Если на военную службу набирают таких недоносков, остается только уповать на Бога, если грянет война.
Она хохотнула и отперла входную дверь, с которой облупилась почти вся краска.
— Там еще были Робсоны, они тоже мечтают пойти по стопам Дэнни, только хотят стать матросами. Просто умора!
Отец братьев Робсон, Джека и Джерри, прослыл в районе отъявленным негодяем, и Кейт холодно заметила:
— Уж лучше пусть служат на флоте, чем попадут, как их папаша, в тюрьму.
Керри залилась смехом, услышав который ее бабушка крикнула из кухни:
— Это ты, Керри? Так рано? Кого ты на сей раз притащила? Половину квартала?
— Успокойся, бабушка! — отозвалась Керри, стаскивая ненавистный и отныне ненужный ей школьный блейзер и швыряя его на спинку стула. — Со мной только Кейт, она выпьет с нами чаю.
Лия Зингер выкатилась в узкий коридор в широком переднике на необъятной талии и в блузке с закатанными до локтей рукавами и воскликнула, отпихнув ногой раскормленную, виляющую хвостом гончую:
— Кейт! Радость моя! Как поживаешь?
— Хорошо, миссис Зингер, благодарю вас! — ответила Кейт, отмахиваясь от собаки и высматривая, куда бы ей повесить форменный жакет.
Керри взяла у нее жакет и пристроила его на вешалку.
— Проходи на кухню и отведай моей стряпни, — радушно промолвила Лия. — У меня есть немного жареной камбалы, пальчики оближешь! Не стой как истукан, Керри! Вымой руки и садись за стол.
Девушки прошли на кухню, и на Керри пахнуло благополучием и достатком, которые она всегда ощущала, входя сюда. Стараниями Лии кухня была превращена в центр дома Дженнингсов. На полках возле каменной раковины громоздились пакеты со специями; на крюке, подвешенном к потолку, красовалась огромная копченая колбаса; на плите высилась стопка горячих бубликов с золотистой, румяной корочкой, только что извлеченных из духовки. Рядом, на конфорке, что-то шкварчало на сковороде, а пар, выбивавшийся из-под крышки кастрюли с булькающим в ней супом, приятно щекотал ноздри.
— Значит, вы теперь взрослые девушки? — задала риторический вопрос Лия, разливая суп по тарелкам и косясь на Керри и Кейт, моющих руки розовым мылом. — Конец школе и домашним заданиям?
— Кейт еще придется их выполнять, бабуля, — ответила внучка, вытирая руки висящим возле раковины полотенцем. — В сентябре она пойдет в школу секретарей.
Лия вздохнула и покачала головой:
— Школа секретарей! Вот куда тебе следовало поступить! Лучше работать в чистом офисе, чем торговаться и драть глотку на базаре.
— Я пошла в папу, — усаживаясь за сосновый, вымытый до белизны стол, ответила Керри. — И мне нравится торговать.
Лия огорченно прищелкнула языком, она никогда не скрывала своего отношения к папаше Керри: во-первых, он не еврей, а во-вторых, торговец. Но в отличие от мисс Годфри чувства свои она передала гораздо более выразительно.
Усевшись следом с Кейт за стол, она наставительно сказала:
— Ты могла бы выбрать себе занятие и получше, чем орать с утра до вечера на рынке, расхваливая свой товар. Научилась бы, к примеру, печатать на машинке, шить платья или делать прически, на худой конец.
— У меня терпения маловато, чтобы научиться печатать, — призналась Керри. — И даже одолей я эту премудрость, все равно печатала бы с ошибками. А по части шитья и стрижки я совершеннейшая тупица. Так что в субботу вечером к нам зайдет Кейт и подстрижет меня, чтобы я смогла сделать завивку.
Это заявление возымело желанный эффект. Моментально позабыв о торговле, бабушка стала громко возмущаться по поводу безумной затеи внучки. Это ж надо — вытравить всякой химией и закрутить великолепные здоровые прямые волосы!
Перепалки между Лией и Керри всегда вспыхивали внезапно. Кейт спокойно перенесла очередной шквал беззлобной ругани, поглаживая под столом Бонзо, который тыкался мордой в ее коленки и выпрашивал угощение.
Пока Керри излагала аргументы в защиту завивки, упирая на то, что разумный человек обязан исправить природные недостатки, а Лия отвечала на это, что грех упрекать Бога за такие чудесные прямые волосы, Кейт вспомнился разговор с мисс Годфри. Что-то в ней настораживало, особенно странное беспокойство бывшей директрисы. Она словно бы сильно чего-то боялась, но не решалась даже сказать об этом…
— А потом ты вытравишь волосы перекисью, как Глория Свонсонг, — громыхая пустыми тарелками, заявила разгневанная Лия.
Керри расхохоталась: и вправду, в устах бабушки фамилия актрисы прозвучала как ругательство.
