— Но сейчас, черт побери, меня на это не купишь. И не пытайся меня убедить, что Джинни принудили выйти замуж за Сарканова. Ты забываешь, что я знаю ее слишком хорошо. Принудить Джинни крайне непросто. К тому же я внимательно разглядывал ту вырезку из газеты, которую ты мне прислал… Извини, Джим, но если Сарканов и сенатор Брендон и впрямь замешаны в какой-нибудь афере, то, вероятно, Джинни заодно с ними. Помню, одно время ее весьма соблазняла мысль провозить золото в Мексику контрабандным путем. Бог мой, да она всегда считала, что ее отец — умный и предприимчивый человек. Нет, на меня не рассчитывай. У меня нет ни малейшей охоты иметь дело с моей бывшей женой, к тому же я не хочу подставлять лоб под пули желающих получить награду, назначенную за мою голову сенатором Брендоном.
— Да, — равнодушно промолвил Бишоп, — это я тоже слышал. Не могу упрекать тебя за то, что ты отказываешься от опасного дела, не сулящего к тому же прибыли. Твой приятель Диего Сандовал сказал мне, что ты вернулся сюда, на гасиенду, отчасти потому, что твой дед перенес удар, после которого стал почти инвалидом. Что ж, теперь, видно, ты осядешь здесь надолго…
Стив бросил на него настороженный взгляд.
— Мой дед, — начал он, — вовсе не такой уж инвалид, как тебе кажется. Что же до меня, то я собираюсь отправиться в Европу через несколько месяцев.
— Да ну? — Бишоп оживился. — Прекрасно, если ты посетишь Париж и Лондон во время своего путешествия, то, может, не откажешься выполнить небольшое поручение? Вернее сказать, это исходит не от меня, а от департамента. О бывшей жене и князе можешь не волноваться. Я поручу их заботам другого человека. Как считаешь, Паркер подойдет?
— Твой проклятый Паркер чуть что хватается за оружие! Ты сам мне об этом говорил. Если ты приставишь его к Джинни, то…
Пытаясь подавить гнев, Стив перехватил спокойный, оценивающий взгляд серых глаз Бишопа и с чувством выругался:
— Разрази тебя гром, Бишоп, со всей твоей логикой и знанием человеческой природы!
Бишоп улыбнулся.
Часть вторая
МИЛЛИОНЕР
Глава 11
Жители Сан-Франциско, скороспелого, но недоразвитого детища золотой лихорадки, большую часть времени посвящали охоте за презренным металлом. Состояния создавались и лопались с удивительной быстротой, оттого и человека здесь оценивали не по его личным достоинствам, а по количеству желтых кружочков, которыми он обладал.
Показуха была во всем, как отметила Джинни. Состоятельные люди кичились своим богатством. В Европе же такую показуху презирали и считали вульгарной.
— Здесь, любовь моя, дамы из общества одеваются, как дорогие проститутки, а вот шлюхи со вкусом, напротив, походят порой на настоящих леди, — так однажды вечером заявил ей князь, ожидая, когда жена оденется для выхода. Отослав служанку, он взял роскошное ожерелье из изумрудов, подаренное им Джинни, и нагнулся, чтобы застегнуть его. Их глаза встретились в зеркале: ее — широко открытые и удивленные, его — блестящие от возбуждения и предвкушения чего-то необычайного.
— Если сегодня вечером удача будет сопутствовать мне, то скоро ты сможешь надеть недурные бриллианты. — Он отступил назад и посмотрел на ее бледное лицо. — Тебе к лицу драгоценности, Вирджиния. Когда мы вернемся в Россию, все будут от тебя без ума.
— Из-за драгоценностей или из-за интереса к внебрачной дочери императора?
Глаза Сарканова сузились, а губы сложились в улыбку:
— Что мне в вас более всего нравится, сударыня, так это откровенность. Ты готова? Ну так пойдем…
Этим вечером, прежде чем отправиться в один из элегантных игорных домов, завсегдатаем которого был князь, ему и Джинни предстояло пообедать у сенатора. Спускаясь по резной дубовой лестнице, Джинни размышляла о том, какой приятной парой, вероятно, считают их с мужем собравшиеся внизу. Слова «прекрасная пара» она слышала так часто, что ее от них уже тошнило. Где бы они ни появились, все глаза устремлялись на них. Женщины называли ее счастливицей, завидуя, что ей удалось подцепить такого мужа, мужчины хлопали князя по плечу и говорили, как ему повезло, ибо красота его жены выше всяких похвал. В газетах их по-прежнему звали «молодыми», хотя прошло уже более трех месяцев с тех пор, как они обосновались в Сан-Франциско.
