— Спокойной ночи, Сара, — сказал он без улыбки.
— Спокойной ночи, Ноа.
— Лампа наверху не потушена. Вы найдете свою дверь?
— Надеюсь.
— Увидимся завтра…
Она услышала, как закрылась входная дверь. У себя в комнате Сара присела на край кровати. Мысли ее были в разброде… Интересно, что все это может значить, если мужчина долго раздумывает, поцеловать ли ему женщину, а когда делает это, то так сухо и деловито, словно проверяет себя… А может, проверяет ее?..
Глава 12
Утром Сара с облегчением увидела, что шериф не появился за завтраком. Она слышала, как он вернулся с обхода — кажется, это было часа в четыре, и, наверное, сейчас еще спит, как, впрочем, и некоторые другие жильцы.
Она безучастно сидела за столом, есть не хотелось. Выпила кружку кофе, от яиц и поджаренных хлебцев отказалась. Голова у нее немного кружилась, болела шея. О еде не могла и думать без отвращения. То, что она вчера слишком много выпила, повлияло и на сон: почти все время она лежала в постели с открытыми глазами, думая о Ноа, о его поцелуе.
Зачем он это сделал? В его поступке не было ровно ничего романтического — впрочем, она никогда и не считала его романтиком. Но, с другой стороны, и на обыкновенный дружеский поцелуй это также не было похоже…
Она возвращалась мыслями к этому еще неоднократно в течение дня, пока они с Патриком набирали и печатали специальный выпуск газеты, посвященный открытию в городе телеграфной линии и состоявшемуся по этому случаю торжеству в Центральной гостинице. Думала об этом и во время грандиозного обеда в ресторане у Тедди Рукнера, когда вспоминала вместе с ним события вчерашнего дня и когда ответила отказом на его приглашение пойти в этот вечер в театр «Белла Юнион». Думала и когда возвращалась после обеда в редакцию, еле волоча ноги от усталости, и потом — за конторкой, с трудом удерживаясь, чтобы не клюнуть в нее носом, и ожидая, что вот-вот откроется дверь и войдет шериф. Но он не пришел.
Они встретились за ужином.
Сара надела к вечеру свежую блузку, тщательно причесалась, смочила розовой водой шею, и ей было досадно и обидно, что Ноа держал себя так, как если бы не было вчерашней ночи, вчерашнего поцелуя. Он отнесся к ней по-дружески — так же, в общем, как и ко всем остальным, сидящим за столом. Разговаривал больше о вчерашнем гулянье, но ни разу его взгляд не передал ей какую-то сокровенную, тайную мысль, ни разу он не обратился только к ней.
Она поняла, что не прошла проверки.
Приближалось Рождество. Недели за три до праздника в редакцию «Кроникл» заявился сам Джек Ленгриш, руководитель одной из театральных трупп. Это был щегольски одетый, быстрый в движениях усатый мужчина, с козлиной бородкой, неизменно носивший черную шелковую шляпу с квадратной тульей.
— Доброе утро, мисс Меррит. — Его голос напоминал отдаленные раскаты грома, выговор был безупречен.
— О, как приятно видеть вас, мистер Ленгриш. Вы пришли за театральными программками? Они уже готовы.
— Не только, не только, любезная мисс Меррит. Я пришел насчет Рождества.
— Рождества?
— Решил обратиться прежде всего к вам как одному из наиболее влиятельных жителей нашего города, где, к сожалению, нет ни церкви, ни священника.
— Вас чем-нибудь обидели, мистер Ленгриш?
— Нисколько. Совсем наоборот. Я, как и вы, считаю, что в городе должно быть и то и другое, и поскольку ни того ни другого здесь нет, а Рождество уже на носу, то предлагаю использовать помещение моего театра для представления, которое мы могли бы устроить в сочельник и которое как-то заменило бы формальную церковную церемонию.
Сара улыбнулась.
— Прекрасная идея! И как благородно с вашей стороны предложить свою помощь.
— Хотелось, чтобы и дети приняли участие.
— Разумеется.
— И как можно больше взрослых.
— Думаю, легче будет рассчитывать на детей. — Сара плохо представляла себе мужчин Дедвуда, разыгрывающих рождественские действа на сцене.
— Впрочем, надеюсь, матери с удовольствием согласятся принять посильное участие и даже выступить.
— Смею думать, уговорим и отцов. Кроме того, помогут мои артисты.
— А чем я могу помочь? — поинтересовалась Сара. Джек Ленгриш испытующе посмотрел на нее и строго спросил:
— Вы умеете петь?
Она рассмеялась.
— Во всяком случае, хуже, чем пишу.
— Мне нужно, чтобы кто-то взял на себя роль руководителя детского хора.
— Что ж, попробую. Я училась музыке.
— У вас это получится, уверен, — произнес он хорошо поставленным голосом, подтверждая свои слова величественным мановением руки,
— Мы объявим о нашем намерении в газете, — сказала Сара,
— В этом заключается моя вторая просьба, мисс Меррит.
— Патрик сейчас же наберет объявление.
Джек Ленгриш оказался почти волшебником. После Сары он почти с такой же легкостью сумел уговорить Элиаса Пинкни перевезти свой орган с тринадцатью регистрами в здание театра и присоединить его к стоящему там на сцене пианино. По его же просьбе кузнец Том Пойнсетт сделал восемь металлических треугольников разной величины, а человек, умеющий играть на ксилофоне, которого Джек Ленгриш «открыл» в городе, согласился исполнить на них несколько незатейливых мелодий. Также он уговорил миссис Д.-Н. Робинсон, мать первого и единственного рожденного в этом городе ребенка, сыграть роль Божьей Матери, а свое дитя разрешить считать младенцем Иисусом. (К счастью, у миссис Робинсон родился мальчик.) Из реквизита труппы Ленгриша появились ангельские облачения, пастушьи посохи, королевские короны и прочее…
Сара воспользовалась случаем, чтобы еще раз призвать через газету жертвовать деньги на строительство школы и церкви. Часть пожертвований предполагалось использовать на празднование Рождества. (Можно ли было выбрать лучшее время, чтобы побудить мужчин открыть свои кошельки, чем то, когда уши их будут полны звуками детских голосов, головы — воспоминаниями о Доме, а сердца наполнены рождественским милосердием?!) Пускай во всем ущелье не найти было ни следа ладана или мирры, но зато настоящего золота было достаточно. Его можно будет собирать в «золотую» шкатулку из театральных запасов, и три «волхва» станут им одарять «младенца Иисуса», а через него — всех, собравшихся на праздник.
Как только известия, а также слухи о предстоящем рождественском представлении распространились по городу, шестнадцать детей изъявили желание петь в хоре. А взрослых набежало так много, что пришлось производить отбор.
Репетиции шли ранними вечерами, чтобы главный режиссер будущего представления, Джек Ленгриш, мог успеть к девятичасовому спектаклю в своем театре, где сейчас ежедневно давали «Отелло».
В первый же вечер, когда начались репетиции, Сара, извинившись, ушла пораньше из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124