Поскольку процессия официальных участников торжества и народные гвардейцы явно приходили и уходили по одной и той же улице, Кэрол думала, что они здесь не появятся, но все же ей понравилась идея притвориться такой же понурой, как и все эти люди. Она шла в западном направлении, не имея никакой определенной цели.
Мало-помалу толпа вокруг нее поредела – люди сворачивали в боковые улочки и переулки.
– Лучше вам убраться с дороги, – предупредил ее какой-то человек, проходя мимо с ребенком на руках. – Сюда идут гвардейцы.
Вас задержат.
– Спасибо. У меня как-то вылетело это из головы. – Кэрол быстро свернула вслед за ним в темный переулок.
– Заблудились? – спросил человек, не замедляя шага и поглядывая на нее в полутьме. – Я пошла не по той улице, – сказала Кэрол. – Гвардейцы пройдут, и я вернусь на площадь. Ничего, я найду дорогу.
– Только берегитесь гвардейцев и бегите домой как можно быстрее. Вы же знаете, что они делают с теми, кто бродит по улицам после праздника.
– Верно. Еще раз спасибо. – Кэрол видела, как человек с ребенком на руках ушел в темноту и исчез. Чтобы не столкнуться с гвардейцами, она решила не пренебрегать советом прохожего и переждать, прижавшись к стене какого-то дома, пока сапоги не прогрохочут мимо. Шум затих где-то во мраке. Вернувшись из переулка на улицу, она увидела, что людей там почти не осталось. Быстро приняв решение, она перебежала улицу.
Кэрол рассудила, что если она время от времени будет определять, где находится широкая улица, то сможет двигаться в нужном направлении даже в темноте, где трудно сориентироваться. И стала пробираться к Марлоу-Хаус по узким боковым улочкам, где можно скорее, чем на широкой улице, укрыться, если хочешь остаться незамеченной.
Но она не приняла в расчет извилистые переулки и тупики-ловушки. Какие-то части Лондона за 175 лет претерпели большие изменения. Основные артерии города, должно быть, сохранились, но улицы поменьше, когда-то такие знакомые, не один раз подвергались бомбардировке и восстанавливались до самого последнего повсеместного разрушения. Дорогу преграждали развалины и груды кирпича. Приходилось их обходить, и она теряла направление. Несколько часов прошло с тех пор, как она рассталась с Ником, и теперь он, конечно, беспокоится.
Поняв наконец, что заблудилась, Кэрол решила, что самое лучшее – продолжать двигаться в нужном направлении или, во всяком случае, в том направлении, которое казалось ей нужным, и уповать, что она скоро придет к знакомому месту. Иногда придется прятаться, хотя на это уйдет еще время. С одной стороны, это не трудно: на улицах почти никого нет. С другой стороны, если появятся народные гвардейцы, ее сразу же увидят и арестуют.
– Ненавижу! – шептала она. – Я привыкла бродить в этой части Лондона и не бояться, что встречу полисмена. Наоборот, я отношусь к полисменам как к друзьям и защитникам честных граждан. В какую гадость превратили наш мир! А если я не вернусь в Марлоу-Хаус в ближайшее время. Ник с ума сойдет. Из-за моего отсутствия он еще, чего доброго, отложит свой план. Где же в этом проклятом городе Марлоу-Хаус? Ах, наконец-то!
Это восклицание вырвалось у нее потому, что она вышла на открытую площадь. И почти тут же поняла, что это не то место, которое она ищет. Здесь дома были целы. Груды из кирпичей не преграждали путь – вместо этого под ногами была ровная мостовая.
Мирового Древа на площади не было. Кэрол увидела множество автомобилей, припаркованных аккуратными рядами, которые заполняли почти все свободное пространство. В каждом автомобиле, казалось, могут разместиться шесть-семь человек.
– Лимузины, – сказала Кэрол, пытаясь рассмотреть салон машины сквозь переднее стекло, – не совсем такие, как в двадцатом иске, но такими роскошными бывают только лимузины.
Ей не пришлось долго гадать, почему здесь поят лимузины. В одном из прекрасных домов, выходящих на площадь, был званый вечер.
Спрятавшись позади машины, Кэрол быстро оглядела все пространство. В самом дальнем от нее конце площади горел костер, и вокруг него сидели и стояли несколько человек, судя по их аккуратной одежде разных темных цветов, очень отличающейся от общепринятой, но, очевидно, были шоферы припаркованных машин, ожидающие вызова, чтобы развезти по домам хозяев после окончания вечера. У них был неплохой запас еды и напитков, и они громко разговаривали и пели. Время от времени на них поглядывали около полудюжины человек в коричневой форме народных гвардейцев.