— Джинни, дорогая моя… Иван… — Ее отец, а ей все-таки было проще думать о сенаторе Брендоне как об отце, уже устремился навстречу им. Хотя он улыбался, от Джинни не укрылась его озабоченность. Она заметила, как они с Иваном обменялись быстрыми взглядами. Опять дела, подумала она, равнодушно улыбаясь гостям. Как только обед подошел к концу, князь с сенатором поспешно удалились в библиотеку, сказав, что им не терпится выкурить по сигаре.
Сенатор Брендон проявлял радушие и гостеприимство: он представил дочь и зятя избранному кругу богатых промышленников и их женам.
— Миссис Уильям Ралстон. С мистером Ралстоном вы, конечно, уже встречались.
Джинни улыбнулась и протянула руку:
— Да, миссис Ралстон, в банке. Очень рада познакомиться с вами.
— Мистер и миссис Крокер — моя дочь Вирджиния и ее муж, князь Иван Сарканов. Вирджиния, позволь представить тебе консула Великобритании сэра Эрика Фотерингея.
— Весьма, весьма рад, дорогая княгиня. Князь Сарканов, позвольте поздравить вас.
Узнав, о чем думает Джинни, все эти важные дамы и господа были бы поражены.
«Господи! Еще один бесконечно длинный и скучный вечер! Интересно, долго ли мне удастся притворяться? Если дамы предложат сыграть партию в пикет, я тут же сошлюсь на головную боль и откажусь. Ну почему, почему он так сорит деньгами? Ведь Соня утверждает, что дела у него идут далеко не блестяще».
Конечно же, все гости сенатора были очень богаты и наделены властью. Сэр Эрик, к примеру, единственный здесь холостяк, владел несметным состоянием, которое он сколотил в Индии. Сейчас гости, как поняла Джинни из обрывков разговоров, обсуждали проблемы развития железнодорожного транспорта.
Когда все наконец уселись за стол под звуки оркестра, скрытого за занавесом, Джинни оказалась рядом с сэром Эриком, высоким и весьма важным на вид. Ему было далеко за сорок, он носил длинные усы и объяснялся короткими, будто рублеными фразами.
Только через некоторое время она поняла, что этот джентльмен приволакивается за ней, правда, весьма своеобразно.
— Всегда любил посидеть рядом с хорошенькой женщиной. Гм. У вас прехорошенькое ожерелье — чудесные камни. — Пока он говорил, его слегка выпученные глаза скользили по бюсту Джинни.
— Благодарю вас, — ответила она, и настойчивый Эрик тут же подвинулся поближе.
— Вы наполовину француженка, да? Так мне сказали. Всегда любил француженок. Умеют одеваться. И не такие недотроги, как наши дамы или немки, к примеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
— Да, — равнодушно промолвил Бишоп, — это я тоже слышал. Не могу упрекать тебя за то, что ты отказываешься от опасного дела, не сулящего к тому же прибыли. Твой приятель Диего Сандовал сказал мне, что ты вернулся сюда, на гасиенду, отчасти потому, что твой дед перенес удар, после которого стал почти инвалидом. Что ж, теперь, видно, ты осядешь здесь надолго…
Стив бросил на него настороженный взгляд.
— Мой дед, — начал он, — вовсе не такой уж инвалид, как тебе кажется. Что же до меня, то я собираюсь отправиться в Европу через несколько месяцев.
— Да ну? — Бишоп оживился. — Прекрасно, если ты посетишь Париж и Лондон во время своего путешествия, то, может, не откажешься выполнить небольшое поручение? Вернее сказать, это исходит не от меня, а от департамента. О бывшей жене и князе можешь не волноваться. Я поручу их заботам другого человека. Как считаешь, Паркер подойдет?
— Твой проклятый Паркер чуть что хватается за оружие! Ты сам мне об этом говорил. Если ты приставишь его к Джинни, то…
Пытаясь подавить гнев, Стив перехватил спокойный, оценивающий взгляд серых глаз Бишопа и с чувством выругался:
— Разрази тебя гром, Бишоп, со всей твоей логикой и знанием человеческой природы!
Бишоп улыбнулся.
Часть вторая
МИЛЛИОНЕР
Глава 11
Жители Сан-Франциско, скороспелого, но недоразвитого детища золотой лихорадки, большую часть времени посвящали охоте за презренным металлом. Состояния создавались и лопались с удивительной быстротой, оттого и человека здесь оценивали не по его личным достоинствам, а по количеству желтых кружочков, которыми он обладал.
Показуха была во всем, как отметила Джинни. Состоятельные люди кичились своим богатством. В Европе же такую показуху презирали и считали вульгарной.
