Она обернулась, словно почувствовав, что его что-то рассмешило. Их взгляды встретились, и Ремингтон больше не хотел смеяться, он хотел поцеловать ее.
И она тоже хотела, чтобы он ее поцеловал.
Он чувствовал присутствие этого желания в воздухе вокруг – так во время грозы вдруг ярко вспыхивает молния.
Это желание легко читалось в ее глазах, словно он смотрел на звезды в чистом летнем небе.
Либби вдруг направилась к противоположной стороне дома, стараясь скрыться от его взгляда, разорвать нить, внезапно связавшую их. Он понял, что девушка отошла не случайно, и обрадовался. Нужно поступать разумно, не следует усложнять еще больше то, что и так стало весьма запутанным делом.
Он взял костыль под мышку и пошел прочь от загона.
– Я поставил на плиту тушеное мясо на ужин. Решил, что ты, наверное, вернешься голодная. Пойду проверю. – Он пошел прочь.
– Ремингтон!
Он остановился и оглянулся через плечо. Либби выглядела несколько неуверенной, но от этого становилась только более желанной.
– Спасибо, – прошептала она.
– За что?
– За то, что присмотрел за домом, пока меня не было. За то, что присмотрел за Сойером, – она пожала плечами. – За то, что остался помочь.
Проклятье! Желание поцеловать ее вернулось к Ремингтону с новой силой одновременно с желанием совершенно другого, гораздо большего, чем простой поцелуй. Глядя на ее стройную фигуру, обтянутую брюками, было совершенно не трудно представить ее без одежды. Было совершенно не трудно представить, как приятно снимать эти одежды и заниматься с ней любовью.
Она неуверенно улыбнулась.
– Замечательно, когда есть кто-то, кому можно доверять.
Ее слова остудили его желание, словно ушат ледяной воды. Доверять ему? Она и не догадывалась, насколько ошибалась!
Он снова пошел к дому.
– Проверю наш ужин, – коротко ответил он. Ремингтон снова злился на себя. Но еще больше он злился на Либби.
За то, что она – Вандерхоф.
«Влюбиться в Ремингтона – глупейший поступок в моей жизни», – снова и снова повторяла про себя Либби, сидя за столом, на котором стоял приготовленный молодым человеком ужин. Она просто не могла позволить этому произойти. Она должна помнить, что однажды он ее покинет. И этот день настанет очень скоро. Может быть, всего через неделю.
Глубоко вздохнув, она посмотрела на сидящего перед ней Ремингтона.
– Я никогда не бывала в Виргинии, но слышала, что это прекрасный край. Расскажи мне что-нибудь о своем доме.
– Моем доме, – тихо повторил он. Что-то незаметно изменилось в выражении его лица. – Ты имеешь в виду «Солнечную долину»?
– «Солнечная долина». Приятное название.
– Это было очень красивое место… до войны.
Горечь? Грусть? Неужели именно это она заметила в его взгляде, в плотно сжатых губах?
– Но война была много лет назад, и, думаю, тебе не захочется слушать про нее. – Он ненадолго замолчал, и Либби почувствовала, что он словно оглядывается назад, вспоминая. – Когда я был маленьким, мы выращивали в «Солнечной долине» табак, но куда лучше наша семья была известна благодаря конюшням. Сандаун – прекрасный образец арабских скакунов из «Солнечной, долины».
– Очень красивое животное, – оценила Либби. И, не в силах остановиться, добавила: – Ты, должно быть, торопишься вернуться в Виргинию.
Он встретился с ней глазами, и что-то в его взгляде заставило ее похолодеть от необъяснимого страха.
– Да, я рад был бы вернуться в «Солнечную долину».
– Прекрасно, – ответила Либби слегка дрожащим голосом. – Значит, мы должны постараться, чтобы ты поскорее поправился и поехал домой.
Она перевела взгляд на Сойера, стремясь сменить тему.
– Ты уже выбрал кличку для своего щенка?
– Ага! Я назвал его Ринджер из-за белого «ошейника» на шее. Он очень хорошенький, Либби. Он вырастет лучшим псом-охранником овечек. У нас таких еще не было!
– Только не клянись, Сойер! – Она приподняла вилку. – Уверена, он действительно станет прекрасным помощником пастухов, если ты будешь правильно его тренировать. – Либби постаралась улыбнуться мальчику.
Но внутри у нее все сжималось от боли. Боли, которой она никогда прежде не испытывала. Либби хотелось чего-то такого, чего она никогда не сможет получить и чего не следовало бы желать.
Ремингтон стремился домой, в Виргинию. Он имел полное право злиться на нее за то, что она в него стреляла и задержала его здесь. А может быть, он сердился на себя самого, потому что предложил остаться и помочь ей. Честно говоря, разве она имела право в чем-нибудь его обвинять? Она ведь абсолютно ничего для него не значила.
Либби потеряла аппетит. Один вид еды на тарелке вызывал у нее тошноту. Она резко поднялась со своего места и сказала:
– Боюсь, я слишком устала, чтобы сейчас есть. Пойду лягу. Оставьте тарелки от ужина на столе. Я все приведу в порядок утром.
Девушка торопливо покинула комнату, прежде чем Ремингтон или Сойер успели что-либо ответить.
Войдя в свою комнату, Либби закрыла за собой дверь и глубоко вздохнула. «Все к лучшему, – сказала она себе. – Даже хорошо, что он уезжает». Она не хотела никого любить, не желала иметь мужа или детей. Ей совершенно не нужно было ничего подобного. Она хотела для себя только свободы.
Однако эти знакомые слова прозвучали вдруг не слишком убедительно.
10
Тимоти Бэвенс сидя прислонился к стене так, что стул встал на две задние ножки, и наблюдал за своим стадом, пасущимся вдалеке. Теплый ветерок играл высокой травой. Сейчас долина была изумрудно-зеленой, но, если эта жара постоит еще немного, а поздние весенние дожди так и не прольются, земля высохнет и потрескается уже к концу июня.
Он выругался, опустил стул в нормальное положение и встал. Если он собирается и дальше увеличивать поголовье скота, то должен завладеть абсолютно всем вокруг. Совершенно необходимо, чтобы проклятые овцы перестали поедать травку, которая так хорошо подошла бы для его коров и быков! К тому же он обязательно должен стать хозяином источников воды в округе. Когда ему удастся взять под свой контроль воду, он сможет держать мелких хозяев ранчо вроде Либби Блю или фермеров типа Фишеров, живущих вдоль ручья Блю Крик, в ежовых рукавицах.
Позвякивая шпорами, он пересек веранду и спустился по ступенькам. Быстрыми шагами Бэвенс приблизился к коновязи, где его поджидала лошадь. Освободив вожжи, мужчина сел в седло и, потянув за ремешки, заставил чалого повернуть голову, развернуться и пуститься в галоп на север, по направлению к Пайн Стейшн. Бэвенсу необходимо было выпить.
Проклятая Либби Блю! Ну почему она так цепляется за здешние земли? Он столько раз предлагал ей продать ранчо, давая столько возможностей спокойно покинуть эти места! Так же, как когда-то предлагал это прежней хозяйке-старухе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74