Я боролась с желанием немедленно убежать, уговаривая себя, что нельзя упустить возможность завершить свои поиски, прекратив тем самым бесконечные мучительные попытки воссоздать в памяти образ моего отца,оживить его – хотя бы в моем сознании. Я хотела избавиться от воспоминаний, захлестывавших меня всякий раз, когда я видела счастливых родителей, катящих коляску с младенцем, или отца, играющего в мяч со своим ребенком. А эти мрачные сумерки между сном и пробуждением!.. Конечно, успокоить мою память об отце – это еще полдела, но я надеялась, что это станет хорошим началом. Спотыкаясь о камни и жесткие стебли растений, я проходила могилу за могилой, читая имена мужчин, женщин и детей, чья смерть, возможно, значила так же много для их друзей й семей, как мой отец для меня. Я выдернула засохший куст, который заслонял могильный памятник. Едва различимая надпись, датируемая 1890 годом, открылась моим глазам: «Он пришел в этот мир , ничего не имея . Ничего не имея , он покинул его» . Разглядывая эпитафии на могильных камнях, я подумала, что многие из них могли бы подойти и для ныне живущих. Если это скромное кладбище – действительно место, где покоится прах моего отца, то, судя по всему, он не единственный, кто захоронен здесь, неотягощенный земными богатствами.
На кладбище преобладали небольшие гранитные надгробия, но было и несколько безымянных деревянных крестов. Когда-то они гордо возносились к небесам, а сейчас были свалены в кучу и более всего напоминали человеческие кости.
Волшебный аромат фиалок разливался в воздухе. Мой отец пах морем, а моя мать – фиалками... Сделав глубокий вдох, я запела мантру, которая еще в детстве помогала мнеизбавиться от страха. Успокаивающая мелодия напомнила мне, что мой отец пах морем, потому что часами просиживал в кабаке у причала за карточной игрой, а не потому, что много плавал и соленые морские ветры обдували его и играли его волосами.
Запах фиалок, казалось, исходил от могил. Я решила поискать, от какой именно, и под раскидистым вязом нашла то, что искала. Джесси Роберт Таггарт. 19 июня, 1935 – 11 августа, 1966.
Одиннадцатое августа, только четыре дня прошло после моего дня рождения – того, на который он не приехал. Сколько раз я обещала себе в любых ситуациях сохранять спокойствие, но клятву эту постоянно нарушала. Вот и сейчас созерцание этой скромной надгробной надписи подняло настоящую бурю в моей душе. Игорные клубы в Хот-Спрингс были закрыты в 1967 году – слишком поздно, чтобы это помогло Адмиралу. Цикады в траве продолжали петь свою песню; я опустилась на колени, с замиранием сердца вспоминая аромат его пиджака – море и хороший табак, – когда отец брал меня на руки и я прижималась к нему. Это напомнило мне прежние времена, когда я ощущала под пальцами толстую ткань отцовского пальто. Именно это прикосновение – еще, быть может, тепло его объятий – было связано с мыслью «отец приехал»; я прижималась к отцу, не желая думать о том дне, когда он снова покинет нас. Девственные, нежные фиалки пробивались сквозь буйно растущий на могиле сорняк. Я стала аккуратно выдергивать сорную траву, освобождая цветы,и вдруг остановилась. Почему эти нежные фиалки выжили в этом нахальном бурьяне, и вообще, кто посадил их здесь?
Казалось невероятным, что мать предприняла путешествие, чтобы навестить могилу отца, во всяком случае, после того, как она решила скрыть от меня истинные причины его исчезновения. И все же, вдыхая этот запах, неотрывно связанный с ней в моем сознании, хотелось думать, что она все-таки побывала здесь.
Когда цены на фиалки резко подскочили, многие производители стали использовать синтетические суррогаты, но моя мать отказывалась приобретать такие духи, пользуясь только натуральными. Даже снобы от парфюмерии соглашались, что молекула синтетического аромата полностью идентична натуральной и что разница в запахах неуловима, но я нашла природный ингредиент, который ни один ученый не сможет воспроизвести в лабораторных условиях. Матери не было дано природой такое уникальное обоняние, как у меня, но она обладала другим талантом – стремлением дойти до корней в познании истины, поэтому и сумела отличить суррогаты от натурального запаха.