— Свенсон, а не Свонсонг! Впрочем, это идея! Как по-твоему, Кейт, лучше сначала перекрасить волосы и потом сделать завивку или наоборот?
Кейт взглянула на иссиня-черную копну на ее голове и рассмеялась:
— Во всем мире не хватит перекиси, чтобы превратить тебя в блондинку!
— А что, если попытаться получить рыжий цвет? — лукаво прищурилась Керри. — Тогда я стану неукротимой дикаркой из «Коннектикутского янки»!
Лия поставила на стол жареную камбалу.
— Ты станешь огородным пугалом, моя крошка! Уж лучше сразу побрейся наголо.
Керри содрогнулась от притворного ужаса, а Кейт прыснула и тайком сунула псу кусок рыбы.
Лия наконец тоже уселась за стол и дала волю ехидству:
— Лысой ты уж точно станешь, если будешь торговать на базаре! Думаешь, почему все торговки носят платки? Да потому что у них от холода повылезали все волосы, милочка!
Девушки покатились со смеху. Разговор переключился с облысения и вытравления волос на спор о том, брать ли Бонзо на пикник в Фолкстон, а если брать, то включать ли его в сборную по крикету. За шуточками и смехом время пролетело незаметно.
— Уже почти шесть, — с сожалением сказала Кейт и встала. — Спасибо за угощение, миссис Зингер, мне пора.
— Я тоже пойду, бабушка, — спохватилась Керри. — Мейвис просила меня посидеть с Билли, и я хочу удостовериться, что она его выкупала и накормила.
Снимая с вешалки в прихожей свой жакет, Кейт спросила:
— Мне зайти за тобой завтра, как обычно? Или поедешь с родителями на оптовый рынок ни свет ни заря?
— Ты шутишь! Это после того, как я дотемна буду нянчить племянника? Раньше восьми я не встану.
Девушки вышли на улицу: крыльцо Мейвис пустовало.
— Наверное, пошла укладывать мальчика спать, — оптимистично предположила Кейт.
— Или устала лущить бобы и села выпить чаю и покурить, — наморщила носик Керри. — Не понимаю, как ее терпит Тед! Папа говорит, что за такие муки его следовало бы причислить к лику святых.
Альберт Дженнингс был очень доволен, что уравновешенный и обеспеченный молодой человек, работающий докером в порту, избавил его от головной боли за суматошную дочку.
— Ну, до завтра, — проговорила Кейт, когда они подошли к воротам дворика Мейвис.
— Можешь не завтракать, — предупредила Керри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Она хохотнула и отперла входную дверь, с которой облупилась почти вся краска.
— Там еще были Робсоны, они тоже мечтают пойти по стопам Дэнни, только хотят стать матросами. Просто умора!
Отец братьев Робсон, Джека и Джерри, прослыл в районе отъявленным негодяем, и Кейт холодно заметила:
— Уж лучше пусть служат на флоте, чем попадут, как их папаша, в тюрьму.
Керри залилась смехом, услышав который ее бабушка крикнула из кухни:
— Это ты, Керри? Так рано? Кого ты на сей раз притащила? Половину квартала?
— Успокойся, бабушка! — отозвалась Керри, стаскивая ненавистный и отныне ненужный ей школьный блейзер и швыряя его на спинку стула. — Со мной только Кейт, она выпьет с нами чаю.
Лия Зингер выкатилась в узкий коридор в широком переднике на необъятной талии и в блузке с закатанными до локтей рукавами и воскликнула, отпихнув ногой раскормленную, виляющую хвостом гончую:
— Кейт! Радость моя! Как поживаешь?
— Хорошо, миссис Зингер, благодарю вас! — ответила Кейт, отмахиваясь от собаки и высматривая, куда бы ей повесить форменный жакет.
Керри взяла у нее жакет и пристроила его на вешалку.
— Проходи на кухню и отведай моей стряпни, — радушно промолвила Лия. — У меня есть немного жареной камбалы, пальчики оближешь! Не стой как истукан, Керри! Вымой руки и садись за стол.
Девушки прошли на кухню, и на Керри пахнуло благополучием и достатком, которые она всегда ощущала, входя сюда. Стараниями Лии кухня была превращена в центр дома Дженнингсов. На полках возле каменной раковины громоздились пакеты со специями; на крюке, подвешенном к потолку, красовалась огромная копченая колбаса; на плите высилась стопка горячих бубликов с золотистой, румяной корочкой, только что извлеченных из духовки. Рядом, на конфорке, что-то шкварчало на сковороде, а пар, выбивавшийся из-под крышки кастрюли с булькающим в ней супом, приятно щекотал ноздри.
— Значит, вы теперь взрослые девушки? — задала риторический вопрос Лия, разливая суп по тарелкам и косясь на Керри и Кейт, моющих руки розовым мылом. — Конец школе и домашним заданиям?
