К двери сарая, где Йенс строил «Лорну Д». К двери спальни Йенса, куда она тайком пробиралась по ночам и проводила несколько часов в его постели. И прошлым летом к дверям с противоположной стороны мастерской, когда пришла сообщить Йенсу, что у нее отняли ребенка. И вчера к двери желтого кирпичного дома, охраняемого собакой, надеясь, что найдет в этом доме их сына.
И вот сейчас она стоит перед очередной дверью, но чувства, охватывавшие ее в прежние разы, теперь усилились в десятки, сотни раз. Ведь если сейчас ее постигнет неудача, то она навсегда потеряет мужчину, которого любит.
Лорна глубоко вздохнула, приподняла черную железную скобу и вошла внутрь.
Рабочее место Йенса, как всегда, наполнило Лорну воспоминаниями о прошлом, воскресив в памяти запахи сырой пихты, свежеоструганной сосны, горящей древесины. Она увидела недостроенную яхту, и еще одну, которую, похоже, ремонтировали. В дальнем конце мастерской один из работавших что-то насвистывал, остальные разговаривали, и голоса их разносились эхом, словно под сводами храма. Дело Йенса расширялось, теперь уже шесть человек трудились над яхтами, парусами и такелажем. Увидев Лорну, кто-то из работников сказал:
— К тебе пришли, Йенс.
Йенс, гнувший вместе с Девином ребро, бросил взгляд через плечо и увидел стоящую возле двери Лорну.
Он замер, ошеломленный, прежде чем сумел придать своему лицу равнодушное выражение.
— Замени меня, Айвер, — попросил Йенс одного из работников и направился к Лорне. На нем была красная в клетку фланелевая рубашка, расстегнутая у ворота и с закатанными манжетами, из-под которых торчали рукава нижней рубашки. Волосы у Йенса были длиннее, чем обычно, они завивались, закрывая уши. Лицо его как будто представляло собой форму, с которой было отлито личико их сына, но, подходя к Лорне, Йенс сохранил на нем абсолютно равнодушное выражение.
— Здравствуй, Йенс.
— Здравствуй, Лорна, — ответил он с серьезным видом, стягивая мокрые кожаные перчатки, а Лорна в это время наблюдала за его лицом.
— Я бы не пришла, но у меня очень важное дело.
— Какое?
Резкий тон, которым было брошено это единственное слово, не оставлял сомнений во враждебном настрое Йенса.
— Мы не могли бы поговорить где-нибудь наедине?
— Ты пришла что-то сообщить мне, так давай говори.
— Ладно. Я нашла нашего сына.
Сердце Йенса учащенно забилось, он оцепенел, но постепенно взял себя в руки и снова изобразил на лице равнодушное выражение.
— Ну и что?
— Как это «ну и что»? Это все, что ты можешь сказать?
— А каких слов ты от меня ждешь? Ты, которая…
Открылась дверь, и в мастерскую, поеживаясь вошел кучер, закрыв за собой дверь.
— Здравствуйте, — произнес он, увидев Йенса.
— Здравствуйте, — ответил Йенс сквозь зубы явно не радуясь появлению нового лица.
— А холодно на улице. — Кучер взглянул на Лорну, потом снова на Пенса и понял, что помешал разговору. — Не будете возражать, если я погреюсь немного? Я привез леди.
Йенс кивнул головой в сторону печки.
— Там на решетке стоит кофейник, можете пока выпить кофе.
Кучер направился к печке, разматывая на ходу клетчатый шарф.
— Пошли, — сказал Йенс, приглашая Лорну пройти за ним. Он отвел ее в свою конторку, заваленную всевозможными корабельными снастями.
— Значит, ты нашла его. И чего же ты от меня хочешь?
— Для начала ты мог бы поинтересоваться, как его здоровье.
— Его здоровье! Ха! И ты еще будешь поучать меня, после того как сама отдала его!
— Я его не отдавала. Они забрали его и спрятали у Хальды Шмитт на окраине Миннеаполиса!
— У Хальды Шмитт! — нахмурился Йенс.
— Все это время он находился у нее. Мои родители платят ей за воспитание ребенка.
— Значит, ты хочешь, чтобы я отправился к Хальде Шмитт и снова украл его для тебя? А может, поехать в город и набить морду твоему папаше? Была у меня одно время такая мысль, но с меня хватит!