Здесь, в отличие от окрестностей Марлоу-Хаус, было электричество. Красные фонари освещали площадь, а в домах ярко горел свет. Дом, где проходил прием, стоял прямо перед Кэрол. Сквозь широкие окна было видно людей внутри. Осмелев, она подняла голову, чтобы смотреть поверх машины.
Судя по дамским туалетам, в комнатах было тепло.
Легкие, прозрачные одеяния не закрывали рук и шей, а у некоторых была открыта и белоснежная грудь. Все дамы щеголяли сверкающими серьгами, ожерельями, браслетами, кольцами и диадемами. Мужчин украшали тяжелые золотые и серебряные цепи с драгоценными камнями, надетые поверх костюмов, которые состояли из рубах и узких штанов, а на руках у них были кольца с еще более яркими многоцветными камнями. После нескольких дней, в течение которых Кэрол видела на людях только темные поношенные одежды, ее глаза просто ослепли от изобилия ярких красок на фоне обитых шелком стен с золотым карнизом.
Гости все еще прибывали. Парадная дверь была гостеприимно распахнута, но на лестнице стояли двое гвардейцев в форме, не спускавших глаз с входящих. Чтобы лучше видеть, Кэрол переменила положение, прокравшись вдоль машины и низко опустив голову. В это время на площади появилась еще одна машина, ярко осветив ее фарами.
В этом лимузине сидел Вождь, тот самый Фэл, который присутствовал на церемонии у Мирового Древа. Фэл несколько неуклюже выбрался из машины. Он по-прежнему был одет в не идущие ему ярко-зеленые рубаху и штаны, в которых был на празднестве, но с тех пор успел добавить к своему костюму несколько тяжелых золотых цепей на груди. На каждой висел медальон, усыпанный драгоценными камнями. При появлении Вождя гвардейцы у дверей подтянулись, потом подтянулись еще больше, потому что из машины появился еще один человек. Кэрол быстро опустила голову, узнав начальника народных гвардейцев, того самого человека, которого она хотела бы встретить меньше всего в жизни. И почти сразу же, влекомая каким-то ужасным очарованием, опять стала смотреть поверх крыши автомобиля, за которым пряталась.
В отличие от низкорослого и толстого Вождя Фэла, начальник был высок и гибок. Его форма в сочетании с бледным лицом и совершенно гладкими, зачесанными назад каштановыми волосами делала его похожим в глазах Кэрол на убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Мало-помалу толпа вокруг нее поредела – люди сворачивали в боковые улочки и переулки.
– Лучше вам убраться с дороги, – предупредил ее какой-то человек, проходя мимо с ребенком на руках. – Сюда идут гвардейцы.
Вас задержат.
– Спасибо. У меня как-то вылетело это из головы. – Кэрол быстро свернула вслед за ним в темный переулок.
– Заблудились? – спросил человек, не замедляя шага и поглядывая на нее в полутьме. – Я пошла не по той улице, – сказала Кэрол. – Гвардейцы пройдут, и я вернусь на площадь. Ничего, я найду дорогу.
– Только берегитесь гвардейцев и бегите домой как можно быстрее. Вы же знаете, что они делают с теми, кто бродит по улицам после праздника.
– Верно. Еще раз спасибо. – Кэрол видела, как человек с ребенком на руках ушел в темноту и исчез. Чтобы не столкнуться с гвардейцами, она решила не пренебрегать советом прохожего и переждать, прижавшись к стене какого-то дома, пока сапоги не прогрохочут мимо. Шум затих где-то во мраке. Вернувшись из переулка на улицу, она увидела, что людей там почти не осталось. Быстро приняв решение, она перебежала улицу.
Кэрол рассудила, что если она время от времени будет определять, где находится широкая улица, то сможет двигаться в нужном направлении даже в темноте, где трудно сориентироваться. И стала пробираться к Марлоу-Хаус по узким боковым улочкам, где можно скорее, чем на широкой улице, укрыться, если хочешь остаться незамеченной.
Но она не приняла в расчет извилистые переулки и тупики-ловушки. Какие-то части Лондона за 175 лет претерпели большие изменения. Основные артерии города, должно быть, сохранились, но улицы поменьше, когда-то такие знакомые, не один раз подвергались бомбардировке и восстанавливались до самого последнего повсеместного разрушения. Дорогу преграждали развалины и груды кирпича. Приходилось их обходить, и она теряла направление. Несколько часов прошло с тех пор, как она рассталась с Ником, и теперь он, конечно, беспокоится.
