– Более того, – продолжал Певерил, – вы знаете о своем варварском обращении с Флер, а она не могла защититься. Я был и остался ее единственным другом.
Чевиот слегка повысил свой голос, пытаясь вложить в него чувство.
– Сэр, вы похитили мою жену, и я собираюсь убить вас.
– Сэр, – сказал Певерил, – вы заперли беззащитную жену, оставив ее на милость женщины, не знающей слова «жалость». Я спас ее от этой судьбы и рад, что сделал это, а дальше будь что будет.
– Будь что будет! – со смехом повторил Чевиот. – Это твой последний час, мой маленький художник! Я буду сражаться как джентльмен. На шпагах или пистолетах – не важно; право выбора за тобой. Но мне станет легче, когда ты покинешь этот мир.
– Вашей светлости следует подумать о себе, – сказал Певерил.
Барон снова засмеялся и повернулся к слуге.
– Ты слышал, мой добрый Айвор? Наш юный гений надеется убить меня на дуэли! Он прострелит мне голову или пронзит грудь?
В ответ Айвор засмеялся.
– Ваш противник уже мертв, ваша светлость. Певерил не выказал ни малейшего страха. Он боялся только за Флер: длинные руки могли дотянуться до нее и уничтожить. И следующие слова Чевиота сильно встревожили его:
– И предупреждаю, что не успокоюсь, пока не найду этот чистый цветок, ради которого ты умираешь. Выследить ее, так же, как и тебя, будет не трудно.
Певерил сник.
– Но почему, ваша светлость, вы хотите отомстить ей? – воскликнул он. – Религиозный суд аннулировал брак, и вы собираетесь снова жениться. Почему бы не оставить в покое бедную Флер? Вы ей причинили и так много зла.
– То, что я сделаю с бывшей леди Чевиот, это мое дело, – резко сказал барон, – и тебя это не касается.
Певерил на миг решил бежать: добраться до Флер и защищать ее. Он сожалел, что позволил заманить себя в ловушку. Он не мог умереть и оставить Флер одну. Однако быстро взял себя в руки, чтобы Чевиот не думал, что Флер полюбила менее храброго человека.
– Пусть будет дуэль.
– Еще не рассвело, – коротко сказал барон. – Я вернусь к себе, чтобы еще поспать. Ты тоже можешь так поступить. Мы встретимся на лужайке у южной стены. Доктор Босс умер, старый дурак, а поскольку у тебя нет секунданта, то им будет вот этот джентльмен, – он кивнул на эксперта, который помог найти Певерила.
– Благодарю вас, – холодно сказал Певерил. Барон Чевиот подавил зевок. Ему стало холодно, у него болела печень, и он понимал, что смерть Певерила принесет ему мало радости. Внутренне он даже восхищался, как ловко юноше удалось бежать. Месть барона была направлена скорее на Флер, чем на Певерила. За месяцы после аннулирования брака он чувствовал к ней смесь отвращения и вожделения: отвращения из-за черной крови, замаравшей хотя и всего на несколько секунд жизнь его сына и наследника; возмущение ее гордостью и безразличием, когда он впервые обнял ее. Но у него еще было желание; на некоторое время оно умерло, затем снова вспыхнуло. Просыпаясь, он вспоминал ее красоту, а иногда сходил с ума от ее нравственного превосходства.
Теперь, когда он снова собирался жениться, у него не было причин для ярости. Он полностью порвал с Флер, у него была новая невеста. Джорджина Поллендайн была приятной девушкой, хотя ее детское восхищение им не радовало его. Она могла быть плодовитой женой и родить здоровых детей, но совсем не была похожа на ту, прежнюю. Он не чувствовал к ней жаркой страсти, волнующей кровь, как это было с Флер. Даже теперь, холодным серым февральским днем, он чувствовал гнев из-за того, что бывшая жена никогда не принадлежала ему, и поэтому должен убить Певерила. Он усмехнулся, глядя на юношу.
– Итак, что же? Шпаги или пистолеты? Художник, абсолютно ничего не знавший об оружии, смело ответил:
– Мне доставит удовольствие проткнуть вам глотку, барон Чевиот.
– Идиот! – яростно закричал Чевиот, – тебе осталось жить лишь несколько часов. Ты… – он повернулся к слуге, – запри его в башне, и пусть сидит там до шести часов.
Певерил хотел возразить, но Чевиот взял канделябр и пошел по лестнице.
– Пойдем, – сказал Айвор Певерилу.
И снова он пошел по знакомой лестнице. Никто не был в башне с тех пор, когда Певерил и Флер покинули Кедлингтон. Студия была мрачной и неуютной. На грязных оконных стеклах висела паутина. Два холста, изъеденных крысами, лежали на стуле. Даже когда Айвор открыл дверь, Певерил с ужасом успел увидеть мелькнувшую темную тень: он терпеть не мог крыс.
– Не очень мило, но для вас достаточно, мой маленький художник. У вас осталось несколько часов, чтобы подумать о жизни. Спокойной ночи или доброе утро! – с насмешливым поклоном Айвор вышел и запер дверь.
Певерил постоял, пока его глаза не привыкли к темноте. Ему не понравилось в этой комнате с визжащими крысами, и Певерил пал духом. Боже мой, подумал он, как провести последние часы жизни? Он открыл окно и с наслаждением вздохнул свежий воздух.
Скоро он выйдет на луг, чтобы сразиться с противником, и это будет первая и наверняка последняя дуэль в его жизни.
В округе было тихо, а над лесом стоял туман. Певерил нашел кресло с высокой спинкой, на котором когда-то сидела Флер. Он почти видел ее и вспомнил ее печаль из-за ужасного наказания мстительного мужа, обидевшего ее, когда ей нужны были забота и любовь.
Певерил надеялся, что, став мужем Флер, отдаст ей всю свою любовь и преданность. К сожалению, теперь этого не будет. Внизу, на белой лужайке, он сделает что сможет, но это будет нечестная дуэль.
Певерил упал на колени и склонил голову на руки.
– О, Флер, любимая, как тяжело покидать тебя сейчас, – вздохнул он.
Было очень холодно. Он пошел к окну, но на полпути почувствовал, что у него слипаются глаза, и сон победил его.
Он проснулся от щелканья замка. Айвор и эксперт пришли за ним.
Над Кедлингтоном поднимался рассвет.
Глава пятая
Замок Кедлингтон возвышался над утренним туманом. Легкий ветерок закрыл небо тучами. Лес еще спал, но долина уже просыпалась. Коровы недовольно мычали, протестуя против жестокости человека.
Барон Кедлингтон стоял со своими секундантами и доктором Барнстэйнлом, у которого в руке был черный саквояж. Доктору не нравилось все это, так как он был тихим деревенским врачом и впервые присутствовал на дуэли.
А Чевиот чувствовал себя прекрасно и постоянно улыбался. Одет он был в рубаху и шелковые штаны.
Закатав до локтя оба рукава и увидев стройную фигуру молодого художника, двигающуюся к нему, он продолжал улыбаться, но его глаза сузились. Певерил подошел и поклонился. Он был бледен, но не выказал ни страха, ни смущения. Дензил Чевиот столь же любезно ответил поклоном. Легкое чувство восхищения слегка тронуло его сердце: он, барон Чевиот, стал бы сражаться, только будучи уверенным в победе.
Айвор принес шпаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68