— Я и не жду от тебя ничего подобного. Просто подумала…
Подождав, Йенс с сарказмом ответил:
— Ты, наверное, подумала, что я снова начну упрашивать тебя выйти за меня замуж, тогда мы сможем забрать ребенка и жить вместе, прячась всю жизнь от твоих друзей из высшего общества? — Лицо Лорны побледнело, тогда как у Йенса, наоборот, налилось краской. — Что ж, позволь кое-что сказать тебе, Лорна Барнетт. Я не желаю быть мужем из милости. Если я женюсь на женщине, то она должна принимать меня целиком — таким, какой я есть. Я не принадлежу к высшему обществу, но я и не нищий. Когда я приехал в монастырь и попросил тебя выйти за меня замуж, я предложил тебе чертовски благопристойное будущее, которого тебе не пришлось бы стыдиться. Я ожидал, что ты будешь бороться за меня, снова поговоришь со своими родителями или в конце концов пошлешь их к черту, отстаивая свои права… наши права! Но нет, ты распустила нюни, сдалась, решив, что не перенесешь всех прозвищ, которыми тебя могут наградить, если появишься беременная у алтаря. Ладно, пусть так. Ты отвергла меня тогда, а я отвергаю тебя сейчас.
— Ты думаешь, это все так просто! — Лорна сглотнула слюну и опустила голову, словно кошка при встрече с котом. — Ты здоровый упрямый норвежец со своей гордостью и обидами! А ты попробовал бы пожить с такими родителями, как мои! Попробовал бы уговорить их хоть каплю уступить в чем-нибудь! Попробовал бы влюбиться в неугодного им мужчину и…
— Неугодный мужчина! Вот именно!
— Да, именно неугодный мужчина! — громко выкрикнула Лорна. — И все кончилось тем, что у меня появился незаконнорожденный ребенок от этого мужчины. Мне приходилось постоянно изворачиваться и лгать, а родители постоянно твердили о том, в какой кошмар превратится моя жизнь, если люди узнают об этом. Попробовал бы ты жить в монастыре среди толпы бесполых существ, которые все время шепотом молятся о твоем спасении, а тебе хочется прогнать их куда подальше. Посмотрела бы я на них если бы они испытали хоть малую часть той страсти, которую испытывала я! А если бы ты имел двух младших сестер, а в каждом письме мать напоминала бы тебе, каким ужасом для них может стать хоть малейший слух о твоей беременности, потому что ты лишаешь их всех шансов выйти замуж за порядочных людей. Попробовал бы ты пройти через все это, понимая, что не виноват, что ты такой же человек, как и все остальные, но ты влюбился и наделал ошибок, и, хотя стараешься их исправить сделать это так нелегко! Попробовал бы ты пройти через все это, Йенс Харкен!
Когда Лорна закончила свой монолог, внутри ее всю трясло.
Двумя сложенными пальцами Йенс приподнял голову Лорны.
— Дважды я просил тебя выйти за меня замуж… дважды! И что ты мне ответила?
Лорна отбросила руку Йенса.
— Я ответила так, как вынуждали меня обстоятельства!
— Ты ответила «нет», потому что стыдилась меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
И вот сейчас она стоит перед очередной дверью, но чувства, охватывавшие ее в прежние разы, теперь усилились в десятки, сотни раз. Ведь если сейчас ее постигнет неудача, то она навсегда потеряет мужчину, которого любит.
Лорна глубоко вздохнула, приподняла черную железную скобу и вошла внутрь.
Рабочее место Йенса, как всегда, наполнило Лорну воспоминаниями о прошлом, воскресив в памяти запахи сырой пихты, свежеоструганной сосны, горящей древесины. Она увидела недостроенную яхту, и еще одну, которую, похоже, ремонтировали. В дальнем конце мастерской один из работавших что-то насвистывал, остальные разговаривали, и голоса их разносились эхом, словно под сводами храма. Дело Йенса расширялось, теперь уже шесть человек трудились над яхтами, парусами и такелажем. Увидев Лорну, кто-то из работников сказал:
— К тебе пришли, Йенс.
Йенс, гнувший вместе с Девином ребро, бросил взгляд через плечо и увидел стоящую возле двери Лорну.
Он замер, ошеломленный, прежде чем сумел придать своему лицу равнодушное выражение.
— Замени меня, Айвер, — попросил Йенс одного из работников и направился к Лорне. На нем была красная в клетку фланелевая рубашка, расстегнутая у ворота и с закатанными манжетами, из-под которых торчали рукава нижней рубашки. Волосы у Йенса были длиннее, чем обычно, они завивались, закрывая уши. Лицо его как будто представляло собой форму, с которой было отлито личико их сына, но, подходя к Лорне, Йенс сохранил на нем абсолютно равнодушное выражение.
— Здравствуй, Йенс.
— Здравствуй, Лорна, — ответил он с серьезным видом, стягивая мокрые кожаные перчатки, а Лорна в это время наблюдала за его лицом.
— Я бы не пришла, но у меня очень важное дело.
— Какое?
Резкий тон, которым было брошено это единственное слово, не оставлял сомнений во враждебном настрое Йенса.
— Мы не могли бы поговорить где-нибудь наедине?
— Ты пришла что-то сообщить мне, так давай говори.
— Ладно. Я нашла нашего сына.
