Я, конечно, вполне современная женщина – если иметь в виду именно мое время, – но я становлюсь безнадежно старомодной, когда разговор заходит о болезнях, передаваемых половым путем. Особенно если разговор этот приходится вести с почти незнакомым мужчиной, от близости которого тебе становится жарче, чем под солнцем Арканзаса в самый разгар летнего полдня.
– Почему же они не используют пенициллин? – наконец выдавила я из себя, обмахивая уголком простыни свое разгоряченное лицо.
– Используют что? – Он наклонился ближе, между бровями его обозначилась складка.
Я поняла – правда, слишком поздно! – что пенициллин, вероятно, еще не открыт. Шиа пристально, с подозрением смотрел на меня; я почувствовала струйку пота между грудей. Я стала чаще дышать.
– Я от кого-то слышала об этом средстве, но не сама я... – Больше всего на свете я боялась, что он подумает, будто я имею личный опыт лечения этой зловредной болезни. Шиа смотрел на меня с каменным выражением лица.
– Уверяю вас, я веду очень размеренную жизнь... – Мои нервы начинали сдавать, голос срывался на крик. – Я приехала сюда вовсе не из-за ванн... – Он продолжил смотреть на меня. – У меня нет никакого сифилиса ... Господи! – Я содрогнулась, представив, как мои истошные крики разносятся по тихим больничным коридорам.
– Здесь все только об этом и говорят, – эхом раздался голос, пришедший, кажется, откуда-то снизу.
Я была полностью уничтожена. Испарина блестела на моих руках и шее, простыни и подушки, на которых покоилось мое бедное тело, можно было выжимать.
Зеленые глаза Шиа хлыстом стегнули по мне.
– У меня нет с-сиф... этого. Честно.
– Я знаю, – сказал он спокойно; усмешка скользнула по его лицу. – Я видел ваш анализ крови.
– Вы видели мою историю болезни?..
– Конечно. Сегодня утром я зашел в лабораторию выпить чашку кофе, и...
– Вы заходили туда только ради кофе?! – В обычных обстоятельствах я очень уравновешенный человек, – может быть, даже слишком. Но бывают ситуации похожие на ту, что возникла на днях, – которые приводят меня в бешенство. Более того, в такие минуты ко мне приходит неколебимая уверенность, что я имею полное право вести себя таким образом.
– Вы болтаетесь по комнатам, залезаете в картотеку с приватной информацией! – продолжала орать я. – И этот ваш... доктор Тайлер вам позволяет?!
– Я не обращался к нему за разрешением, если именно это вы имеете в виду, – сказал Шиа, начиная сердиться.
– Неужели вы не слышали о праве пациента на конфиденциальность?
– Нет.
– Но это закон.
– Законы пишутся, чтобы было что нарушать, – спокойно ответил он.
– Нет, это правила пишутся, чтобы их нарушать, – настаивала я.
– Законы, правила – какая разница?
Его бесцеремонное отношение к закону поставило передо мной нелегкую задачу. После предательства Дэвида я не хотела иметь ничего общего с человеком, которому я не могу доверять.
– Я решила, что вы думали, будто я заразная.
– Я знал, что это не так.
– Но я не знала, что вы знали. – Широкая улыбка расцвела на его красивом лице.
– Какое вам дело до того, о чем я думаю? – Действительно, какое мне дело? – открыв рот от удивления, подумала я.
С разинутым ртом я выглядела, очевидно, крайне непривлекательно, но сейчас меня не заботило это. Я больная, а больные имеют определенные права. Хотя Шиа Янгер нарушил мое право на конфиденциальность, я помнила о другом своем праве, соблюдение которого зависело только от меня, – праве не заботиться о своей внешности.
Его следующие слова застали меня врасплох.
– У вас очень необычный цвет кожи. Особенно когда вы краснеете.
Права больного были мгновенно забыты, мой рот захлопнулся, как шторка в фотоаппарате. Этот парень принесет мне одни неприятности, я уже знала это; но это знание заставляло чаще биться мое сердце.
Дура, однажды я уже гуляла по этой кривой дорожке. Я нервно крутила обручальное кольцо, вспоминая свой бурный роман с Дэвидом. Взглянув на Шиа, я улыбнулась, изо всех сил сопротивляясь его обаянию.
Как будто прочитав мои мысли, он протянул руку и мягко уложил на место прядь волос, падавшую мне на лицо, потом поднялся, полностью заслонив окно своим могучим мускулистым торсом.
– Я пойду скажу доку, что вы очнулись.
– Жду, – сказала я, протягивая руку, чтобы хоть на мгновение задержать его. Мои пальцы скользнули по рукаву его пальто, и я вздрогнула, будто что-то подтолкнуло меня изнутри: пальцы помнили эту грубую ткань!
– А мы с вами не встречались где-нибудь раньше?
Он нахмурился.
– Я первый раз увидел вас тогда, у отеля. – Тыльной стороной ладони он легонько коснулся моей щеки; я по достоинству оценила ласку нежных, как пух, волос, покрывавших его запястье. Его губы тронула усмешка, когда он перехватил мой взгляд. – А встретив, я бы непременно запомнил тебя, красавица.
Он по-военному повернулся на каблуках и мгновенно исчез; мне оставалось только покорно ждать его возвращения.
– Янгер утверждает, что вам неправильно поставили диагноз. – Доктор Тайлер внимательно разглядывал меня сквозь толстые стекла очков. Он обладал широченными плечами и бочкообразной грудью. Его кустистые брови, выдававшие упрямый характер, топорщились над металлической оправой очков. Он долго осматривал меня и наконец, оттянув мне веки своими толстыми, как сардельки, пальцами, буркнул себе под нос:
– Хороший цвет. Никакой анемии.
Я хотела было высказать ему все, что думаю по поводу того, что Шиа Янгер рылся в моей истории болезни, но прежде чем смогла заговорить, он воткнул мне в рот шпатель и попросил сказать «А-а-а». Ну, могло быть и хуже. По крайней мере, здесь не было пиявок и мне не грозили мышьяком. Я выдала ему великолепное «А-а-а».
Он ухмыльнулся и вытащил железяку из моего рта. Когда доктор Тайлер появился в дверях, показалось, что его плечи придавил груз прожитых им долгих лет; сейчас, приглядевшись, я заметила что его синие глаза даже сквозь толстые стекла очков светятся на удивление ярко. Он погрел наконечник стетоскопа в своей пятерне, но все-таки я покрылась мурашками, когда холодный металл коснулся моей кожи. Все было так же, как если бы передо мной был мой личный врач. Правда, глядя на стетоскоп, я отметила, что некоторые медицинские инструменты за прошедшие годы не претерпели никаких изменений.
Закончив осмотр, доктор уложил меня на спину.
– Ваша лихорадка прошла. Лаборатория не выявила спирохету реакция Вассермана отрицательная.
Для меня в моем незавидном положении было очень важно, что это заключение прозвучало из уст специалиста. И хотя Шиа уже говорил, что со мной все в порядке, это авторитетное подтверждение того, что я не сифилитичка, обрадовало меня.
– Вы сможете помочь мне? – спросила я все еще с тревогой в голосе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81