При упоминании об этом Кемпбелл, который до сих пор так и не обнаружил никаких следов типографского оборудования, почувствовал себя весьма неуютно. Отведя взгляд от Сары, он увидел любопытствующие лица наблюдающих и слушающих и лишний раз осознал, что слухи о том, чти произошло и чем все кончилось (включая исчезновение печатного станка), разлетятся по всему ущелью быстрее, чем эпидемия чумы. И еще он понял, что ни одна душа не одобрит того, что он посчитал нужным запереть женщину в старую темную шахту, в то время как она, по существу, не хотела делать намеренно ничего плохого; и совсем уж никто не одобрит, если он не сделает выводов из ее признания своей вины и готовности заплатить за причиненный ущерб. Главное же, что будет говорить в ее пользу, — то, что она женщина, совсем одна здесь и при этом не проститутка — понятия для Дедвуда почти несовместимые. И вообще, сумеет ли он внятно объяснить двадцати пяти тысячам золотоискателей, зачем нужно держать в тюрьме одну из немногих женщин города?..
Судебный процесс продолжался.
Но куда же, будь он трижды неладен, девался ее типографский станок?..
В какое-то мгновение Кемпбелл готов был вновь упрятать Сару в тюрьму — только для того, чтобы хотя бы выиграть время на поиски исчезнувшего имущества.
— Что скажешь, шериф? — обратился к нему мэр.
— Она была причиной многих неприятностей сегодня в городе. Вот что я скажу.
— Да, это так, но настоящий суд, думаю, был бы в этом случае более терпимым. Все-таки она женщина, и заброшенная шахта не слишком подходящее место для содержания особы женского пола.
— Как и когда она собирается заплатить? — спросил Кемпбелл.
— Здесь и сейчас. — Сара скользнула руной в боковую складку юбки, где был карман, и рука вынырнула оттуда с кожаным мешочком с золотым песком. — Скажите мне, сколько я должна.
Глаза Кемпбелла и Сары встретились. Какая у нее проклятая, раздражающая манера смотреть прямо в глаза!.. Он был уверен: она догадывалась, что он не ожидал ее немедленного предложения за все расплатиться. Он первым отвел взгляд.
— Как скажешь, мэр, — проворчал он. — Решай сам.
Фарнум постановил: двадцать долларов штрафа за нарушение общественного порядка в городе и еще десять за печатание газеты без лицензии. Что касается оплаты услуг врача, то он полагается в этом на Сару — пускай завтра же она сама переговорит с доктором Терли и все уладит.
Тут же золото было взвешено на весах и к сумме штрафа добавлено еще десять долларов за новую лицензию на издание газеты. После чего Сара спрятала мешочек с золотым песком и протянула руку Фарнуму.
— Благодарю вас, сэр. Не очень-то хотелось провести ночь в вашей шахте. — Она крепко встряхнула его руку и повернулась к Кемпбеллу. — Шериф!
Ему она руки не подала, а снова пронзила его пристальным прямым взглядом. Он не мог не отметить, насколько она отличается от своей младшей сестры — прямолинейна, смела, открыта — словом, не женщина, а настоящий воин. Но лучше уж была бы женщиной…
— Возможно, что-то не так в моей натуре, — обратилась она к нему, — но, боюсь, мы снова столкнемся с вами… — Она повернулась к Чаплину, а Кемпбеллу вдруг показалось, что это она, а не они, устроила всю эту встречу, задавала ей тон и вышла победительницей.
— Спасибо, мистер Чаплин, — проговорила между тем Сара, — я зайду к вам завтра, и мы решим все вопросы.
Она была уже на полпути к выходу, когда Кемпбелл окликнул ее:
— Мисс Меррит, подождите.
Снова она посмотрела ему в лицо, и он ощутил какую-то неловкость. Она обладала способностью глядеть не мигая, это было и приятно, и тревожно.
— Я… э-э… — проговорил Кемпбелл, — хочу вам сказать о другом деле. Только выйдем отсюда.
— Хорошо. Поговорим по дороге…
Она опять двинулась к выходу, сама открыла дверь, не дожидаясь, пока он сделает это для нее (он, впрочем, и не проявлял такого намерения), ступила на середину улицы, не обращая внимания на грязь (никогда раньше он не видел, чтобы женщина так мало заботилась о своей длинной юбке), и зашагала в сторону величественной сосны, под которой разместилась ее «типография». Левой рукой она прижимала к груди блокнот (есть ли там к чему его прижимать?). В этом отношении она тоже отличалась от сестры — женственности было в ней куда меньше.
Они шли по улице, и он заговорил еще до того, как можно было разглядеть даже издали большое дерево.
Он сказал прямо и несколько небрежно, как если бы не думал о какой-то своей вине — именно потому, что думал о ней:
— Кто-то стащил вашу машину, мисс.
— Что?!
Она остановилась и резко повернулась к нему.
— Она куда-то девалась, пока я навещал Тру Блевинса у дока.
— Девалась? Полтонны железа куда-то исчезло? Что вы мне вкручиваете, Кемпбелл?
Он понял, что она подозревает именно его — в том, что упрятал этот чертов станок.
— Я… я сам не знаю… — промямлил он.
— Куда вы его засунули?!
— Послушайте, я…
— Только не говорите мне, что это не ваших рук дело!
— Я же как раз был у дока…
— Потому что больше никто в городе…
— Спросите его сами!..
Они стояли посреди улицы, почти нос к носу и кричали друг на друга'. Было почти время ужина, на улицах полно проголодавшихся мужчин, спешивших в салуны, но многие останавливались и с любопытством прислушивались к новому скандалу.
— …никакого права отбирать мой пресс!
— Я не брал его… Кто-то украл!
— Для чего?
— Откуда я знаю?
— А шрифт, краски, бумага?
— Там ничего не осталось, даже брезента.
Сжав губы, она пристально посмотрела на него — с явным почти желанием сделать так, чтобы его второй глаз стал похожим на тот, подбитый и опухший. Потом проговорила:
— Вы самый отъявленный негодяй в этом городе! Удивляюсь, как вам удалось обвести всех вокруг пальца, чтобы они выбрали вас на такую должность.
Сара со злостью отвернулась от него и помчалась вперед, все еще прижимая блокнот одной рукой к груди. Вторая рука сжалась в кулак. Когда он подошел к большой сосне, она уже стояла там, беспомощно озираясь по сторонам.
— Лучше для вас, Кемпбелл, если вы найдете все это, и побыстрее!
— Потребуется время.
— Тогда начинайте сразу!
— Обыскать каждый дом в ущелье?
— Вы здесь шериф, разве нет? Это ваша работа. Типографская машина — все мое достояние, а шрифт к ней — тот, с которым начинал работать мой покойный отец. Для меня все это больше, чем просто инструменты… Но разве вам понять…
— Мисс Меррит…
Звонкий молодой голос прервал обличительно-ностальгическую речь Сары. Рядом с ними стоял юноша лет шестнадцати, с курчавыми темными волосами, приятной внешности, с застенчивым выражением лица с едва намечающимися усами и бородой. На нем были огромные куполообразные ботинки, поношенные шерстяные штаны и такая же клетчатая куртка, в карманы которой он засунул руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124