С дьявольским хохотом и нарочито плотоядным взглядом он прижал Кэрол к каменной стене, которая являлась частью фундамента Марлоу-Хаус. И поцеловал.
– У тебя явно потребность играть с огнем, – заметила она, подняв светильник так, что пламя оказалось на расстоянии дюйма от его подбородка. – Сначала свечки, теперь вот это.
– Убери его в сторону, и я поцелую тебя более обстоятельно.
– Если масло прольется, свет погаснет, и мы будем блуждать здесь до бесконечности.
– Вряд ли, – засмеялся он, – все страшно голодны и не будут ждать вина к обеду дольше пяти минут.
– Значит, нужно идти сейчас же.
– Не сейчас же. Я ждал этого весь день. Через мгновение она опять почувствовала его губы на своих и вся растворилась в его поцелуе и пылкой страсти, жалея только, что его руки заняты бутылками и он не может ее обнять.
– Ник, – раздался сверху голос Пен, – мы умираем с голоду. Празднества еще не кончились, и нам нужно поесть и выпить, если мы хотим их продолжать.
Ее перебила Джо, которая прокричала сверху, заглушив нежный голос Пен:
– БЭС просит передать вам, что он раскладывает курицу, и если вы хотите есть, поторопитесь. Иначе ее съедят без вас.
– Она права, – сказала Кэрол, тоже рассмеявшись, – курица не ахти как велика.
– Ты требуешь от меня немыслимой жертвы. – Он прижал ее к себе. – Но не думай, я не буду удерживать тебя.
Он опять поцеловал ее «обстоятельно», потом отпустил и жестом велел освещать дорогу наверх.
Глава 13
Никогда еще Кэрол не попадала в общество людей, которые, за исключением двух-трех человек, были ее ровесниками и которые шутили и посмеивались друг над другом и не скрывали взаимной привязанности. Дружеские насмешливые замечания, которыми собравшиеся встретили ее с Ником, когда они наконец появились в кухне, сначала вогнали ее в краску, а потом заставили почувствовать себя совершенно счастливой оттого, что она сюда попала. Всей душой она погрузилась в атмосферу праздничной трапезы.
Угощение было обильным, чему она очень удивилась. Каждый из двенадцати человек, сидящих за столом, получил кусочек курицы, много овощей и свежий хлеб, испеченный Джо еще до рассвета. Голодным не остался никто. Вино добавило праздничной атмосферы. Никто ни словом не обмолвился о том, что им предстояло после праздника. Обсуждали в основном, кто чем будет заниматься вечером.
– На площади будут еще торжества, – сказала Пен, – кое-кто пойдет в гости навестить друзей. Пойдем с нами? Мы вернемся очень поздно.
– А кое-кто, – сказал Люк, доканчивая второй стаканчик, – кое-кто не вернется до утра. Кое-кто пойдет навещать своих дам. – Он засмеялся, а вместе с ним засмеялись еще двое мужчин, у которых здесь не было пары.
– Но до вашего ухода, – сказала Пен, не реагируя на это заявление, – до вашего ухода нужно съесть на десерт сладкое.
Пен принесла поднос, на котором заранее соорудила небольшую рощицу из сахарных деревьев, каждое из которых обнимало ветками оранжевый шар. Она поставила поднос перед братом и торжественным жестом сдернула с него салфетку.
– Ой, – разочарованно вскрикнула она, – кто-то взял одно деревце. Кто же мог это сотворить?
– Я, – отозвался Ник. – У Лин не было сладкого для дочки. Я отдал ей свое деревце.
– Ник, ты так отдашь и зимнее пальто, если оно кому-нибудь понадобится, – заявила Пен. – Вот, возьми мое деревце. Я на самом деле не хочу.
– Не буду хаять твой вкус. Пен, – начала Кэрол, – но эти сладости кажутся мне ужасными с того самого момента, как я увидела их на рынке. Ни при каких обстоятельствах есть это я не буду. И, таким образом, хватит на всех, и ты не останешься без сладкого.
– Но ты гость, – запротестовала Пен, откровенно огорчившись словами Кэрол. – Гостю предлагают лучшее из того, что могут дать.
– Вы – все вы – уже дали мне больше, чем думаете. Не порти же мне праздника. Не заставляй меня есть то, чего я не хочу, и еще быть при этом вежливой.
– Это правда? – Пен никак не могла поверить этому и в то же время бросала долгие взгляды на оставшиеся деревца.
– Пен, – сказал Ник, подавляя улыбку, – у меня очень странное ощущение, что Кэр не хочет сладкого.
– В самом деле?
Кэрол показалось, что она видит, как у Пен текут слюнки. Она передвинула поднос.
– Ешь, – сказал она, – и хватит препираться.
Глядя, как Пен откусывает краешек сахарного деревца, смакует его, как подбирает крошки, Кэрол вспомнила о старинном варианте этой молодой женщины. Характер Пен был очень похож на характер леди Пенелопы Хайд, и Кэрол почувствовала, что испытывает к Пен ту же заботливую нежность, что когда-то испытывала к леди Пенелопе.
