— Ходили развлекаться в окрестностях, ха! Я мог бы сказать то же самое. Но в течение 12 часов, всего за одну ночь, я побывал в Бухаресте, два часа беседовал с Клариссой, заскочил домой переодеться и прибыл к утру в отель даже отдохнувшим. И все — с семи вечера до семи утра.
— Но когда они все подготовили, где нашли лестницу и как ее таскали? — недоуменно спросил Ион Роман.
Тудор взял со стола дневник Владимира Энеску:
— Загадку лестницы журналист здесь нам проясняет, сам того не подозревая. Я вам, кажется, говорил, что исчезновение лестницы говорит в конце концов об ее отсутствии в деле Аваряна вообще. В тот момент это показалось нам абсурдным. Но… вот мы снова приходим к тому же выводу: лестница исчезла потому, что никогда не существовала…
— Но это невозможно! — одновременно воскликнули оба следователя.
— И все же это так: лестницы не существовало в том виде, как мы обычно представляем себе лестницу, отсюда и ее непонятное исчезновение. Попытайтесь вспомнить первый день на пляже из дневника Владимира Энеску, злосчастный день. Припомните место, где ему раньше всех приходит на ум идея трамплина. Все, кто был на пляже, включая адвоката Паскала, Марино, Винченцо Петрини, Пауля Сорана, Сильвию Костин, абсолютно все видели трамплин, — назовем его живой пирамидой, — возведенной для прыжков в воду… Вот вам идея лестницы, которая не могла ускользнуть и от постановщика представления в пассаже. Чтобы моментально соорудить самую надежную и самую нематериальную лестницу, нужны были всего три человека. И в несколько секунд злоумышленник, находящийся на вершине пирамиды, то есть третий, проникает через окно в знаменитую бронированную комнату Аваряна. Несомненно, так они и действовали, но пока что у нас на очереди другое: проверка алиби. Нас не могут устроить ничем не подкрепленные запирательства.
4
Архитектора Дориана ни на миг не покидало чувство превосходства. Он принял приглашение господина Тудора, но не безоговорочно:
— Разумеется, я не хочу мешать ходу расследования, — сказал он, едва войдя в комнату. — Но и не позволю ни малейшего намека или оскорбления в свой адрес. И конечно, использую все свои связи…
— Бога ради! — прервал его Тудор. — Смысла нет начинать нашу беседу с угроз… Всего несколько часов назад мне передали коллективное заявление, которое не очень-то способствует расследованию.
— Это своего рода ответное предупреждение! — воинственно проговорил архитектор.
— Совершенно верно! — сказал Тудор. — Причем очень серьезное. Хочу заверить вас, что в ходе дальнейшей нашей беседы мы не поскупимся на ответные возражения. И еще хочу вас заверить, что мы стремимся к цивилизованному ведению беседы, понимая под этим прежде всего искренность.
— Искренность — вещь весьма относительная! — сообщил Андрей Дориан, тон которого стал вдруг изумленным.
— Позволю и я себе одно размышление вслух… — в тон ему ответил Тудор. — Время быстротечно. Тайное не сегодня-завтра станет явным. Я имею в виду вполне конкретное, а не абстрактное завтра. Возможно, завтра люди узнают правду о совершенных здесь чудовищных преступлениях… но пока все покрыто тайной: факты и действующие лица, их имена и преступления. И я вас спрашиваю, господин Дориан: что бы вы хотели получить завтра: тайну или правду? Рано или поздно газеты зашумят, будьте уверены. Как будут писать о вас: как о свидетеле,
ниспосланном случаем, или как о персонаже под большим знаком вопроса, путающемся в воспоминаниях и предположениях? Вы знаете, как быстро и богато расцветает фантазия толпы! Мы хотим лишь одного — защитить невиновных, но что поделать, если они сами ставят нам подножки?
Архитектора Дориана явно раздирали противоречия. Казалось, он яростно борется с самим собой и не в состоянии принять никакого решения.
— Возможно… — произнес он наконец. — Лучше малое зло, чем большое. Собственно, что вы хотели бы от меня узнать, если позволите спросить?
— Где и с кем вы провели ночь в воскресенье? — сразу же спросил Тудор.
— Я могу ответить только за себя, — многозначительно объявил архитектор. — Только так и никак иначе!
— А мы иного и не желаем! — успокоил его Тудор.
— И не думайте, что одержали легкую победу, — продолжал упираться Дориан. — Я горжусь тем, что смог отстоять перед вами закон рыцарства: да, я буду отвечать только за себя!
— Мы к вашим услугам,—встрял Ион Роман, доставая блокнот. — И если можно, помедленнее…
Виктор Мариан почувствовал, что еще немного, и он расхохочется. И поэтому ничего не стал добавлять к ехидным словам Иона Романа.
