Так что я приняла приглашение от вашего имени. Надеюсь, я поступила правильно?
– Ну конечно. Отец, надо же, – задумчиво произнесла Палома. – Ну и как он?
– Очень рад твоей помолвке и сгорает от желания увидеть тебя. Знаешь, мне даже показалось, что он в сущности не такой плохой человек, каким я всегда его считала… Прости, дорогая. Я понимаю, что он твой отец, но надо называть вещи своими именами. Однако если он будет хорошо к тебе относиться, я окончательно изменю свое мнение о нем.
Антонио, как обычно, подъехал к ужину, и донья Долорес повторила ему всю историю.
– У нас сейчас много дел, нужно подготовиться к свадьбам твоего кузена и твоего дяди Алонсо, – заметила она. – Однако когда я предложила отложить встречу, Хуан расстроился и стал настаивать на завтрашнем дне. Впрочем, я понимаю его. Ему не терпится увидеть Палому.
– Вполне возможно. Но я как раз сейчас очень занят на работе, и с завтрашнего дня мне даже придется ночевать в офисе. Иначе я могу не успеть покончить со всеми делами до отъезда в Валенсию.
Валенсия была выбрана местом для двойного бракосочетания неслучайно. Во-первых, там находилось родовое имение Торрес-Кеведо, где жил Алонсо. Во-вторых, именно там произошла встреча Эрнесто и Натали. А в-третьих, это был отличный способ избежать общества многих из тех, кого бы пришлось позвать, останься они в Мадриде.
– Но ты всегда можешь попросить своих дядю и кузена отложить свадьбы. Разве кто-то рискнет отказать тебе? – поддела его Палома.
– Конечно. – Похоже, Антонио воспринял ее слова всерьез. – Но думаю, они этого не переживут.
Антонио улыбнулся ей, чтобы показать, что понял шутку, но Паломе было не до смеха. После Торремолииоса она не видела его вплоть до сегодняшнего вечера, и только что он сообщил, что всю следующую неделю будет пропадать в офисе. С некоторым удивлением Палома поняла, что даже рада этому. Чтобы не дать себе раскиснуть, она снова начала думать об отце.
– Пожалуйста, повторите мне все, что сказал отец, – обратилась она к донье Долорес.
– Опять? Что ж, он спрашивал о тебе, интересовался, все ли в порядке, счастлива ли ты с Антонио, может ли он без опаски доверить тебя ему. Ну, в общем, все, о чем обычно беспокоятся любящие отцы.
– Сколько же времени ему потребовалось, чтобы вспомнить о своей второй дочери? – вмешался Антонио. – Хотел бы я знать, что за этим кроется.
– Интерес отца ко мне нуждается в объяснении? – вспыхнула Палома.
– Такой неожиданный интерес – очень даже.
– Моя помолвка. Разве этого недостаточно?
– Может быть. Ладно, уже поздно, и мне пора. – Антонио оборвал разговор и решительно поднялся из-за стола.
К вечеру в доме отца Палома готовилась более чем тщательно. Она надела элегантное облегающее платье из черного шелка, которое идеально подходило к сверкающей в волосах бриллиантовой заколке, новому подарку Антонио. Палома дотронулась до камней. Такие же холодные, как и он сам. Почему он пытался заранее испортить ей вечер, отпуская ехидные замечания в адрес отца? Да, ее жениху порой недоставало чуткости, но в этот раз он откровенно хотел причинить ей боль. Ровно в половине восьмого за доньей Долорес и Паломой прибыла машина. Особняк де ла Росса находился в самом фешенебельном квартале города. По соседству с ним располагались дома других сильных мира сего. Возле парадного входа женщины столкнулись с Антонио, который только что подъехал. Увидев Палому, он одобрительно кивнул, но сказал лишь:
– Я знал, что тебе пойдет не только золото, но и бриллианты.
Они подошли к широко открытым дверям огромного дома, и навстречу им поспешно вышел Хуан де ла Росса.
– Палома, моя дорогая дочь! Как давно мы не виделись! – Он неуклюже обнял ее, впервые за много лет.
Отец выглядел гораздо старше своих лет и сильно поправился со дня их последней встречи. Паломе показалось, что в его поведении сквозит фальшь, и она подумала, что, возможно, Антонио и на этот раз оказался прав. Но, несмотря ни на что, он был ее отцом, и она слишком долго ждала этой встречи. Поэтому заставила себя улыбнуться и принять непринужденный вид.
Затем Хуан лучезарно улыбнулся донье Долорес и с таким воодушевлением поприветствовал Антонио, словно они были близкими родственниками и не виделись тысячу лет. Антонио был безупречно вежлив, как и всегда, однако держался несколько сухо. Его покоробила фамильярность сеньора де ла Росса, и Палома тотчас же это почувствовала.