В этот вечер обязанности по кухне исполняли Ник с Кэрол и Бэсом, а это означало, что Джо осталась тут же, когда все ушли на празднование Солнцеворота. Кэрол обнаружила, что это необыкновенно приятно – и даже, как ни странно, романтично – стоять, окунув руки в тазик с водой, мыть тарелки, передавать их Нику, чтобы он окунул их в другой тазик и вытер. БЭС собрал остатки курицы в большой горшок и стал варить суп на завтра, а Джо убрала тарелки и остатки хлеба и подмела пол.
– Я прямо как дома, – сказала Кэрол Нику. – Как будто я здесь живу. У меня никогда не было большой семьи, только в течение нескольких дней в очень далеком прошлом.
– Ты им тоже понравилась. – Он взял у нее мыльную тарелку и задержал свою руку на ее руке на мгновение дольше, чем необходимо. – Все мы, и особенно я, были бы рады, если бы ты осталась жить здесь.
– Мне не разрешат.
Она не объяснила ему, почему ее отправили в это время, сказала только, что Авга перенесла ее сюда и заберет, как только сочтет, что им пора. Поскольку Ник тоже был убежден, что леди Августа ведьма, обладающая магической силой, он не оспаривал предложений Кэрол. – В таком случае мы должны использовать отведенное нам время наилучшим способом. Он посмотрел на нее так, что кровь бросилась ей в лицо, а колени задрожали. Руки ее по-прежнему мыли тарелки. Длинные пальцы Ника скользнули в тазик с теплой мыльной водой, обвились вокруг ее запястья и ладони.
– Не надо. Ник, – выдохнула она, – или у тебя будет еще больше битой посуды.
– Ты думаешь, это важно? – Со смехом, приподнявшим уголки его зеленых глаз, он стал делать мелкие вращательные движения пальцем по ее запястью и ладони. – Теплое, влажное, гладкое, – прошептал он, наклоняясь к ней.
– Ник! – Как у него это получалось? Он вызвал у нее желание, не целуя ее, не раздевая, не касаясь ее тела. Все ее эротические ощущения сконцентрировались на левой руке и запястье. Ей показалось, что она теряет сознание.
Он вынул тарелку из ее безвольных пальцев, ополоснул ее, вытер и повернулся к ней с невинной мальчишеской усмешкой:
– У тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, как нам продолжать праздники?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– У тебя явно потребность играть с огнем, – заметила она, подняв светильник так, что пламя оказалось на расстоянии дюйма от его подбородка. – Сначала свечки, теперь вот это.
– Убери его в сторону, и я поцелую тебя более обстоятельно.
– Если масло прольется, свет погаснет, и мы будем блуждать здесь до бесконечности.
– Вряд ли, – засмеялся он, – все страшно голодны и не будут ждать вина к обеду дольше пяти минут.
– Значит, нужно идти сейчас же.
– Не сейчас же. Я ждал этого весь день. Через мгновение она опять почувствовала его губы на своих и вся растворилась в его поцелуе и пылкой страсти, жалея только, что его руки заняты бутылками и он не может ее обнять.
– Ник, – раздался сверху голос Пен, – мы умираем с голоду. Празднества еще не кончились, и нам нужно поесть и выпить, если мы хотим их продолжать.
Ее перебила Джо, которая прокричала сверху, заглушив нежный голос Пен:
– БЭС просит передать вам, что он раскладывает курицу, и если вы хотите есть, поторопитесь. Иначе ее съедят без вас.
– Она права, – сказала Кэрол, тоже рассмеявшись, – курица не ахти как велика.
– Ты требуешь от меня немыслимой жертвы. – Он прижал ее к себе. – Но не думай, я не буду удерживать тебя.
Он опять поцеловал ее «обстоятельно», потом отпустил и жестом велел освещать дорогу наверх.
Глава 13
Никогда еще Кэрол не попадала в общество людей, которые, за исключением двух-трех человек, были ее ровесниками и которые шутили и посмеивались друг над другом и не скрывали взаимной привязанности. Дружеские насмешливые замечания, которыми собравшиеся встретили ее с Ником, когда они наконец появились в кухне, сначала вогнали ее в краску, а потом заставили почувствовать себя совершенно счастливой оттого, что она сюда попала. Всей душой она погрузилась в атмосферу праздничной трапезы.
Угощение было обильным, чему она очень удивилась. Каждый из двенадцати человек, сидящих за столом, получил кусочек курицы, много овощей и свежий хлеб, испеченный Джо еще до рассвета. Голодным не остался никто. Вино добавило праздничной атмосферы. Никто ни словом не обмолвился о том, что им предстояло после праздника. Обсуждали в основном, кто чем будет заниматься вечером.