— В воскресенье ночью я был в одном почтенном доме, — выдавил наконец архитектор. — В Эфории , у госпожи Мирон. Там были еще и другие люди, человек пять, но имен их я не запомнил. Я пробыл там до шести утра…
— Адрес помните? В какой Эфории? В Северной? В Южной?
— Этого сказать не могу. Госпожа Мирон проводит свой отпуск в Мангалии и бывает в Эфории наездами. Она останавливается у разных знакомых, которые в это время в отъезде. Так было и в прошлое воскресенье. Вилла довольно скромная, одноэтажная, каменные ступеньки…
— Вы раньше там бывали? — спросил Ион Роман.
— Конечно, нет… Я встречал раньше госпожу Мирон тоже на какой-то вилле, тоже скромной, одноэтажной, но без каменных ступенек. Мадам, как я уже сказал, постоянно пребывает в Мангалии и является женой посла… в общем, я не могу нарушать законы рыцарства. К сожалению, это все, что я могу вам сказать… Ах да! На этой вилле, на лестнице, вроде бы помню льва без головы.
Ион Роман едва дождался, когда уйдет архитектор.
— Речь наверняка идет о каком-то подпольном притоне. А госпожа — такая же супруга посла, как я — китайский император. Какая-нибудь дамочка, умеющая пользоваться своим шармом, несмотря на морщины.
Тудор вопросительно взглянул на Виктора Мариана. Молодой детектив отозвался кислой улыбкой:
— Сделаю все возможное! Хм… Лестница со львом без головы. Если только это не уловка, чтобы выиграть время до прибытия адвоката…
— А как быть с алиби Марино? — спросил Ион Роман.
— Пригласи его на террасу. Там нет ни окон, ни дверей, — ответил Тудор, — не говоря уже о стульях.
Ион Роман воспринял шутку как приятную неожиданность. Тудор впервые пошутил с момента прибытия в отель, и это был уже второй добрый знак за день после солнечного утра. Дальше загадывать не хотелось. На пороге он чуть было не столкнулся с журналистом Владимиром Энеску. Оставив его на попечение Тудора, Ион Роман отправился на поиски Марино.
— Rara avis , — приветствовал Тудор журналиста. — Опоздай вы на пару минут, я бы сам вас стал разыскивать.
— Наверное, кто-нибудь другой вздрогнул бы, услышав от вас такое: «добро пожаловать», — ответил журналист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Но когда они все подготовили, где нашли лестницу и как ее таскали? — недоуменно спросил Ион Роман.
Тудор взял со стола дневник Владимира Энеску:
— Загадку лестницы журналист здесь нам проясняет, сам того не подозревая. Я вам, кажется, говорил, что исчезновение лестницы говорит в конце концов об ее отсутствии в деле Аваряна вообще. В тот момент это показалось нам абсурдным. Но… вот мы снова приходим к тому же выводу: лестница исчезла потому, что никогда не существовала…
— Но это невозможно! — одновременно воскликнули оба следователя.
— И все же это так: лестницы не существовало в том виде, как мы обычно представляем себе лестницу, отсюда и ее непонятное исчезновение. Попытайтесь вспомнить первый день на пляже из дневника Владимира Энеску, злосчастный день. Припомните место, где ему раньше всех приходит на ум идея трамплина. Все, кто был на пляже, включая адвоката Паскала, Марино, Винченцо Петрини, Пауля Сорана, Сильвию Костин, абсолютно все видели трамплин, — назовем его живой пирамидой, — возведенной для прыжков в воду… Вот вам идея лестницы, которая не могла ускользнуть и от постановщика представления в пассаже. Чтобы моментально соорудить самую надежную и самую нематериальную лестницу, нужны были всего три человека. И в несколько секунд злоумышленник, находящийся на вершине пирамиды, то есть третий, проникает через окно в знаменитую бронированную комнату Аваряна. Несомненно, так они и действовали, но пока что у нас на очереди другое: проверка алиби. Нас не могут устроить ничем не подкрепленные запирательства.
4
Архитектора Дориана ни на миг не покидало чувство превосходства. Он принял приглашение господина Тудора, но не безоговорочно:
— Разумеется, я не хочу мешать ходу расследования, — сказал он, едва войдя в комнату. — Но и не позволю ни малейшего намека или оскорбления в свой адрес. И конечно, использую все свои связи…
— Бога ради! — прервал его Тудор. — Смысла нет начинать нашу беседу с угроз… Всего несколько часов назад мне передали коллективное заявление, которое не очень-то способствует расследованию.
— Это своего рода ответное предупреждение! — воинственно проговорил архитектор.