— Кейт еще придется их выполнять, бабуля, — ответила внучка, вытирая руки висящим возле раковины полотенцем. — В сентябре она пойдет в школу секретарей.
Лия вздохнула и покачала головой:
— Школа секретарей! Вот куда тебе следовало поступить! Лучше работать в чистом офисе, чем торговаться и драть глотку на базаре.
— Я пошла в папу, — усаживаясь за сосновый, вымытый до белизны стол, ответила Керри. — И мне нравится торговать.
Лия огорченно прищелкнула языком, она никогда не скрывала своего отношения к папаше Керри: во-первых, он не еврей, а во-вторых, торговец. Но в отличие от мисс Годфри чувства свои она передала гораздо более выразительно.
Усевшись следом с Кейт за стол, она наставительно сказала:
— Ты могла бы выбрать себе занятие и получше, чем орать с утра до вечера на рынке, расхваливая свой товар. Научилась бы, к примеру, печатать на машинке, шить платья или делать прически, на худой конец.
— У меня терпения маловато, чтобы научиться печатать, — призналась Керри. — И даже одолей я эту премудрость, все равно печатала бы с ошибками. А по части шитья и стрижки я совершеннейшая тупица. Так что в субботу вечером к нам зайдет Кейт и подстрижет меня, чтобы я смогла сделать завивку.
Это заявление возымело желанный эффект. Моментально позабыв о торговле, бабушка стала громко возмущаться по поводу безумной затеи внучки. Это ж надо — вытравить всякой химией и закрутить великолепные здоровые прямые волосы!
Перепалки между Лией и Керри всегда вспыхивали внезапно. Кейт спокойно перенесла очередной шквал беззлобной ругани, поглаживая под столом Бонзо, который тыкался мордой в ее коленки и выпрашивал угощение.
Пока Керри излагала аргументы в защиту завивки, упирая на то, что разумный человек обязан исправить природные недостатки, а Лия отвечала на это, что грех упрекать Бога за такие чудесные прямые волосы, Кейт вспомнился разговор с мисс Годфри. Что-то в ней настораживало, особенно странное беспокойство бывшей директрисы. Она словно бы сильно чего-то боялась, но не решалась даже сказать об этом…
— А потом ты вытравишь волосы перекисью, как Глория Свонсонг, — громыхая пустыми тарелками, заявила разгневанная Лия.
Керри расхохоталась: и вправду, в устах бабушки фамилия актрисы прозвучала как ругательство.
— Свенсон, а не Свонсонг! Впрочем, это идея! Как по-твоему, Кейт, лучше сначала перекрасить волосы и потом сделать завивку или наоборот?
Кейт взглянула на иссиня-черную копну на ее голове и рассмеялась:
— Во всем мире не хватит перекиси, чтобы превратить тебя в блондинку!
— А что, если попытаться получить рыжий цвет? — лукаво прищурилась Керри. — Тогда я стану неукротимой дикаркой из «Коннектикутского янки»!
Лия поставила на стол жареную камбалу.
— Ты станешь огородным пугалом, моя крошка! Уж лучше сразу побрейся наголо.
Керри содрогнулась от притворного ужаса, а Кейт прыснула и тайком сунула псу кусок рыбы.
Лия наконец тоже уселась за стол и дала волю ехидству:
— Лысой ты уж точно станешь, если будешь торговать на базаре! Думаешь, почему все торговки носят платки? Да потому что у них от холода повылезали все волосы, милочка!
Девушки покатились со смеху. Разговор переключился с облысения и вытравления волос на спор о том, брать ли Бонзо на пикник в Фолкстон, а если брать, то включать ли его в сборную по крикету. За шуточками и смехом время пролетело незаметно.
— Уже почти шесть, — с сожалением сказала Кейт и встала. — Спасибо за угощение, миссис Зингер, мне пора.
— Я тоже пойду, бабушка, — спохватилась Керри. — Мейвис просила меня посидеть с Билли, и я хочу удостовериться, что она его выкупала и накормила.
Снимая с вешалки в прихожей свой жакет, Кейт спросила:
— Мне зайти за тобой завтра, как обычно? Или поедешь с родителями на оптовый рынок ни свет ни заря?
— Ты шутишь! Это после того, как я дотемна буду нянчить племянника? Раньше восьми я не встану.
Девушки вышли на улицу: крыльцо Мейвис пустовало.
— Наверное, пошла укладывать мальчика спать, — оптимистично предположила Кейт.
— Или устала лущить бобы и села выпить чаю и покурить, — наморщила носик Керри. — Не понимаю, как ее терпит Тед! Папа говорит, что за такие муки его следовало бы причислить к лику святых.
Альберт Дженнингс был очень доволен, что уравновешенный и обеспеченный молодой человек, работающий докером в порту, избавил его от головной боли за суматошную дочку.
— Ну, до завтра, — проговорила Кейт, когда они подошли к воротам дворика Мейвис.
— Можешь не завтракать, — предупредила Керри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97