Или поискать школу, где учат читать взрослых. Ты могла бы работать в такой школе бесплатно.
– Бесплатно? Вы, вероятно, не в курсе моего финансового положения. Мне нужно искать платную работу для себя, а не заниматься Хетти.
– А какую работу может найти Хетти, как ты думаешь?
– Я не отвечаю за Хетти. – Но, сказав так, Кэрол почувствовала укол, будто была в чем-то виновата.
– Смотри же, – сказала леди Августа. Мисс Маркс только что вынула большой пудинг из формы и клала его на серебряную доску, которая могла появиться только из запасов фамильного серебра леди Августы. Кухарка воткнула в пудинг веточку остролиста, потом облила его бренди и подожгла.
– Все готово, – объявила она.
Три женщины направились в столовую, где их ждал Крэмптон. Возглавляла шествие мисс Маркс, неся пылающий пудинг, за ней шла Нелл, неся миску с густой подливкой, а Хетти замыкала шествие, неся блюдо с печеньем, украшенным сахаром.
– Ну, – сказал Крэмптон, озаряясь одобрительной улыбкой, – прямо рождественская сцена из романа Диккенса. Мисс Маркс, вы устроили достойное завершение нашей многолетней службы в Марлоу-Хаус.
Тут, как будто слова Крэмптона послужили сигналом, расплакалась Хетти. Нелл, бросив встревоженный взгляд на мисс Маркс, быстро поставила миску с подливкой на стол и взяла блюдо с печеньем из рук Хетти, прежде чем та уронит все это на пол.
– Хетти, – сказал Крэмптон, – когда такое радостное событие, плакать не полагается.
– А оно вовсе не радостное, – причитала Хетти, – это последний праздник, что мы вместе. А на тот год мы с Нелл будем в работном доме.
– Работных домов больше не существует, – сказала мисс Маркс очень строго. – Господи милостивый, девочка, что же ты, совсем глупая?
– Я окажусь на улице, – плакала Хетти, – я буду бездомная. Мне ни в жизнь не найти работы. Я ни на что не гожусь, мне только на кухне быть. Вы же сами говорили мне это, мисс Маркс, и это правда. Да, правда!
– Тише, Хетти, – Нелл обняла рыдающую девушку, – я о тебе позабочусь. Я же говорила: мы найдем какую-нибудь работу. Начнем искать во вторник, после Дня подарков. (День на Святках, когда слуги получают подарки. – И. Б.) – Почему Хетти так расстроилась? – спросила Кэрол у леди Августы.
– Потому же, почему ты расстроилась вчера. И потому, что я тебе только что рассказала: Хетти знает, что шансов найти работу у нее почти нет. Как может полуграмотная молодая девушка найти работу в этом суровом мире? И у нее не будет дома, когда мои дела разберут и Марлоу-Хаус будет заперт и продан.
– О таких людях заботятся социальные службы.
– Возможно. Я думаю, что Хетти нужен скорее заботливый наставник, а не перегруженный делами сотрудник социальной службы.
– Нелл говорит, что будет ей помогать.
– У Нелл положение не более надежное, чем у Хетти. – Леди Августа помолчала, глядя на двух молодых служанок, обнявшихся и промокших от слез, на Крэмптона и мисс Маркс, выглядевших так, словно они не знают, что сказать или сделать.
– Я знаю, что Крэмптон и мисс Маркс работали на вашу семью с конца второй мировой войны, так что они-то, по крайней мере, хорошо обеспечены, – сказала Кэрол. Она безуспешно старалась избавиться от все возрастающего чувства неловкости и вины, вызванных только что увиденной сценой. Она твердила себе, что не виновата ни в одном из несчастий, свидетельницей которых была, и что нельзя ожидать, что она чем-то может здесь помочь.
– С сожалением должна сказать, что ни мой отец, ни я никогда не платили слугам как полагается, – ответила леди Августа на замечание Кэрол. – И Крэмптон, и мисс Маркс оставались у меня по двум причинам: из чувства преданности и по привычке, а также потому, что им не хотелось расставаться друг с другом. Теперь они остались с тем, что скопили из своих жалований и с небольшими суммами, которые получат по моему завещанию.
– Но ведь все четверо – достойные, трудолюбивые люди, – воскликнула Кэрол. – Вы можете предвидеть их будущее? Что с ними будет?
– Крэмптон и мисс Маркс объединят свои средства и вместе удалятся от дел. Нелл и Хетти попытаются найти работу, но в наши дни почти не осталось таких домов, как у меня, где девушка может начать с судомойки и дослужиться до кухарки, или экономки, или личной горничной хозяйки. Нелл и Хетти придется переменить род деятельности.
– Но если Хетти не умеет как следует читать, – возразила Кэрол, – значит, она права – она не найдет работы.