Сердце Йенса учащенно забилось, он оцепенел, но постепенно взял себя в руки и снова изобразил на лице равнодушное выражение.
— Ну и что?
— Как это «ну и что»? Это все, что ты можешь сказать?
— А каких слов ты от меня ждешь? Ты, которая…
Открылась дверь, и в мастерскую, поеживаясь вошел кучер, закрыв за собой дверь.
— Здравствуйте, — произнес он, увидев Йенса.
— Здравствуйте, — ответил Йенс сквозь зубы явно не радуясь появлению нового лица.
— А холодно на улице. — Кучер взглянул на Лорну, потом снова на Пенса и понял, что помешал разговору. — Не будете возражать, если я погреюсь немного? Я привез леди.
Йенс кивнул головой в сторону печки.
— Там на решетке стоит кофейник, можете пока выпить кофе.
Кучер направился к печке, разматывая на ходу клетчатый шарф.
— Пошли, — сказал Йенс, приглашая Лорну пройти за ним. Он отвел ее в свою конторку, заваленную всевозможными корабельными снастями.
— Значит, ты нашла его. И чего же ты от меня хочешь?
— Для начала ты мог бы поинтересоваться, как его здоровье.
— Его здоровье! Ха! И ты еще будешь поучать меня, после того как сама отдала его!
— Я его не отдавала. Они забрали его и спрятали у Хальды Шмитт на окраине Миннеаполиса!
— У Хальды Шмитт! — нахмурился Йенс.
— Все это время он находился у нее. Мои родители платят ей за воспитание ребенка.
— Значит, ты хочешь, чтобы я отправился к Хальде Шмитт и снова украл его для тебя? А может, поехать в город и набить морду твоему папаше? Была у меня одно время такая мысль, но с меня хватит!
— Я и не жду от тебя ничего подобного. Просто подумала…
Подождав, Йенс с сарказмом ответил:
— Ты, наверное, подумала, что я снова начну упрашивать тебя выйти за меня замуж, тогда мы сможем забрать ребенка и жить вместе, прячась всю жизнь от твоих друзей из высшего общества? — Лицо Лорны побледнело, тогда как у Йенса, наоборот, налилось краской. — Что ж, позволь кое-что сказать тебе, Лорна Барнетт. Я не желаю быть мужем из милости. Если я женюсь на женщине, то она должна принимать меня целиком — таким, какой я есть. Я не принадлежу к высшему обществу, но я и не нищий. Когда я приехал в монастырь и попросил тебя выйти за меня замуж, я предложил тебе чертовски благопристойное будущее, которого тебе не пришлось бы стыдиться. Я ожидал, что ты будешь бороться за меня, снова поговоришь со своими родителями или в конце концов пошлешь их к черту, отстаивая свои права… наши права! Но нет, ты распустила нюни, сдалась, решив, что не перенесешь всех прозвищ, которыми тебя могут наградить, если появишься беременная у алтаря. Ладно, пусть так. Ты отвергла меня тогда, а я отвергаю тебя сейчас.
— Ты думаешь, это все так просто! — Лорна сглотнула слюну и опустила голову, словно кошка при встрече с котом. — Ты здоровый упрямый норвежец со своей гордостью и обидами! А ты попробовал бы пожить с такими родителями, как мои! Попробовал бы уговорить их хоть каплю уступить в чем-нибудь! Попробовал бы влюбиться в неугодного им мужчину и…
— Неугодный мужчина! Вот именно!
— Да, именно неугодный мужчина! — громко выкрикнула Лорна. — И все кончилось тем, что у меня появился незаконнорожденный ребенок от этого мужчины. Мне приходилось постоянно изворачиваться и лгать, а родители постоянно твердили о том, в какой кошмар превратится моя жизнь, если люди узнают об этом. Попробовал бы ты жить в монастыре среди толпы бесполых существ, которые все время шепотом молятся о твоем спасении, а тебе хочется прогнать их куда подальше. Посмотрела бы я на них если бы они испытали хоть малую часть той страсти, которую испытывала я! А если бы ты имел двух младших сестер, а в каждом письме мать напоминала бы тебе, каким ужасом для них может стать хоть малейший слух о твоей беременности, потому что ты лишаешь их всех шансов выйти замуж за порядочных людей. Попробовал бы ты пройти через все это, понимая, что не виноват, что ты такой же человек, как и все остальные, но ты влюбился и наделал ошибок, и, хотя стараешься их исправить сделать это так нелегко! Попробовал бы ты пройти через все это, Йенс Харкен!
Когда Лорна закончила свой монолог, внутри ее всю трясло.
Двумя сложенными пальцами Йенс приподнял голову Лорны.
— Дважды я просил тебя выйти за меня замуж… дважды! И что ты мне ответила?
Лорна отбросила руку Йенса.
— Я ответила так, как вынуждали меня обстоятельства!
— Ты ответила «нет», потому что стыдилась меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108