Так, значит, она хочет избавиться от него. Тогда тем более надо остаться и послушать, о чем она собирается сплетничать.
— Я искал Бита и Брэдшо, — на ходу придумал он. — Они хотели поехать со мной в Таттерсолл.
— По-моему, я слышала их голоса в бальном зале, — сказала Эдвина.
Всегда в неизменном черном платье сидевшая в углу, куда не попадали лучи утреннего солнца, она напоминала одного из знаменитых шекспировских призраков, надевшего очки.
— Гм, надеюсь, Брэдшо не пытается опять что-нибудь взорвать. Дамы, вы извините меня?
Возвращаясь на свое место, Джорджиана снова попыталась наступить ему на ногу, но он был настороже и успел выскочить за дверь. Ему очень хотелось узнать, зачем ей понадобилось говорить с тетушками, но он еще получит такую возможность позднее, когда она уедет. В данный момент ему необходимо было сообщить братьям о том, что они едут с ним на конский рынок.
С лестничной площадки третьего этажа, где располагались бальный зал и музыкальная комната, до его слуха донеслись аплодисменты. Это указывало на место пребывания слуг, но не умерило его беспокойства относительно того, что мог затеять Брэдшо. Он бесцеремонно распахнул обе половинки двойной двери — и в его голову чуть не вонзилась стрела.
— Проклятие! — взревел он, инстинктивно приседая.
— Боже! Дэр, ты цел?
Отбросив арбалет, второй лейтенант Королевского морского флота Брэдшо Карроуэй, расталкивая слуг, бросился к нему через весь зал и схватил Тристана за плечо.
Тристан сбросил его руку.
— Очевидно, — прорычал он, — когда я запретил поджигать в доме порох, то забыл объяснить, что в бальном зале не должно быть никакого смертельного оружия. — Он погрозил пальцем неподвижной фигуре в глубокой нише окна: — А тебе лучше бы не смеяться.
— Я не смеюсь.
— Хорошо! — Какое-то движение привлекло его внимание. Он увидел, как слуги потихоньку покидают зал через другие двери. — Докинз!
— Да, милорд? — остановился дворецкий.
— Следи за входной дверью. У нас в доме гости, у тетушек.
— Кто это? — спросил Брэдшо.
Выдернув из косяка стрелу, он разглядывал ее наконечник.
— Никто. Спрячь где-нибудь свою новую игрушку, чтобы Коротышка не нашел ее, и пойдем. Мы едем в Таттерсолл.
— Ты хочешь купить мне пони?
— Нет, я собираюсь купить пони Эдварду.
— Но ты не можешь себе этого позволить.
— Приходится поддерживать репутацию. — Он снова посмотрел в глубину зала. — Ты идешь, Бит?
Никто не удивился, когда молчаливая фигура отрицательно покачала черноволосой головой.
— Мне надо написать Магуайру.
— Ну хотя бы прогуляйся днем с Эндрю.
— Вряд ли.
— Или покатайтесь на лошадях.
— Может быть.
Спускаясь вместе с Брэдшо по лестнице, Тристан озабоченно спросил:
— Как он?
— Ты с ним более близок, чем я, — пожал плечами брат. — Если он не хочет разговаривать с тобой, что уж говорить обо мне. Насколько я могу судить, Бит для всех остается загадочным сфинксом. По-моему, он улыбнулся, когда я чуть не убил тебя, — может, это тебя утешит.
— Думаю, это уже достижение.
Его беспокоило затянувшееся молчание среднего из братьев Карроуэй, но присутствие в доме Джорджианы Холли вызывало не меньшую тревогу. Что-то непонятное происходило в доме, и в нем росла уверенность, что, чем скорее он узнает, что именно, тем лучше будет для него.
Однако в данный момент ему надо купить пони для младшего брата, а у него не было лишних денег. Но если его семья имела традиции, которыми могла гордиться, то одной из них было профессиональное умение обращаться с лошадьми, а он давно откладывал покупку пони для Коротышки.
— Так кто же приехал к тетушкам? — снова спросил Шо.
Тристан подавил вздох. Они все равно узнают.
— Джорджиана Холли.
— Джор… О! А зачем?
— Понятия не имею. Но, если она собирается разрушить наш дом до основания, я предпочел бы находиться где-нибудь в другом месте.
Слишком громко сказано, но чем меньше они будут обсуждать его отношения с Джорджианой, тем лучше.
Несмотря на то что она твердо решила по возможности держаться подальше от большинства членов семейства Карроуэй, Джорджиане всегда нравились Милли и Эдвина.
— Теперь, когда Грейдон женился, — объясняла она, — тетушке не нужна компаньонка. Они с ее невесткой Эммой прекрасно ладят, и я не хочу быть им помехой.
— Но вы же не хотите возвращаться в Шропшир, не так ли, дорогая? Тем более во время сезона?
— О нет! У моих родителей на руках еще три дочери, ожидающие своего дебюта. И они едва ли хотят моего возвращения, это послужило бы плохим примером. Даже Хелен там лишняя, а она замужем.
Эдвина похлопала ее по руке:
— Вы неплохой пример, Джорджиана. Мы с Милли никогда не были замужем, но никогда не страдали от отсутствия мужа.
— Но не страдали и от отсутствия поклонников, конечно, — вставила Милли. — Просто нам никогда не попадались подходящие. Я нисколько не жалею, что не вышла замуж. Хотя, признаюсь, жалею, что с этой больной ногой не могу танцевать.
— Вот поэтому я здесь. — Джорджиана, собравшись с духом, подалась вперед. Вот оно: первый ход на шахматной доске, начало игры. — Я подумала, может быть, вы бы хотели иметь кого-то рядом, кто помог бы вам двигаться, а я бы хотела чувствовать себя немного полезной, поэтому я…
— О да! — перебила ее Эдвина. — Иметь в доме еще одну женщину — это великолепно! Все мальчики Карроуэй пробудут здесь до середины лета, и, поверьте мне, так приятно иметь кого-то, хорошо воспитанного, с кем можно поговорить.
Джорджиана улыбнулась и взяла Милли за руку.
— Так что же, Милли, вы хотите сказать?
— Я уверена, вы найдете занятие получше, чем сопровождать старую деву с ее подагрой.
— Глупости. Я поставлю себе цель добиться того, чтобы вы снова могли танцевать, — твердо заявила Джорджиана. — И это доставит мне огромное удовольствие.
— О, Милли, скажи «да». Нам будет так весело.
Щеки Милли порозовели, и она улыбнулась:
— В таком случае я говорю «да».
Джорджиана захлопала в ладоши, скрывая свое удовлетворение. «Прекрасно!»
Эдвина встала.
— Я распоряжусь, чтобы Докинз приготовил для вас комнату. Боюсь, что, поскольку все братья в городе, комнаты, выходящие на запад, заняты. Вы ничего не имеете против утреннего солнца?
— Абсолютно ничего. Я встаю рано.
Она не сможет много спать, находясь под одной крышей с этим дьяволом Тристаном Карроуэем. Она потеряла рассудок, оставаясь здесь. Но если не она, то кто сделает это?
Эдвина торопливо покинула комнату, а Милли осталась в своем мягком кресле, обложенная невообразимым количеством пышных подушек. Забинтованная нога покоилась на такой же мягкой скамеечке.
— Я так рада, что вы поживете у нас, — сказала Милли, маленькими глоточками потягивая чай. Черные глаза смотрели на Джорджиану поверх фарфоровой чашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66