– Для молодой отчаявшейся женщины всегда есть некая работа. Древняя профессия. Ни Хетти, ни Нелл не дурнушки. Немного краски на лице и яркое облегающее платье…
– Нет! – воскликнула Кэрол. – Даже и не думайте об этом, особенно если учесть все эти жуткие болезни, которыми можно заразиться в наши дни. Для них проституция будет просто смертным приговором. То, чем они будут заниматься каждый день и каждую ночь, разобьет им сердце и сокрушит дух, даже если они выживут. Они этого не заслуживают.
– Если им никто не поможет, выбора у них нет. – Леди Августа пожала плечами, облеченными в бархат. От этого движения ее бриллиантовые серьги рассыпали брызги чистого ледяного света на лица и поношенные платья четырех человек, находившихся в столовой. Это сверхъестественное сияние видела только Кэрол. А леди Августа добавила как бы невзначай:
– Что же ты хочешь? Работники социальной службы слишком заняты и не могут уделить больше минуты двум малообразованным безработным девушкам.
– Вы пытаетесь заставить меня чувствовать личную ответственность за то, в чем нет моей вины, – сказала Кэрол сердито, борясь со своими чувствами. Она нарочно отвернулась от того, что происходило в столовой, как если бы могла таким образом выбросить все это из головы. – Если кто-то и виноват в положении Хетти и Нелл, так это вы, леди Августа. Вы тот самый человек, который их обманывал, который не платил как следует и не обеспечил их будущего, чтобы у них было хоть немного денег про запас после вашей смерти.
– Совершенно верно, – кивнула леди Августа, снова обрызгав комнату светом. – Я никогда не перестану сожалеть о своей скупости. Теперь я знаю то, чего не знала при жизни! Если рядом с нами беспомощный человек, мы за него ответственны. К сожалению, теперь мое положение таково, что я не могу помочь ни Нелл, ни Хетти. Но ты можешь что-то сделать, если попытаешься.
– Как вы можете надеяться, что я что-то сделаю для них, когда я обеспечена ничуть не лучше, чем они? – закричала Кэрол. – Заберите меня отсюда, я видела достаточно.
– Не совсем. Есть еще кое-что. Повернись, Кэрол. Смотри и слушай.
Пока леди Августа и Кэрол спорили, оставаясь невидимыми и неслышимыми, Нелл наконец успокоила Хетти и уговорила ее сесть за стол. Крэмптон стоял у своего места во главе стола, разливая по стаканчикам янтарную жидкость из бутылки, в которой, как заявила леди Августа, было ее лучшее бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Бесплатно? Вы, вероятно, не в курсе моего финансового положения. Мне нужно искать платную работу для себя, а не заниматься Хетти.
– А какую работу может найти Хетти, как ты думаешь?
– Я не отвечаю за Хетти. – Но, сказав так, Кэрол почувствовала укол, будто была в чем-то виновата.
– Смотри же, – сказала леди Августа. Мисс Маркс только что вынула большой пудинг из формы и клала его на серебряную доску, которая могла появиться только из запасов фамильного серебра леди Августы. Кухарка воткнула в пудинг веточку остролиста, потом облила его бренди и подожгла.
– Все готово, – объявила она.
Три женщины направились в столовую, где их ждал Крэмптон. Возглавляла шествие мисс Маркс, неся пылающий пудинг, за ней шла Нелл, неся миску с густой подливкой, а Хетти замыкала шествие, неся блюдо с печеньем, украшенным сахаром.
– Ну, – сказал Крэмптон, озаряясь одобрительной улыбкой, – прямо рождественская сцена из романа Диккенса. Мисс Маркс, вы устроили достойное завершение нашей многолетней службы в Марлоу-Хаус.
Тут, как будто слова Крэмптона послужили сигналом, расплакалась Хетти. Нелл, бросив встревоженный взгляд на мисс Маркс, быстро поставила миску с подливкой на стол и взяла блюдо с печеньем из рук Хетти, прежде чем та уронит все это на пол.
– Хетти, – сказал Крэмптон, – когда такое радостное событие, плакать не полагается.
– А оно вовсе не радостное, – причитала Хетти, – это последний праздник, что мы вместе. А на тот год мы с Нелл будем в работном доме.
– Работных домов больше не существует, – сказала мисс Маркс очень строго. – Господи милостивый, девочка, что же ты, совсем глупая?
– Я окажусь на улице, – плакала Хетти, – я буду бездомная. Мне ни в жизнь не найти работы. Я ни на что не гожусь, мне только на кухне быть. Вы же сами говорили мне это, мисс Маркс, и это правда. Да, правда!
– Тише, Хетти, – Нелл обняла рыдающую девушку, – я о тебе позабочусь. Я же говорила: мы найдем какую-нибудь работу. Начнем искать во вторник, после Дня подарков. (День на Святках, когда слуги получают подарки. – И. Б.) – Почему Хетти так расстроилась? – спросила Кэрол у леди Августы.