Я разглядывала даты на памятнике моего отца, уговаривая себя, что нужно принять случившееся, каким бы горьким оно ни было. Но именно в этот момент ко мне пришло твердое убеждение, что здесь что-то не так. Аромат моей матери витал над могилой отца, но я не чувствовала отцовского присутствия. Напротив, я была совершенно уверена, что это не его тело лежит под могильным камнем и фиалками.
Что-то внутри меня упорно отказывалось поверить, что он покончил с собой. Острое чувство жалости и любви к отцу пронзило меня под старинными вязами, при тревожном стрекоте цикад. Итак, я поняла, что Бу был не прав, рассказывая мне о смерти отца, но если правдой было то, что он рассказывал о покупке дома, значит, Адмирал любил нас, а это для меня важнее всего остального.
Прохладный ветерок бесшумно обвевал мою шею. Легкий шорох листвы слышался среди могильных плит, становясь более отчетливым в те мгновения, когда стихал, будто прислушиваясь к чему-то, хор цикад.
Хору звуков аккомпанировал оркестр ароматов: благоухание дикой жимолости звучало подобно высокой скрипичной ноте, нахально требуя, чтобы все внимание было приковано лишь к ней, в то время как фиалки на могиле моего отца звучали сдержанно; их неповторимый аромат, скромный и устойчивый, доходил до самого сердца. Но доминировала мелодия сырой плодородной земли, ставшей последним приютом для бесчисленных человеческих тел.
Сладковатый запах земли вызывал из небытия призраки прошлого и воскрешал утраченные надежды. Смешанный с запахом фиалок, он рождал удивительное ощущение – я почти реально могла обонять аромат табачного дыма, который исходил от моего отца, и слабый, все время ускользающий, как бы насмехавшийся надо мной запах моря.
Увядший лист, упавший мне под ноги с кизилового дерева, привлек мое внимание. Лист этот, кружась на ветру, упал рядом с забытой могилой, чтобы обрести наконец вечный покой. Гладкий плоский могильный камень едва выглядывал из заросшей бурьяном земли; если бы не лист, я бы и не догадалась, наверное, что здесь когда-то была могила.
Я долго смотрела на камень; его скромный привет так тронул меня, что я начала дрожать. Если бы я знала правду тогда!.. Я безуспешно старалась успокоить себя, но слезы, как я ни сдерживалась, хлынули из глаз. Радости и печали последних дней, известие о смерти отца и то, что причина этой смерти так и осталась неразгаданной, – все это многократно превышало мои моральные силы. Глубокая печаль разлилась во мне, и я зарыдала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
На кладбище преобладали небольшие гранитные надгробия, но было и несколько безымянных деревянных крестов. Когда-то они гордо возносились к небесам, а сейчас были свалены в кучу и более всего напоминали человеческие кости.
Волшебный аромат фиалок разливался в воздухе. Мой отец пах морем, а моя мать – фиалками... Сделав глубокий вдох, я запела мантру, которая еще в детстве помогала мнеизбавиться от страха. Успокаивающая мелодия напомнила мне, что мой отец пах морем, потому что часами просиживал в кабаке у причала за карточной игрой, а не потому, что много плавал и соленые морские ветры обдували его и играли его волосами.
Запах фиалок, казалось, исходил от могил. Я решила поискать, от какой именно, и под раскидистым вязом нашла то, что искала. Джесси Роберт Таггарт. 19 июня, 1935 – 11 августа, 1966.