– На площади будут еще торжества, – сказала Пен, – кое-кто пойдет в гости навестить друзей. Пойдем с нами? Мы вернемся очень поздно.
– А кое-кто, – сказал Люк, доканчивая второй стаканчик, – кое-кто не вернется до утра. Кое-кто пойдет навещать своих дам. – Он засмеялся, а вместе с ним засмеялись еще двое мужчин, у которых здесь не было пары.
– Но до вашего ухода, – сказала Пен, не реагируя на это заявление, – до вашего ухода нужно съесть на десерт сладкое.
Пен принесла поднос, на котором заранее соорудила небольшую рощицу из сахарных деревьев, каждое из которых обнимало ветками оранжевый шар. Она поставила поднос перед братом и торжественным жестом сдернула с него салфетку.
– Ой, – разочарованно вскрикнула она, – кто-то взял одно деревце. Кто же мог это сотворить?
– Я, – отозвался Ник. – У Лин не было сладкого для дочки. Я отдал ей свое деревце.
– Ник, ты так отдашь и зимнее пальто, если оно кому-нибудь понадобится, – заявила Пен. – Вот, возьми мое деревце. Я на самом деле не хочу.
– Не буду хаять твой вкус. Пен, – начала Кэрол, – но эти сладости кажутся мне ужасными с того самого момента, как я увидела их на рынке. Ни при каких обстоятельствах есть это я не буду. И, таким образом, хватит на всех, и ты не останешься без сладкого.
– Но ты гость, – запротестовала Пен, откровенно огорчившись словами Кэрол. – Гостю предлагают лучшее из того, что могут дать.
– Вы – все вы – уже дали мне больше, чем думаете. Не порти же мне праздника. Не заставляй меня есть то, чего я не хочу, и еще быть при этом вежливой.
– Это правда? – Пен никак не могла поверить этому и в то же время бросала долгие взгляды на оставшиеся деревца.
– Пен, – сказал Ник, подавляя улыбку, – у меня очень странное ощущение, что Кэр не хочет сладкого.
– В самом деле?
Кэрол показалось, что она видит, как у Пен текут слюнки. Она передвинула поднос.
– Ешь, – сказал она, – и хватит препираться.
Глядя, как Пен откусывает краешек сахарного деревца, смакует его, как подбирает крошки, Кэрол вспомнила о старинном варианте этой молодой женщины. Характер Пен был очень похож на характер леди Пенелопы Хайд, и Кэрол почувствовала, что испытывает к Пен ту же заботливую нежность, что когда-то испытывала к леди Пенелопе.
В этот вечер обязанности по кухне исполняли Ник с Кэрол и Бэсом, а это означало, что Джо осталась тут же, когда все ушли на празднование Солнцеворота. Кэрол обнаружила, что это необыкновенно приятно – и даже, как ни странно, романтично – стоять, окунув руки в тазик с водой, мыть тарелки, передавать их Нику, чтобы он окунул их в другой тазик и вытер. БЭС собрал остатки курицы в большой горшок и стал варить суп на завтра, а Джо убрала тарелки и остатки хлеба и подмела пол.
– Я прямо как дома, – сказала Кэрол Нику. – Как будто я здесь живу. У меня никогда не было большой семьи, только в течение нескольких дней в очень далеком прошлом.
– Ты им тоже понравилась. – Он взял у нее мыльную тарелку и задержал свою руку на ее руке на мгновение дольше, чем необходимо. – Все мы, и особенно я, были бы рады, если бы ты осталась жить здесь.
– Мне не разрешат.
Она не объяснила ему, почему ее отправили в это время, сказала только, что Авга перенесла ее сюда и заберет, как только сочтет, что им пора. Поскольку Ник тоже был убежден, что леди Августа ведьма, обладающая магической силой, он не оспаривал предложений Кэрол. – В таком случае мы должны использовать отведенное нам время наилучшим способом. Он посмотрел на нее так, что кровь бросилась ей в лицо, а колени задрожали. Руки ее по-прежнему мыли тарелки. Длинные пальцы Ника скользнули в тазик с теплой мыльной водой, обвились вокруг ее запястья и ладони.
– Не надо. Ник, – выдохнула она, – или у тебя будет еще больше битой посуды.
– Ты думаешь, это важно? – Со смехом, приподнявшим уголки его зеленых глаз, он стал делать мелкие вращательные движения пальцем по ее запястью и ладони. – Теплое, влажное, гладкое, – прошептал он, наклоняясь к ней.
– Ник! – Как у него это получалось? Он вызвал у нее желание, не целуя ее, не раздевая, не касаясь ее тела. Все ее эротические ощущения сконцентрировались на левой руке и запястье. Ей показалось, что она теряет сознание.
Он вынул тарелку из ее безвольных пальцев, ополоснул ее, вытер и повернулся к ней с невинной мальчишеской усмешкой:
– У тебя есть какие-нибудь идеи насчет того, как нам продолжать праздники?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80