– Потому же, почему ты расстроилась вчера. И потому, что я тебе только что рассказала: Хетти знает, что шансов найти работу у нее почти нет. Как может полуграмотная молодая девушка найти работу в этом суровом мире? И у нее не будет дома, когда мои дела разберут и Марлоу-Хаус будет заперт и продан.
– О таких людях заботятся социальные службы.
– Возможно. Я думаю, что Хетти нужен скорее заботливый наставник, а не перегруженный делами сотрудник социальной службы.
– Нелл говорит, что будет ей помогать.
– У Нелл положение не более надежное, чем у Хетти. – Леди Августа помолчала, глядя на двух молодых служанок, обнявшихся и промокших от слез, на Крэмптона и мисс Маркс, выглядевших так, словно они не знают, что сказать или сделать.
– Я знаю, что Крэмптон и мисс Маркс работали на вашу семью с конца второй мировой войны, так что они-то, по крайней мере, хорошо обеспечены, – сказала Кэрол. Она безуспешно старалась избавиться от все возрастающего чувства неловкости и вины, вызванных только что увиденной сценой. Она твердила себе, что не виновата ни в одном из несчастий, свидетельницей которых была, и что нельзя ожидать, что она чем-то может здесь помочь.
– С сожалением должна сказать, что ни мой отец, ни я никогда не платили слугам как полагается, – ответила леди Августа на замечание Кэрол. – И Крэмптон, и мисс Маркс оставались у меня по двум причинам: из чувства преданности и по привычке, а также потому, что им не хотелось расставаться друг с другом. Теперь они остались с тем, что скопили из своих жалований и с небольшими суммами, которые получат по моему завещанию.
– Но ведь все четверо – достойные, трудолюбивые люди, – воскликнула Кэрол. – Вы можете предвидеть их будущее? Что с ними будет?
– Крэмптон и мисс Маркс объединят свои средства и вместе удалятся от дел. Нелл и Хетти попытаются найти работу, но в наши дни почти не осталось таких домов, как у меня, где девушка может начать с судомойки и дослужиться до кухарки, или экономки, или личной горничной хозяйки. Нелл и Хетти придется переменить род деятельности.
– Но если Хетти не умеет как следует читать, – возразила Кэрол, – значит, она права – она не найдет работы.
– Для молодой отчаявшейся женщины всегда есть некая работа. Древняя профессия. Ни Хетти, ни Нелл не дурнушки. Немного краски на лице и яркое облегающее платье…
– Нет! – воскликнула Кэрол. – Даже и не думайте об этом, особенно если учесть все эти жуткие болезни, которыми можно заразиться в наши дни. Для них проституция будет просто смертным приговором. То, чем они будут заниматься каждый день и каждую ночь, разобьет им сердце и сокрушит дух, даже если они выживут. Они этого не заслуживают.
– Если им никто не поможет, выбора у них нет. – Леди Августа пожала плечами, облеченными в бархат. От этого движения ее бриллиантовые серьги рассыпали брызги чистого ледяного света на лица и поношенные платья четырех человек, находившихся в столовой. Это сверхъестественное сияние видела только Кэрол. А леди Августа добавила как бы невзначай:
– Что же ты хочешь? Работники социальной службы слишком заняты и не могут уделить больше минуты двум малообразованным безработным девушкам.
– Вы пытаетесь заставить меня чувствовать личную ответственность за то, в чем нет моей вины, – сказала Кэрол сердито, борясь со своими чувствами. Она нарочно отвернулась от того, что происходило в столовой, как если бы могла таким образом выбросить все это из головы. – Если кто-то и виноват в положении Хетти и Нелл, так это вы, леди Августа. Вы тот самый человек, который их обманывал, который не платил как следует и не обеспечил их будущего, чтобы у них было хоть немного денег про запас после вашей смерти.
– Совершенно верно, – кивнула леди Августа, снова обрызгав комнату светом. – Я никогда не перестану сожалеть о своей скупости. Теперь я знаю то, чего не знала при жизни! Если рядом с нами беспомощный человек, мы за него ответственны. К сожалению, теперь мое положение таково, что я не могу помочь ни Нелл, ни Хетти. Но ты можешь что-то сделать, если попытаешься.
– Как вы можете надеяться, что я что-то сделаю для них, когда я обеспечена ничуть не лучше, чем они? – закричала Кэрол. – Заберите меня отсюда, я видела достаточно.
– Не совсем. Есть еще кое-что. Повернись, Кэрол. Смотри и слушай.
Пока леди Августа и Кэрол спорили, оставаясь невидимыми и неслышимыми, Нелл наконец успокоила Хетти и уговорила ее сесть за стол. Крэмптон стоял у своего места во главе стола, разливая по стаканчикам янтарную жидкость из бутылки, в которой, как заявила леди Августа, было ее лучшее бренди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80