— А ты боишься, Роберт?
— Да, — признался он, — но на моей стороне справедливость.
Глядя прямо перед собой, Адди произнесла:
— Я не заслуживаю твоей доброты, Роберт, после всего, что я сделала.
— Ерунда, Адди.
— Нас, женщин, называют прекрасными и хрупкими. Но хрупкие не выживают там, где была я. Там они очень скоро меняются. Скажи, Роберт, зачем ты все это делаешь?
— Потому что каждый заслуживает счастья, а я видел, что ты была там несчастна. Что касается Сары и меня, мы не могли смириться с тем, что девушка, которую мы так близко знали, находится в таком месте и выполняет такую работу.
— Вам надо было забыть ее, девушку, которую вы знали. Ее больше нет.
Они уже пришли. Роберт повернулся к Адди.
— Быть может, эта девушка еще существует, только ты не знаешь этого. Пошли и покончим с этим неприятным делом.
Внутри стоял жуткий запах — пахло карболкой, сигарным дымом и алкоголем. Находясь здесь каждый день, Адди не замечала тяжелый дух, но, проведя один день вне заведения и войдя в него, она вынуждена была закрыть нос платком. За столом сидели трое мужчин и выпивали. Роза, одетая в атласное платье, была с ними. Она повернула голову, уставилась оловянными глазами на Адди и протянула:
— Вы посмотрите, кто пришел! Да не одна, а со своим богатеньким папочкой, — и, обратясь к Роберту, добавила: — Что, мой сладенький, тебе ее было мало?
— Можно поговорить с тобой в кабинете, Роза? — спросила Адди.
Взгляд мадам медленно двинулся от брюк Роберта к его аккуратно подстриженной бороде.
— Ну что ж, конечно, можно. — Она поднялась из-за стола. — Сидите, ребята, я сейчас вернусь и принесу еще бутылку.
Адди шла впереди. У двери в свой кабинет Роза обернулась и почти приставила руку к груди Роберта.
— Сюда нельзя входить мужчинам, золотце. Закрыто для посторонних, понял?
Роберт посмотрел на Адди, которая незаметно покачала головой. В кабинете она спросила:
— Какая была выручка вчера вечером?
— Здоровая, чертовски здоровая! Самая большая, какую я получала до сих пор. Сегодня совсем другое дело, пока, по крайней мере. Каждый стал порядочным христианином, прячется в своей берлоге и творит добро. Я сегодня еще не подсчитывала и не делила. — Каждое утро Роза занималась выручкой за предыдущий вечер, отделяя девушкам половину заработанного. — Сейчас я возьму свою долю. — Роза подошла к столу и открыла ящик. — Конечно, Ив, ты хорошо поработала. Сотня только от твоего Джека. Ты, наверное, очень ему понравилась. — И Роза кинула ей мешочек с золотым песком.
Адди позвала:
— Роберт, зайди, пожалуйста!
Роберт вошел в дверь и стал около нее.
Роза злобно нахмурилась.
— Минуточку. Я же сказала, что мужчины не должны входить сюда без моего приглашения.
— Роберт пришел, чтобы сопровождать меня, я ухожу, Роза.
— Как уходишь?! Что это значит?
— Ухожу. Навсегда.
Роза подняла голову и заорала:
— Ха-ха! Это ты так думаешь — «навсегда»! Ха! Ив, солнышко мое, ты вернешься, вот увидишь.
— Не думаю.
— Подумаешь. Погоди, пока все эти добродетельные дамочки не станут приподнимать свои юбки и отодвигаться, лишь бы ты их не коснулась. Погоди, пока все мужики, которые совали свои штуки в тебя, не встретят тебя на улице и не пройдут мимо, как будто ты невидимка. Погоди, пока кто-нибудь из них не встретит тебя на пустынной улице, не зажмет тебя как следует и не захочет трахнуть тебя за бесплатник. Погоди, пока у тебя не кончатся деньги и ты не захочешь заработать доллар-другой за одну минуту, не пошевелив пальцем. Ты придешь назад. Попомни мои слова.