Его жена тоже вела себя несколько странно. На месте злобной мачехи была теперь заботливая, услужливая женщина, которая всеми силами старалась показать, что рада видеть Палому. Раньше она не так хорошо скрывала свои истинные чувства ко мне, подумала девушка. А в то, что Пилар стала лучше к ней относиться, Палома не верила. Впрочем, и она к ней тоже. Разве можно простить женщину, по вине которой отец так жестоко обошелся с ее матерью! Правда, ее старшая сестра легко примирилась с существованием Пилар – возможно, в силу своего характера, а возможно, и потому, что не была свидетельницей страданий близких ей людей и не начинала свою жизнь заново в чужой стране…
В отличие от четы де ла Росса Мария Кончита вела себя вполне естественно. Она расцеловала Палому, по-братски обняла Антонио и весело поздоровалась с его матерью.
Когда внимание Хуана де ла Россы и его дражайшей половины переключилось на других гостей, Палома предложила сестре отойти в сторонку.
– Прости, но мне надо встречать гостей! Я сегодня за хозяйку, у меня куча дел… – затараторила Мария Кончита.
Но Палома мягко прервала ее:
– Займешься гостями через несколько минут. Мне необходимо поговорить с тобой. Объясни мне, почему отец ведет себя так, будто только что узнал о моей помолвке с Антонио?
– Потому что так оно и есть, – сообщила Мария Кончита.
– Но ведь ты знала об этом еще тогда, на приеме и доме Ортуньо, – напомнила Палома. – Разве не так?
– Ну да. Но я ничего не сказала отцу, когда он звонил домой. Не хотела его огорчать заранее. Ты не знаешь, но он лелеял мечту выдать меня за Антонио и пришел в бешенство, когда я заявила, чтобы он и думать об этом не смел. А Антонио все-таки Торрес-Кеведо!
– Ну и что с того?
– Прекрати! Это очень известная в Мадриде фамилия. Ты просто не знаешь папу. Он жуткий сноб, а Пилар и того хуже… Прости, я должна бежать. Кто-то зовет меня.
И она умчалась, оставив Палому наедине с невеселыми думами. Итак, Хуан де ла Росса мечтал выдать за Антонио свою старшую дочь Марию Кончиту. Та отказалась. Глупая, упрямая девчонка, что с нее взять! И тут вдруг выясняется, что вторая его дочь, о которой он и не вспомнил ни разу за последние годы, занимает место, уготованное другой, любимой, носящей его фамилию. Конечно, Хуана де ла Росса это не могло не огорчить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Ну конечно. Отец, надо же, – задумчиво произнесла Палома. – Ну и как он?
– Очень рад твоей помолвке и сгорает от желания увидеть тебя. Знаешь, мне даже показалось, что он в сущности не такой плохой человек, каким я всегда его считала… Прости, дорогая. Я понимаю, что он твой отец, но надо называть вещи своими именами. Однако если он будет хорошо к тебе относиться, я окончательно изменю свое мнение о нем.
Антонио, как обычно, подъехал к ужину, и донья Долорес повторила ему всю историю.
– У нас сейчас много дел, нужно подготовиться к свадьбам твоего кузена и твоего дяди Алонсо, – заметила она. – Однако когда я предложила отложить встречу, Хуан расстроился и стал настаивать на завтрашнем дне. Впрочем, я понимаю его. Ему не терпится увидеть Палому.
– Вполне возможно. Но я как раз сейчас очень занят на работе, и с завтрашнего дня мне даже придется ночевать в офисе. Иначе я могу не успеть покончить со всеми делами до отъезда в Валенсию.
Валенсия была выбрана местом для двойного бракосочетания неслучайно. Во-первых, там находилось родовое имение Торрес-Кеведо, где жил Алонсо. Во-вторых, именно там произошла встреча Эрнесто и Натали. А в-третьих, это был отличный способ избежать общества многих из тех, кого бы пришлось позвать, останься они в Мадриде.
– Но ты всегда можешь попросить своих дядю и кузена отложить свадьбы. Разве кто-то рискнет отказать тебе? – поддела его Палома.
– Конечно. – Похоже, Антонио воспринял ее слова всерьез. – Но думаю, они этого не переживут.
Антонио улыбнулся ей, чтобы показать, что понял шутку, но Паломе было не до смеха. После Торремолииоса она не видела его вплоть до сегодняшнего вечера, и только что он сообщил, что всю следующую неделю будет пропадать в офисе. С некоторым удивлением Палома поняла, что даже рада этому. Чтобы не дать себе раскиснуть, она снова начала думать об отце.
– Пожалуйста, повторите мне все, что сказал отец, – обратилась она к донье Долорес.
– Опять? Что ж, он спрашивал о тебе, интересовался, все ли в порядке, счастлива ли ты с Антонио, может ли он без опаски доверить тебя ему. Ну, в общем, все, о чем обычно беспокоятся любящие отцы.