— Здесь, любовь моя, дамы из общества одеваются, как дорогие проститутки, а вот шлюхи со вкусом, напротив, походят порой на настоящих леди, — так однажды вечером заявил ей князь, ожидая, когда жена оденется для выхода. Отослав служанку, он взял роскошное ожерелье из изумрудов, подаренное им Джинни, и нагнулся, чтобы застегнуть его. Их глаза встретились в зеркале: ее — широко открытые и удивленные, его — блестящие от возбуждения и предвкушения чего-то необычайного.
— Если сегодня вечером удача будет сопутствовать мне, то скоро ты сможешь надеть недурные бриллианты. — Он отступил назад и посмотрел на ее бледное лицо. — Тебе к лицу драгоценности, Вирджиния. Когда мы вернемся в Россию, все будут от тебя без ума.
— Из-за драгоценностей или из-за интереса к внебрачной дочери императора?
Глаза Сарканова сузились, а губы сложились в улыбку:
— Что мне в вас более всего нравится, сударыня, так это откровенность. Ты готова? Ну так пойдем…
Этим вечером, прежде чем отправиться в один из элегантных игорных домов, завсегдатаем которого был князь, ему и Джинни предстояло пообедать у сенатора. Спускаясь по резной дубовой лестнице, Джинни размышляла о том, какой приятной парой, вероятно, считают их с мужем собравшиеся внизу. Слова «прекрасная пара» она слышала так часто, что ее от них уже тошнило. Где бы они ни появились, все глаза устремлялись на них. Женщины называли ее счастливицей, завидуя, что ей удалось подцепить такого мужа, мужчины хлопали князя по плечу и говорили, как ему повезло, ибо красота его жены выше всяких похвал. В газетах их по-прежнему звали «молодыми», хотя прошло уже более трех месяцев с тех пор, как они обосновались в Сан-Франциско.
— Джинни, дорогая моя… Иван… — Ее отец, а ей все-таки было проще думать о сенаторе Брендоне как об отце, уже устремился навстречу им. Хотя он улыбался, от Джинни не укрылась его озабоченность. Она заметила, как они с Иваном обменялись быстрыми взглядами. Опять дела, подумала она, равнодушно улыбаясь гостям. Как только обед подошел к концу, князь с сенатором поспешно удалились в библиотеку, сказав, что им не терпится выкурить по сигаре.
Сенатор Брендон проявлял радушие и гостеприимство: он представил дочь и зятя избранному кругу богатых промышленников и их женам.
— Миссис Уильям Ралстон. С мистером Ралстоном вы, конечно, уже встречались.
Джинни улыбнулась и протянула руку:
— Да, миссис Ралстон, в банке. Очень рада познакомиться с вами.
— Мистер и миссис Крокер — моя дочь Вирджиния и ее муж, князь Иван Сарканов. Вирджиния, позволь представить тебе консула Великобритании сэра Эрика Фотерингея.
— Весьма, весьма рад, дорогая княгиня. Князь Сарканов, позвольте поздравить вас.
Узнав, о чем думает Джинни, все эти важные дамы и господа были бы поражены.
«Господи! Еще один бесконечно длинный и скучный вечер! Интересно, долго ли мне удастся притворяться? Если дамы предложат сыграть партию в пикет, я тут же сошлюсь на головную боль и откажусь. Ну почему, почему он так сорит деньгами? Ведь Соня утверждает, что дела у него идут далеко не блестяще».
Конечно же, все гости сенатора были очень богаты и наделены властью. Сэр Эрик, к примеру, единственный здесь холостяк, владел несметным состоянием, которое он сколотил в Индии. Сейчас гости, как поняла Джинни из обрывков разговоров, обсуждали проблемы развития железнодорожного транспорта.
Когда все наконец уселись за стол под звуки оркестра, скрытого за занавесом, Джинни оказалась рядом с сэром Эриком, высоким и весьма важным на вид. Ему было далеко за сорок, он носил длинные усы и объяснялся короткими, будто рублеными фразами.
Только через некоторое время она поняла, что этот джентльмен приволакивается за ней, правда, весьма своеобразно.
— Всегда любил посидеть рядом с хорошенькой женщиной. Гм. У вас прехорошенькое ожерелье — чудесные камни. — Пока он говорил, его слегка выпученные глаза скользили по бюсту Джинни.
— Благодарю вас, — ответила она, и настойчивый Эрик тут же подвинулся поближе.
— Вы наполовину француженка, да? Так мне сказали. Всегда любил француженок. Умеют одеваться. И не такие недотроги, как наши дамы или немки, к примеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157