— Веселого Рождества! — Он поднял свою кружку.
— Веселого Рождества!
Они чокнулись. Осушив кружку, он стал оглядывать зал, двумя пальцами вытирая кончики усов. Когда снова повернулся, то поймал на себе ее внимательный взгляд. Она опустила глаза.
— Похоже, вы получите и школу, и церковь после сегодняшнего вечера, — сказал он, наклоняясь к ее уху. — Столько денег!
— Будем надеяться.
— Сколько в этих шкатулках, как думаете?
— Ума не приложу. Во всяком случае, немало…
К ним подошла Эмма Докинс со своими детьми.
— Мы отправляемся домой, — сообщила она. — Не видели Байрона?
— Он где-то здесь, — сказала Сара.
— Джош, сходи позови отца. Скажи, пора уходить. Счастливого Рождества, шериф.
— Того же и вам.
— Сара, значит, как уговорились, ждем вас завтра.
— Да, спасибо.
— Обед в четыре, не забудьте.
— Ни за что!..
Когда Докинсы удалились, Ноа спросил:
— Вы будете завтра у них?
— Да. А вы что, не верите?
Он пожал плечами и уставился в свою кружку.
— Почему вы не сказали мне раньше про Спирфиш? — проговорила вдруг Сара.
В голосе ее звучало разочарование, граничащее с отчаянием.
Он взглянул на нее с некоторым удивлением.
— Не был уверен, что вы захотите, — ответил он.
— Но спросить-то можно было, Ноа! Или нет?
— Вы не называли меня по имени все эти дни, с того вечера, когда я поцеловал вас.
— Я была в смятении.
Он очень серьезно посмотрел на нее.
— Не слишком-то легко мужчине с вами, — заметил он.
— Я знаю, — с горечью ответила она. — Извините меня.
Некоторое время он был занят поисками места, куда поставить кружки, потом небрежным тоном произнес:
— Завтра я хочу выехать пораньше. Мне пора идти.
— Конечно, — откликнулась она, не делая попытки двинуться с места и глядя на него тревожными глазами. А затем они заговорили одновременно.
— Сара…
— Ноа…
После последовавшего молчания она начала первой:
— Пойдем домой вместе?
— Где ваше пальто? — спросил он.
— В одной из гримерных за сценой.
— Подождите здесь.
Она кивнула и, стоя одна в унынии, подумала о том, какую тяжкую борьбу приходится ей вести с собой, со своими чувствами к человеку, от которого, она это твердо знает, ей следует держаться подальше. Но что могла она поделать, если вся радость от праздника улетучилась для нее, как только она узнала, что Ноа завтра уезжает и она не может уже принять его приглашения… И вообще, столько времени и усилий требовалось им, чтобы наладить дружеские отношения, а сейчас что получается?.. И что она хочет от него?.. От себя?.. Увы, ничего этого она не знала…
Ноа вернулся, помог ей надеть пальто, они направились к выходу, желая всем на пути счастливого Рождества и отвечая на добрые пожелания.
На улице все было покрыто снегом: пешеходные дорожки, крыши домов, седла и одеяла на спинах у мулов, привязанных к перилам.
Они шли в молчании, изредка случайно касаясь друг друга локтями. Когда свернули в проулок и начали взбираться по крутому склону, внезапный звон заставил их остановиться.
— Что это?
Звуки раздались снова, откуда-то сверху.
— Колокольный звон, — выдохнула Сара. Они подняли головы. Все ущелье наполняли мелодичные звуки, они вибрировали, отталкиваясь от каменных стен, падали в пропасти, вырывались оттуда и дрожали высоко в темном небе. Ночь жила этими звуками, эхо подхватывало их и разносило далеко по округе, небесный купол служил великолепным резонатором.
Сара и ее спутник стояли неподвижно, захваченные этим колокольным благовестом.
— Это Нед Джадд, — прошептала Сара.
— Где он, по-вашему? — спросил Ноа.
— Наверное, где-то на горе, возле одной из шахт… Какой подарок к Рождеству сделал он всем нам…
Колокола продолжали звенеть.
Ноа нашел руку Сары, прижал ее своим локтем. Они двинулись дальше, шагая почти в такт музыке.
На верхней площадке лестницы, возле дома, стояла миссис Раундтри и несколько ее постояльцев. Все, подняв головы, прислушивались к звукам, падавшим сверху — с неба, со скал, с ветвей сосен. Ноа отпустил руку Сары, они присоединились к остальным, стоявшим у входа.
Вскоре звуки умолкли, однако все продолжали обсуждать сегодняшний вечер — костюмы детей и других артистов, их песни и инсценировку рождественских историй. Звон колоколов возобновился, но все уже начали расходиться. Сара не увидела Ноа — он, вероятно, ушел раньше.
У себя в комнате она переоделась, не зажигая света, закуталась в толстый фланелевый халат, вынула шпильки и валик из волос, потом накинула на себя одеяло, открыла окно и села возле него в деревянную качалку.
Нед Джадд вызванивал уже четвертую рождественскую мелодию. Сара медленно расчесывала волосы щеткой, ей не хотелось ложиться в постель: ведь тогда она может уснуть, не дослушав музыку, несущуюся почти с неба.
Через две комнаты от Сары Ноа Кемпбелл тоже раскрыл окно. Он зажег лампу, сел и свернул сигарету. Закурил ее от лампы и так сидел, пуская клубы дыма и наблюдая, как они мельтешат возле окна, не решаясь уплыть наружу и возвращаясь в тепло комнаты.
Он выкурил две сигареты, вслушиваясь в мелодичный звон, наполнявший ущелье, пока у него не замерзли пальцы. Тогда он отошел от окна, потушил лампу и сел на кровать, укрыв ноги одеялом и спрятав под него руки.
Он думал. Думал о Саре Меррит. О том, как они пели одну и ту же песню, издали глядя друг другу в глаза и чувствуя, что они совсем рядом в эти минуты. Вспоминал, как избегали один другого… Как целовались у нее в редакции… Как потом старались уверить себя, что между ними ровно ничего не произошло…
Он встал, потянулся, снова подошел к окну.
Если бы она была, как ее сестра, одной из девиц у мадам Розы, он бы знал, как с ней обходиться. Но она была не такой, она из тех, с нем всегда одна морока…
Он постоял еще некоторое время у окна, прежде чем подошел к двери, тихо открыл ее и вышел в коридор, осторожно ступая ногами в теплых носках без ботинок, у двери Сары остановился, помешкал в раздумье. Потом тихонько постучал и замер в ожидании.
Почти сразу дверь приоткрылась. Через щель он увидел, что в комнате Сары совершенно темно, сама она почти сливалась с этой темнотой.
— Да? — прошептала она. — Кто это?
— Это Ноа.
— Что… что вы хотите?
— Я не могу уснуть. А вы?
Она подумала, прежде чем ответить:
— Я тоже.
— Что вы делаете?
— Сижу у окна и слушаю звон.
— Я тоже. Мы могли бы слушать вместе. — Ответом было молчание.
— Я могу войти, Сара?
— Нет, я переоделась, чтобы лечь в постель.
— Наденьте халат.
— Ноа, я не думаю, что…
— Ну, пожалуйста.
Она довольно долго стояла неподвижно, потом отступила в глубь комнаты. Он отворил дверь шире, беззвучно закрыл ее за собой. Благодаря снегу, белевшему за окном, он мог теперь различить, что она стоит, закутавшись в одеяло, которое сжимает у груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124