– Сколько же времени ему потребовалось, чтобы вспомнить о своей второй дочери? – вмешался Антонио. – Хотел бы я знать, что за этим кроется.
– Интерес отца ко мне нуждается в объяснении? – вспыхнула Палома.
– Такой неожиданный интерес – очень даже.
– Моя помолвка. Разве этого недостаточно?
– Может быть. Ладно, уже поздно, и мне пора. – Антонио оборвал разговор и решительно поднялся из-за стола.
К вечеру в доме отца Палома готовилась более чем тщательно. Она надела элегантное облегающее платье из черного шелка, которое идеально подходило к сверкающей в волосах бриллиантовой заколке, новому подарку Антонио. Палома дотронулась до камней. Такие же холодные, как и он сам. Почему он пытался заранее испортить ей вечер, отпуская ехидные замечания в адрес отца? Да, ее жениху порой недоставало чуткости, но в этот раз он откровенно хотел причинить ей боль. Ровно в половине восьмого за доньей Долорес и Паломой прибыла машина. Особняк де ла Росса находился в самом фешенебельном квартале города. По соседству с ним располагались дома других сильных мира сего. Возле парадного входа женщины столкнулись с Антонио, который только что подъехал. Увидев Палому, он одобрительно кивнул, но сказал лишь:
– Я знал, что тебе пойдет не только золото, но и бриллианты.
Они подошли к широко открытым дверям огромного дома, и навстречу им поспешно вышел Хуан де ла Росса.
– Палома, моя дорогая дочь! Как давно мы не виделись! – Он неуклюже обнял ее, впервые за много лет.
Отец выглядел гораздо старше своих лет и сильно поправился со дня их последней встречи. Паломе показалось, что в его поведении сквозит фальшь, и она подумала, что, возможно, Антонио и на этот раз оказался прав. Но, несмотря ни на что, он был ее отцом, и она слишком долго ждала этой встречи. Поэтому заставила себя улыбнуться и принять непринужденный вид.
Затем Хуан лучезарно улыбнулся донье Долорес и с таким воодушевлением поприветствовал Антонио, словно они были близкими родственниками и не виделись тысячу лет. Антонио был безупречно вежлив, как и всегда, однако держался несколько сухо. Его покоробила фамильярность сеньора де ла Росса, и Палома тотчас же это почувствовала.
Его жена тоже вела себя несколько странно. На месте злобной мачехи была теперь заботливая, услужливая женщина, которая всеми силами старалась показать, что рада видеть Палому. Раньше она не так хорошо скрывала свои истинные чувства ко мне, подумала девушка. А в то, что Пилар стала лучше к ней относиться, Палома не верила. Впрочем, и она к ней тоже. Разве можно простить женщину, по вине которой отец так жестоко обошелся с ее матерью! Правда, ее старшая сестра легко примирилась с существованием Пилар – возможно, в силу своего характера, а возможно, и потому, что не была свидетельницей страданий близких ей людей и не начинала свою жизнь заново в чужой стране…
В отличие от четы де ла Росса Мария Кончита вела себя вполне естественно. Она расцеловала Палому, по-братски обняла Антонио и весело поздоровалась с его матерью.
Когда внимание Хуана де ла Россы и его дражайшей половины переключилось на других гостей, Палома предложила сестре отойти в сторонку.
– Прости, но мне надо встречать гостей! Я сегодня за хозяйку, у меня куча дел… – затараторила Мария Кончита.
Но Палома мягко прервала ее:
– Займешься гостями через несколько минут. Мне необходимо поговорить с тобой. Объясни мне, почему отец ведет себя так, будто только что узнал о моей помолвке с Антонио?
– Потому что так оно и есть, – сообщила Мария Кончита.
– Но ведь ты знала об этом еще тогда, на приеме и доме Ортуньо, – напомнила Палома. – Разве не так?
– Ну да. Но я ничего не сказала отцу, когда он звонил домой. Не хотела его огорчать заранее. Ты не знаешь, но он лелеял мечту выдать меня за Антонио и пришел в бешенство, когда я заявила, чтобы он и думать об этом не смел. А Антонио все-таки Торрес-Кеведо!
– Ну и что с того?
– Прекрати! Это очень известная в Мадриде фамилия. Ты просто не знаешь папу. Он жуткий сноб, а Пилар и того хуже… Прости, я должна бежать. Кто-то зовет меня.
И она умчалась, оставив Палому наедине с невеселыми думами. Итак, Хуан де ла Росса мечтал выдать за Антонио свою старшую дочь Марию Кончиту. Та отказалась. Глупая, упрямая девчонка, что с нее взять! И тут вдруг выясняется, что вторая его дочь, о которой он и не вспомнил ни разу за последние годы, занимает место, уготованное другой, любимой, носящей его фамилию. Конечно, Хуана де ла Росса это не могло не огорчить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40