ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Лицо покойного поражало своей лимонной желтизной. В уголках тонкого поджатого рта мускулы образовали желваки. Пепельно-седые волосы походили на коротко подстриженный мех. Ни следа величия в этих чертах, только страдание, страдание до скрежета зубовного и леденящий нечеловеческий страх.
Каспар никогда еще не видал покойников. На его лице отразились мука и любопытство, глаза закатились, всеми десятью пальцами он судорожно вцепился в подбородок. Сердце его исходило слезами.
Генриетта Фейербах подняла голову, склоненную на тело отца. Когда она увидела юношу, черты лица ее исказились до неузнаваемости.
– Он погиб из-за тебя! – крикнула она голосом, от которого мороз пробегал по коже.
Губы Каспара приоткрылись. Весь подавшись вперед, он уставился на обезумевшую женщину и дважды ударил себя кулаком в грудь, казалось, он вот-вот рассмеется, но из его глотки вырвался лишь какой-то глухой звук, и он без чувств грохнулся оземь.
Все оцепенели. Сыновья президента поднялись со своих мест и горестно смотрели на недвижно лежащего юношу. Директор Вурм, очнувшись, ринулся к двери, вероятно, чтобы позвать врача. Благоразумный Гофман удержал его, заметив, что не следует привлекать всеобщее внимание. Фрау фон Имхоф опустилась на колени возле Каспара и увлажнила его виски ароматной водой. Он стал постепенно приходить в себя, но подняться и сделать несколько шагов смог только минут через пятнадцать. Фрау фон Имхоф вывела его из комнаты. Чтобы не протискиваться сквозь толпу в коридоре, она через черный ход прошла с ним в сад и предложила проводить его домой.
– Нет, – неестественно тихим голосом отвечал Каспар, – я пойду один. – Он втянул воздух носом. Пульс его бился так часто, что жилки на шее ходили ходуном.
Не слушая ласковых уговоров молодой женщины, он, пошатываясь, зашагал по главной аллее сада. У портала ему навстречу попался лейтенант полиции.
– Ну-с, Хаузер, – обратился он к Каспару.
Юноша остановился.
– У вас, конечно, есть все основания печалиться, – зловеще произнес Хикель, – кто же, кроме Фейербаха, окажет вам столь действенное заступничество?
Каспар ни слова ему не ответил. Он смотрел сквозь лейтенанта, словно тот был из стекла.
– Добрый вечер, – вдруг послышался голос, нежный, как колокольчик, странно растрогавший Каспара. Фрау фон Каннавурф стояла подле него. Хикель сделался бледнее обычного.
– Сударыня, – проговорил он, – дозвольте мне, воспользовавшись случаем, принести к вашим стопам мое безмерное уважение. – В галантности лейтенанта было что-то судорожное.
Фрау фон Каннавурф невольно попятилась, вид у нее был испуганный.
Лейтенант полиции походил на человека, собравшегося прыгнуть в воду. Он нагнулся и, прежде чем молодая женщина сумела этому воспрепятствовать, схватил ее руку и поцеловал, одними зубами. Когда он выпрямился, губы его все еще были раздвинуты. Ни слова более не проронив, он поспешил удалиться.
Фрау фон Каннавурф смотрела ему вслед широко открытыми глазами.
– Какой страшный человек, – прошептала она. Каспар оставался безучастен. Она молча проводила его домой.
Едва он переступил порог своей комнаты, как в глазах его зажегся какой-то нездешний огонь, они светились в темноте, словно два светлячка. Он встал на самую середину комнаты и, дрожа с ног до головы, произнес своего рода заклинание.
– Я знаю тебя и тебя зову. Если ты мать, выслушай меня. Я иду к тебе. Иначе мне нельзя. Я пришлю к тебе гонца. Если ты мать, ответь мне: к чему бесконечное ожидание? Страх мне больше неведом, а беда моя велика. Они зовут меня Каспаром Хаузером, но ты меня зовешь по-другому. Я приду в твой замок. Гонец мне верен, господь укажет ему путь, а солнце этот путь осветит. Снизойди до моего гонца и передай мне весть через него.
Непостижимое спокойствие вдруг овладело им. Он сел к столу, взял лист бумаги и написал – темнота, видно, не мешала ему – все те же слова. Потом сложил лист пополам и, так как воска у него не было, зажег свечу, наклонил, чтобы с нее накапало сало, и пришлепнул его своей печаткой с изображением коня и надписью: «Горд, но добр».
Прошло полчаса, Каспар все еще сидел неподвижно с закрытыми глазами и улыбался. Минутами казалось, что он молится, ибо губы его шевелились. Он думал о Шильдкнехте. Всеми силами души хотел видеть его сейчас.
И, словно этому желанию была сообщена магическая сила претвориться в действительность, со двора вдруг послышался троекратный мелодический свист. Каспар распахнул окно. Это был Шильдкнехт.
– Сейчас иду, – крикнул юноша.
Спустившись вниз, он схватил пришельца за рукав, увлек через калитку в безлюдный переулок и жестом предложил следовать за ним. Время от времени Каспар замедлял шаг и озирался. Миновав домик мытаря, они вышли на лужайку. На краю ее стояла крестьянская телега. Каспар вскочил на нее и усадил рядом с собою Шильдкнехта. Потом, наклонившись к его уху, сказал:
– Сейчас вы нужны мне.
Шильдкнехт кивнул.
– Все поставлено на карту, – продолжал Каспар.
Шильдкнехт кивнул.
– Вот письмо, его должна получить моя мать.
Шильдкнехт снова кивнул, на сей раз преисполненный благоговения.
– Знаю, знаю, – сказал он, – княгиня Стефания.
– Откуда вы знаете? – невнятно шепнул ошеломленный Каспар.
– Читал. В книжке статского советника читал.
– И ты знаешь, куда тебе следует идти, Шильдкнехт?
– Знаю. Ведь это же в нашей земле.
– И ты отдашь ей письмо?
– Отдам.
– И поклянешься вечным блаженством, что сделаешь это собственноручно? Войдешь в замок? Или в церковь, если она молится там? Остановишь карету, если она едет в ней?
– Тут и клясться нечего. Я это сделаю, хоть трава не расти.
– Если бы я попытался это сделать сам, я бы и до ближайшей деревни не дошел. Они бы меня схватили и заперли.
– И это знаю.
– А как ты будешь действовать?
– Оденусь в крестьянское платье, днем буду спать в лесу, ночью идти.
– А куда ты спрячешь письмо?
– В чулок.
– А когда сможешь двинуться в путь?
– Когда угодно. Завтра, сегодня, сейчас, если хотите. Это, конечно, дезертирство, ну да не беда.
– Ежели удастся, то не беда. Есть у тебя деньги?
– Ни гроша. Ну да не беда.
– Нет, деньги тебе нужны. И много. Пойдем со мной, деньги я раздобуду.
Каспар вскочил и зашагал к дому Имхофов. У ворот он приказал Шильдкнехту подождать его. Сам же вошел и сказал привратнику, что хочет видеть фрау фон Каннавурф. В его облике было нечто, заставившее старого слугу быстрей пошевеливаться. Не прошло и нескольких минут, как появилась фрау фон Каннавурф. Она провела его по лестнице в маленький неосвещенный зал. Высокое стенное зеркало блестело в лунном свете. Привратник зажег свечи и удалился.
– Не спрашивайте меня ни о чем, – запыхавшись и с трудом выговаривая слова, попросил Каспар, – мне нужно десять дукатов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117