— Совершенно верно! — сказал Тудор. — Причем очень серьезное. Хочу заверить вас, что в ходе дальнейшей нашей беседы мы не поскупимся на ответные возражения. И еще хочу вас заверить, что мы стремимся к цивилизованному ведению беседы, понимая под этим прежде всего искренность.
— Искренность — вещь весьма относительная! — сообщил Андрей Дориан, тон которого стал вдруг изумленным.
— Позволю и я себе одно размышление вслух… — в тон ему ответил Тудор. — Время быстротечно. Тайное не сегодня-завтра станет явным. Я имею в виду вполне конкретное, а не абстрактное завтра. Возможно, завтра люди узнают правду о совершенных здесь чудовищных преступлениях… но пока все покрыто тайной: факты и действующие лица, их имена и преступления. И я вас спрашиваю, господин Дориан: что бы вы хотели получить завтра: тайну или правду? Рано или поздно газеты зашумят, будьте уверены. Как будут писать о вас: как о свидетеле,
ниспосланном случаем, или как о персонаже под большим знаком вопроса, путающемся в воспоминаниях и предположениях? Вы знаете, как быстро и богато расцветает фантазия толпы! Мы хотим лишь одного — защитить невиновных, но что поделать, если они сами ставят нам подножки?
Архитектора Дориана явно раздирали противоречия. Казалось, он яростно борется с самим собой и не в состоянии принять никакого решения.
— Возможно… — произнес он наконец. — Лучше малое зло, чем большое. Собственно, что вы хотели бы от меня узнать, если позволите спросить?
— Где и с кем вы провели ночь в воскресенье? — сразу же спросил Тудор.
— Я могу ответить только за себя, — многозначительно объявил архитектор. — Только так и никак иначе!
— А мы иного и не желаем! — успокоил его Тудор.
— И не думайте, что одержали легкую победу, — продолжал упираться Дориан. — Я горжусь тем, что смог отстоять перед вами закон рыцарства: да, я буду отвечать только за себя!
— Мы к вашим услугам,—встрял Ион Роман, доставая блокнот. — И если можно, помедленнее…
Виктор Мариан почувствовал, что еще немного, и он расхохочется. И поэтому ничего не стал добавлять к ехидным словам Иона Романа.
— В воскресенье ночью я был в одном почтенном доме, — выдавил наконец архитектор. — В Эфории , у госпожи Мирон. Там были еще и другие люди, человек пять, но имен их я не запомнил. Я пробыл там до шести утра…
— Адрес помните? В какой Эфории? В Северной? В Южной?
— Этого сказать не могу. Госпожа Мирон проводит свой отпуск в Мангалии и бывает в Эфории наездами. Она останавливается у разных знакомых, которые в это время в отъезде. Так было и в прошлое воскресенье. Вилла довольно скромная, одноэтажная, каменные ступеньки…
— Вы раньше там бывали? — спросил Ион Роман.
— Конечно, нет… Я встречал раньше госпожу Мирон тоже на какой-то вилле, тоже скромной, одноэтажной, но без каменных ступенек. Мадам, как я уже сказал, постоянно пребывает в Мангалии и является женой посла… в общем, я не могу нарушать законы рыцарства. К сожалению, это все, что я могу вам сказать… Ах да! На этой вилле, на лестнице, вроде бы помню льва без головы.
Ион Роман едва дождался, когда уйдет архитектор.
— Речь наверняка идет о каком-то подпольном притоне. А госпожа — такая же супруга посла, как я — китайский император. Какая-нибудь дамочка, умеющая пользоваться своим шармом, несмотря на морщины.
Тудор вопросительно взглянул на Виктора Мариана. Молодой детектив отозвался кислой улыбкой:
— Сделаю все возможное! Хм… Лестница со львом без головы. Если только это не уловка, чтобы выиграть время до прибытия адвоката…
— А как быть с алиби Марино? — спросил Ион Роман.
— Пригласи его на террасу. Там нет ни окон, ни дверей, — ответил Тудор, — не говоря уже о стульях.
Ион Роман воспринял шутку как приятную неожиданность. Тудор впервые пошутил с момента прибытия в отель, и это был уже второй добрый знак за день после солнечного утра. Дальше загадывать не хотелось. На пороге он чуть было не столкнулся с журналистом Владимиром Энеску. Оставив его на попечение Тудора, Ион Роман отправился на поиски Марино.
— Rara avis , — приветствовал Тудор журналиста. — Опоздай вы на пару минут, я бы сам вас стал разыскивать.
— Наверное, кто-нибудь другой вздрогнул бы, услышав от вас такое: «добро пожаловать», — ответил журналист.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77