На лице Адди не дрогнул ни один мускул.
— Я не беру с собой никаких вещей. Отдай их девушкам.
— А, так ты с ним уходишь?! — продолжала орать Роза. — Ты думаешь, ты больше не будешь шлюхой?! Так я скажу тебе, сестрица: что ты раздвигаешь ноги для одного, что для сотни, все равно ты девка. Тебе могут дать золото или жилье, но все равно ты девка. Ну и убирайся! Будешь его личной шлюхой. Мне наплевать.
— До свидания, Роза.
— И не прощайся со мной, неблагодарная сука! Ты мне должна! — Роза кинулась, как змея, и схватила Адди за волосы. — Оставляешь меня в таком накладе, кровать будет пустовать… — Адди закричала. — Я теряю деньги, а ведь я приняла тебя и…
Роберт схватил мраморную ручку от чернильного прибора и ударил Розу по руке.
— У-У-У, ч-е-р-т! — заверещала она, выпустив Адди. — Флосси, Флосси! — Лицо ее стало красным, как и волосы. — Иди сюда скорее, черт возьми!
Роберт сказал спокойно:
— Мы уходим. — Он обнял Адди за плечи. — Если вы попытаетесь помешать нам, я сломаю обе ваши руки. И скажите вашей индианке, что это относится к ней тоже. Скажите, чтобы она нас пропустила.
Появилась Флосси и стала у входа. Роберт повернулся к ней.
— Отойди. Мисс Меррит уходит.
Флосси угрожающе двинулась вперед, и Роберт ударил ее по руке тяжелым куском мрамора. Она закричала и отшатнулась, прижав руку к бедру и издавая стоны.
— Извините, пожалуйста, — произнес Роберт в изысканно вежливой манере, ведя Адди мимо Флосси.
— Останови их! — кричала Роза.
Флосси продолжала стонать, прижав руку к бедру.
— Я напущу на тебя законников, Бейсинджер! Ты не имеешь права врываться в чужой дом, нападать на хозяев… Думаешь, это тебе сойдет с рук, потому что ты владеешь этой своей дурацкой фабрикой?!
Роберт остановился у двери и обратился к Розе.
— Я буду рад возможности рассказать судье обо всем, что здесь сейчас произошло. Пожалуйста, передайте шерифу Кемпбеллу, что, если я ему понадоблюсь, он сможет найти меня в доме Эммы Докинс на рождественском обеде. Счастливого Рождества вам обеим.
В зале трое мужчин сидели в ожидании Розы. Роберт положил кусок мрамора на стол, проходя мимо.
— Добрый день, джентльмены. Эта штука принадлежит миссис Хосситер. Она придет скоро сюда, я уверен.
Они вышли наружу. Все разговоры заняли буквально несколько минут. К несказанному удивлению Роберта, сделав несколько шагов, Адди согнулась и упала, закрыв лицо руками и разразившись рыданиями. Роберт присел около нее, положив руку на ее рукав.
— Что с тобой, Адди? Почему ты плачешь?
— Не знаю… Я не з-з-знаю…
Он поднял ее и обнял. Она продолжала закрывать лицо руками.
— Ты делаешь все это против воли?
— Нет… — Она все еще плакала.
— Хотела бы остаться?
— Нет…
— Тогда чего же ты плачешь?
— Потому что… я умею только это. Они мои единственные друзья.
— Но ведь ты говорила, что они очень жесткие люди.
— Да, это правда. Но все равно они мои друзья.
— И я твой друг, и Сара, а скоро твоими друзьями станут и Докинсы.
— Я знаю… но я ведь никому не нужная, ничего не умеющая женщина. Что хорошего могу я сделать на этой земле? Я только буду висеть на вас, на Саре и на тебе, лишней тяжестью.
— Тсс. Ты не должна так говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124