, пожалуйста, милочка, и не смотри так, будто хочешь меня убить. Ты же понимаешь, что не можешь причинить мне никакого вреда.
Кэрол, все еще злая и неудовлетворенная необычным для ее покойной хозяйки извинением, хотела схватить леди Августу за руку. Но ее протянутая рука свободно прошла сквозь тело сидящей леди. Испуганно вскрикнув, Кэрол отдернула руку, которая похолодела так, будто ее окунули в ледяную воду.
– Вы не существуете, – упрямо заявила Кэрол.
– Существую, – возразила ее призрачная гостья. – Но существую таким образом, который будет непостижим для тебя еще много лет. Сядь, Кэрол, и дай мне объяснить, зачем меня к тебе послали.
– Послали? – Кэрол села, не сводя глаз с леди Августы.
– Как я уже сказала, я провела свою земную жизнь в скупости, раздражительности и злобном нежелании понимать кого-либо. А должна я была любить, а также делать людей счастливыми при помощи своих денег.
– Вот именно, – ответила Кэрол с некоторой долей цинизма. – Об этом я все знаю. Если у тебя есть деньги и ты склонен их тратить, тебя все любят. Мне еще не было двадцати одного года, а я уже это усвоила. Но это не настоящая любовь. Люди притворяются – вроде как Роберт – и думают, что им удастся наложить лапу на ваши деньги. Я восхищаюсь вами, леди Августа, потому что вы не позволяли подобным паразитам использовать вас.
– Я вижу, что тебе нужно многому научиться, – грустно поглядела на нее старая дама. – Не все люди интересуются только деньгами. Ты должна понять, что главное – сердце и дух, а не земное имущество, Кэрол. Неужели ты никогда не спрашивала себя, почему ты так несчастна?
– Я это знаю, – ответила Кэрол, – и раз уж вы знаете всю мою жизнь, нет надобности это объяснять. Отчасти и вы в этом виноваты.
– Потому что я не оставила тебе денег? – Леди опять улыбнулась призрачной улыбкой. – Да, я была очень скупа ко всем, кто у меня работал. Теперь я за это расплачиваюсь.
– Вот и чудно, – отозвалась Кэрол злобно, – поделом вам. Вы были чудовищно несправедливы ко мне.
– Ты можешь помолчать и выслушать меня или нет?
– Говорите. – Кэрол старалась подавить гнев, все еще кипящий в ней и угрожающий прорваться в любой момент. – Что вы хотите сказать?
– Спасибо. – Леди Августа наклонила голову с изяществом герцогини. – Поскольку я прожила жизнь, никого не любя, я обречена скитаться целую вечность на земле, созерцать счастье, которое я не могу разделить, и быть свидетелем бедности, которой теперь уже не могу помочь.
– При жизни вас мало беспокоила проблема помощи беднякам. Стало быть, и теперь она не должна вас занимать.
– Она меня занимает. Видишь ли, переход из вашего измерения в мое теперешнее состояние очень меняет человека.
– Наверное, это так. – Кэрол невольно заинтересовалась этим неожиданным поворотом мысли.
– Сердце, которое некогда было жестоким и равнодушным, преображается, – продолжала леди, – и я страдаю от неосуществленной любви. Но мне не на кого направить ее. Я вижу бедность и несправедливость, я хотела бы помочь, но ведь теперь я в ином мире и не могу использовать свое состояние для добрых дел. Эту возможность я навсегда упустила.
– Вы могли бы оставить деньги на благотворительность и вашей прислуге. Вам было бы теперь легче. Но сейчас уже поздно изменять завещание.
– Вот именно, – кивнула леди Августа. – Я рада, что ты это понимаешь. Слишком поздно – для меня, но не для тебя. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь страдала так, как я сейчас. Более того, милая, с твоей помощью я могу достичь вечного блаженства.
– Это вы о чем?
– Мне поручили заниматься тобой. Если я смогу сделать так, что ты изменишь свой жесткий взгляд на жизнь, откроешь сердце для любви, милосердия и красоты, – короче говоря, если я смогу превратить тебя – с собой я не смогла этого сделать – в человека щедрого и любящего, мои скитания по земле прекратятся и я займу надлежащее место в ином мире.
– Увы, – начала Кэрол, подняв руку, чтобы остановить поток этих страстных слов, – увы, сей сюжет я видела в каком-то старом кино. А также читала рождественский рассказ на эту тему. Это что-то вроде плановой работы, да? И чей же это план? Вот чего я никак не пойму.
– А от кого, ты думаешь, создатели этих старых фильмов и книг получили сюжетные линии, как не от Величайшего Планировщика? Эти истории остаются в сердцах простых людей потому, что добрые души узнают в них вечные истины. Это не игра, Кэрол, и не трюк. То, что я тебе говорю, – правда, но она слишком проста и очевидна, и твой замкнутый и ограниченный земной ум не может этого усвоить. В свое время, предоставленная самой себе, ты поймешь – как поняла это я, – что главное в человеке – любовь, милосердие и добрая воля по отношению к тем, кого ты встречаешь. Но тогда уже будет поздно пытаться изменить ту вечную жизнь, которую ты себе уготовила. Но как бы то ни было, ты не можешь остановить то, что сейчас произойдет.
– Произойдет сейчас? – повторила Кэрол недоверчиво. – Что вы имеете в виду? Что вы хотите делать?
Так вот, – леди Августа словно и не слыхала слов Кэрол, – именно это время, с зимнего солнцеворота до двенадцатой ночи, мне дано для того, чтобы обратить тебя к лучшей жизни.
– Не люблю слова «обратить».
– Неважно. Называй это как хочешь. Изменить, преобразовать, трансформировать, трансмутировать – что ты предпочитаешь. Мне все равно. Считая по вашему земному времени, до рождественского сочельника остается три ночи, чтобы начать нашу работу. Окончательная перемена произойдет позже и будет делом только твоих рук.
– Вы хотите сказать – «вашу работу», – заметила Кэрол. – Надеюсь, вы не ждете моей помощи в осуществлении вашего проекта? Я не люблю пожертвований. И настроение у меня отнюдь не рождественское. – Оно будет рождественским, когда я все сделаю. – Бледное лицо леди Августы посерьезнело. – Обязательно будет, Кэрол, ибо будущее моей души зависит от твоего преображения. Борись изо всех сил с тем, что будет происходить. Если перемены в твоей душе произойдут в результате борьбы, они будут более значительны. В моем мире, как и в вашем, не ценят того, что дается с легкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80