Одиннадцатое августа, только четыре дня прошло после моего дня рождения – того, на который он не приехал. Сколько раз я обещала себе в любых ситуациях сохранять спокойствие, но клятву эту постоянно нарушала. Вот и сейчас созерцание этой скромной надгробной надписи подняло настоящую бурю в моей душе. Игорные клубы в Хот-Спрингс были закрыты в 1967 году – слишком поздно, чтобы это помогло Адмиралу. Цикады в траве продолжали петь свою песню; я опустилась на колени, с замиранием сердца вспоминая аромат его пиджака – море и хороший табак, – когда отец брал меня на руки и я прижималась к нему. Это напомнило мне прежние времена, когда я ощущала под пальцами толстую ткань отцовского пальто. Именно это прикосновение – еще, быть может, тепло его объятий – было связано с мыслью «отец приехал»; я прижималась к отцу, не желая думать о том дне, когда он снова покинет нас. Девственные, нежные фиалки пробивались сквозь буйно растущий на могиле сорняк. Я стала аккуратно выдергивать сорную траву, освобождая цветы,и вдруг остановилась. Почему эти нежные фиалки выжили в этом нахальном бурьяне, и вообще, кто посадил их здесь?
Казалось невероятным, что мать предприняла путешествие, чтобы навестить могилу отца, во всяком случае, после того, как она решила скрыть от меня истинные причины его исчезновения. И все же, вдыхая этот запах, неотрывно связанный с ней в моем сознании, хотелось думать, что она все-таки побывала здесь.
Когда цены на фиалки резко подскочили, многие производители стали использовать синтетические суррогаты, но моя мать отказывалась приобретать такие духи, пользуясь только натуральными. Даже снобы от парфюмерии соглашались, что молекула синтетического аромата полностью идентична натуральной и что разница в запахах неуловима, но я нашла природный ингредиент, который ни один ученый не сможет воспроизвести в лабораторных условиях. Матери не было дано природой такое уникальное обоняние, как у меня, но она обладала другим талантом – стремлением дойти до корней в познании истины, поэтому и сумела отличить суррогаты от натурального запаха.
Я разглядывала даты на памятнике моего отца, уговаривая себя, что нужно принять случившееся, каким бы горьким оно ни было. Но именно в этот момент ко мне пришло твердое убеждение, что здесь что-то не так. Аромат моей матери витал над могилой отца, но я не чувствовала отцовского присутствия. Напротив, я была совершенно уверена, что это не его тело лежит под могильным камнем и фиалками.
Что-то внутри меня упорно отказывалось поверить, что он покончил с собой. Острое чувство жалости и любви к отцу пронзило меня под старинными вязами, при тревожном стрекоте цикад. Итак, я поняла, что Бу был не прав, рассказывая мне о смерти отца, но если правдой было то, что он рассказывал о покупке дома, значит, Адмирал любил нас, а это для меня важнее всего остального.
Прохладный ветерок бесшумно обвевал мою шею. Легкий шорох листвы слышался среди могильных плит, становясь более отчетливым в те мгновения, когда стихал, будто прислушиваясь к чему-то, хор цикад.
Хору звуков аккомпанировал оркестр ароматов: благоухание дикой жимолости звучало подобно высокой скрипичной ноте, нахально требуя, чтобы все внимание было приковано лишь к ней, в то время как фиалки на могиле моего отца звучали сдержанно; их неповторимый аромат, скромный и устойчивый, доходил до самого сердца. Но доминировала мелодия сырой плодородной земли, ставшей последним приютом для бесчисленных человеческих тел.
Сладковатый запах земли вызывал из небытия призраки прошлого и воскрешал утраченные надежды. Смешанный с запахом фиалок, он рождал удивительное ощущение – я почти реально могла обонять аромат табачного дыма, который исходил от моего отца, и слабый, все время ускользающий, как бы насмехавшийся надо мной запах моря.
Увядший лист, упавший мне под ноги с кизилового дерева, привлек мое внимание. Лист этот, кружась на ветру, упал рядом с забытой могилой, чтобы обрести наконец вечный покой. Гладкий плоский могильный камень едва выглядывал из заросшей бурьяном земли; если бы не лист, я бы и не догадалась, наверное, что здесь когда-то была могила.
Я долго смотрела на камень; его скромный привет так тронул меня, что я начала дрожать. Если бы я знала правду тогда!.. Я безуспешно старалась успокоить себя, но слезы, как я ни сдерживалась, хлынули из глаз. Радости и печали последних дней, известие о смерти отца и то, что причина этой смерти так и осталась неразгаданной, – все это многократно превышало мои моральные силы. Глубокая печаль разлилась во мне, и я зарыдала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81