— Значительно лучше, мэм, спасибо.
— А что слышно о Честере?
— Ничего, мэм, абсолютно ничего с тех пор, как он ушел.
— Как жаль, что его отец болен…
— Да, мэм, хотя он старенький. Честер говорит, ему уже семьдесят девять.
Лавиния кашлянула, подняла чашку и поставила ее обратно на блюдце.
— Мой завтрак остынет, Глиннис, если вы будете так медленно работать.
— О да, конечно, мэм.
Глиннис покраснела и заспешила по своим делам. Когда она вышла из комнаты, Генриетта заметила:
— Ради Бога, Агнес, умерь свой пыл в дискуссиях с прислугой. По крайней мере, это неуместно.
Агнес глянула на нее невинным, как у младенца, взором:
— Не понимаю почему. Я только спросила у бедняжки про зубы. А Честер был с нами многие годы. Разве ты не знаешь, что его отец болен?
— Конечно, мы все это знаем, Агнес, — пожала плечами Лавиния. — Генриетта только сказала, что не стоит это обсуждать во время завтрака.
— Тебе это не нравится, Лавиния, а вот я даже получаю удовольствие от этого. Эта Глиннис такая чудесная девочка. Пожалуйста, дай мне масло, Дафни, — попросила Агнес. У Лавинии бровь поползла вверх, когда она обменялась взглядами с Генриеттой.
Лорна подошла к буфету и положила себе свежей клубники, со вздохом взглянув на лед в стеклянной миске; ей вспомнилось, как Харкен, стоя на коленях четверть часа тому назад, колол его для завтрака. Вернувшись к столу, она сказала:
— Если лодка никому не нужна, я хочу взять ее покататься после церкви. Можно, папа?
Гидеон не сказал ни слова во время завтрака. Теперь же, не поднимая глаз от тарелки, он отрезал кусочек колбасы и отправил его в рот, оставив на усах крошки, и обронил при этом:
— Я против того, чтобы дамы увлекались парусным спортом, Лорна, и ты это прекрасно знаешь.
Дочь, не отрываясь, смотрела на него, обдумывая ситуацию. Если уж он так решил, то ей придется мириться с этим, сидя в тени на берегу и наблюдая парусную жизнь, как это делала мама. Можно, конечно, и побороться за это, но лучше всего на отца действовало убеждение. Чем дольше он думал, что окончательным было принятое им решение той или иной проблемы, тем больше шансов имела дамская половина семьи Барнеттов поступать так, как считала нужным.
— Я останусь на берегу и уж конечно надену шляпу.
— Хочется верить в то, что ты наденешь шляпу, — вставила тетушка Генриетта. — С острой шляпной булавкой! — Тетушка Генриетта никогда не оставляла в покое бдительность своих племянниц, они всегда должны иметь при себе острую шляпную булавку. Это их единственное оружие, уверяла она, хотя Лорна часто задумывалась над тем, что мог бы себе когда-нибудь позволить мужчина в здравом рассудке в случае с тетушкой Генриеттой, чтобы заставить ее поверить в то, что ей необходимо оружие. Более того, что может сделать мужчина с Лорной посреди озера Белого Медведя в яркий воскресный полдень?
— Конечно, с острой, — согласилась девушка со всей серьезностью. — И я вернусь домой в любое время, как вы скажете.
Гидеон вытер усы и, беря в руки чашку кофе, пристально посмотрел на дочь, Лорна отметила, что он был в отвратительном настроении.
— Ты можешь взять гребную шлюпку.
Однажды у них уже произошла серьезная размолвка, когда он узнал — через Серона, конечно, — что Лорна упросила одного из мальчиков, Майкла Армфилда, научить ее управлять парусом на его лодке.
— Ну вот, ялик, — разочарованно протянула дочка Барнетта. — А если, папа…
— Или ялик, или ничего другого. Два часа. И возьми с собой спасательный жилет. Да, если ты вдруг опрокинешься в этой юбке, она потянет тебя на дно, как якорь.
— Да, папа, — согласно кивнула она и, обращаясь к матери, добавила: — Я думаю взять с собой пакет с ленчем и перекусить прямо в лодке.
Воскресный день отличался тем, что обычно обед и ужин состоял из холодных закусок и обслуживали трапезу очень мало слуг.
— Прекрасно, — согласилась Лавиния. — Но я все равно буду волноваться, как ты там одна на воде.
— Я могу пойти тоже, — с надеждой воскликнул Серон.
— Нет! — крикнула Лавиния.
— Мама, ну пожалуйста, можно мне? — умоляюще заскулил Серон.
— Мама, я брала его с собой в город на этой неделе, хотя вполне могла бы пойти одна, а в другой раз он увязался со мной и Тейлором на джазовый концерт. Так что же, я и теперь должна тащить его с собой?
— Лорна права. В этот раз ты останешься дома.
Девушка с облегчением вздохнула и поспешила расправиться с завтраком, пока другие еще не успели с ним покончить.
— Я пойду к миссис Шмитт. — Она залпом допила свой кофе, а затем заспешила в кухню, пока ее кто-нибудь не опередил.
Харкен был в кухне, когда Лорна просунула туда голову. Он сидел на коленях перед морозильной камерой. Когда дверь открылась, он поднял глаза и встретил ее взгляд. У него были такие же синие глаза, какие она запомнила, привлекательное лицо и широкие плечи.
Он держал в руках таз с водой и, молча кивнув в знак приветствия, подошел к задней двери, которая вела из кухни в сад, и вылил воду на траву.
— Миссис Шмитт? — позвала Лорна, взявшись за ручку двери.
Кухарка поспешила к ней из буфетной, где она в отсутствие Честера подсчитывала и проверяла столовое серебро.
— Ах, это снова вы, мисс!
— Да. — Лорна подавила усмешку, подумав о том, что, действуя таким образом, она урезает те свободные часы, которые выделяются для прислуги по кухне каждую неделю.
Харкен вернулся и поставил на место пустой таз.
— Хочу вас попросить положить мне еды в пакет, который я возьму с собой на озеро.
— Конечно, мисс.
— Можете оставить его около задней двери, а я заберу его перед тем, как уйду.
— Хорошо. И я, конечно, положу парочку пирожных, которые вы так любите.
Лорна почувствовала некоторое замешательство. Никогда в жизни она не говорила миссис Шмитт, что любит пирожные.
— Интересно, а вы откуда знаете об этом?
— Слуги болтают, мисс. Я знаю многие из блюд, которые вы любите, так же, как и об остальных членах семьи тоже.
— Спасибо, миссис Шмитт! Я действительно люблю пирожные, и я желаю вам приятно провести сегодняшний день.
— Надеюсь, мисс, и спасибо вам на том.
И, ни разу не взглянув на Харкена, Лорна направилась к выходу, хотя у самой двери краем глаза она отметила про себя, что кулаки у него, выглядывающие из-под рукавов рубахи, крепкие, как дубовые полешки, а его взгляды, обращенные на нее, вопрошают о гораздо большем, не только о кухонной работе.
Через несколько минут Лорна была уже готова, взяв с собой пакет с едой, с сияющими глазами, выглядывающими из-под кокетливой шляпки из итальянской соломки, пришпиленной острой булавкой, с лентами бледно-голубого цвета, подобранными в тон полоскам на ее сатиновой юбке, а на стройных ножках с изящными ступнями — пара белых сандалий в стиле «Принц Альберт»;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108