Поняв наконец, что заблудилась, Кэрол решила, что самое лучшее – продолжать двигаться в нужном направлении или, во всяком случае, в том направлении, которое казалось ей нужным, и уповать, что она скоро придет к знакомому месту. Иногда придется прятаться, хотя на это уйдет еще время. С одной стороны, это не трудно: на улицах почти никого нет. С другой стороны, если появятся народные гвардейцы, ее сразу же увидят и арестуют.
– Ненавижу! – шептала она. – Я привыкла бродить в этой части Лондона и не бояться, что встречу полисмена. Наоборот, я отношусь к полисменам как к друзьям и защитникам честных граждан. В какую гадость превратили наш мир! А если я не вернусь в Марлоу-Хаус в ближайшее время. Ник с ума сойдет. Из-за моего отсутствия он еще, чего доброго, отложит свой план. Где же в этом проклятом городе Марлоу-Хаус? Ах, наконец-то!
Это восклицание вырвалось у нее потому, что она вышла на открытую площадь. И почти тут же поняла, что это не то место, которое она ищет. Здесь дома были целы. Груды из кирпичей не преграждали путь – вместо этого под ногами была ровная мостовая.
Мирового Древа на площади не было. Кэрол увидела множество автомобилей, припаркованных аккуратными рядами, которые заполняли почти все свободное пространство. В каждом автомобиле, казалось, могут разместиться шесть-семь человек.
– Лимузины, – сказала Кэрол, пытаясь рассмотреть салон машины сквозь переднее стекло, – не совсем такие, как в двадцатом иске, но такими роскошными бывают только лимузины.
Ей не пришлось долго гадать, почему здесь поят лимузины. В одном из прекрасных домов, выходящих на площадь, был званый вечер.
Спрятавшись позади машины, Кэрол быстро оглядела все пространство. В самом дальнем от нее конце площади горел костер, и вокруг него сидели и стояли несколько человек, судя по их аккуратной одежде разных темных цветов, очень отличающейся от общепринятой, но, очевидно, были шоферы припаркованных машин, ожидающие вызова, чтобы развезти по домам хозяев после окончания вечера. У них был неплохой запас еды и напитков, и они громко разговаривали и пели. Время от времени на них поглядывали около полудюжины человек в коричневой форме народных гвардейцев.
Здесь, в отличие от окрестностей Марлоу-Хаус, было электричество. Красные фонари освещали площадь, а в домах ярко горел свет. Дом, где проходил прием, стоял прямо перед Кэрол. Сквозь широкие окна было видно людей внутри. Осмелев, она подняла голову, чтобы смотреть поверх машины.
Судя по дамским туалетам, в комнатах было тепло.
Легкие, прозрачные одеяния не закрывали рук и шей, а у некоторых была открыта и белоснежная грудь. Все дамы щеголяли сверкающими серьгами, ожерельями, браслетами, кольцами и диадемами. Мужчин украшали тяжелые золотые и серебряные цепи с драгоценными камнями, надетые поверх костюмов, которые состояли из рубах и узких штанов, а на руках у них были кольца с еще более яркими многоцветными камнями. После нескольких дней, в течение которых Кэрол видела на людях только темные поношенные одежды, ее глаза просто ослепли от изобилия ярких красок на фоне обитых шелком стен с золотым карнизом.
Гости все еще прибывали. Парадная дверь была гостеприимно распахнута, но на лестнице стояли двое гвардейцев в форме, не спускавших глаз с входящих. Чтобы лучше видеть, Кэрол переменила положение, прокравшись вдоль машины и низко опустив голову. В это время на площади появилась еще одна машина, ярко осветив ее фарами.
В этом лимузине сидел Вождь, тот самый Фэл, который присутствовал на церемонии у Мирового Древа. Фэл несколько неуклюже выбрался из машины. Он по-прежнему был одет в не идущие ему ярко-зеленые рубаху и штаны, в которых был на празднестве, но с тех пор успел добавить к своему костюму несколько тяжелых золотых цепей на груди. На каждой висел медальон, усыпанный драгоценными камнями. При появлении Вождя гвардейцы у дверей подтянулись, потом подтянулись еще больше, потому что из машины появился еще один человек. Кэрол быстро опустила голову, узнав начальника народных гвардейцев, того самого человека, которого она хотела бы встретить меньше всего в жизни. И почти сразу же, влекомая каким-то ужасным очарованием, опять стала смотреть поверх крыши автомобиля, за которым пряталась.
В отличие от низкорослого и толстого Вождя Фэла, начальник был высок и гибок. Его форма в сочетании с бледным лицом и совершенно гладкими, зачесанными назад каштановыми волосами делала его похожим в глазах Кэрол на убийцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80