Да, еще бы мне нужно было немного золотых монет, чтобы я смогла их бросать крестьянам во время поездки.
— Что пожелаешь, Пичи, только пообещай мне, Пичи, и я устрою тебе жизнь такую, какую захочешь. Она почесала щеку и ничего не ответила.
— Ты не хочешь быть настоящей принцессой?
— Хорошо… Да…
— Ну, а если уж пообещала, то ты должна будешь вести себя должным образом.
Пичи задумалась над тем, как ей придется себя вести, чтобы стать настоящей леди. Одеваться в элегантную одежду, шить, рисовать, писать письма, давать советы, музицировать, вести беседы с леди, прогуливаться, сидеть прямо и скользить по полу — это ли не работа! А еще — поздравлять и помнить дни рождения и годовщины, давать обеды и балы и даже помогать бедным — все это ей интересно будет делать!
Поэтому, улыбнувшись, она сказала Сенеке:
— Хорошо, Сенека! Я согласна! Он воспринял ее согласие как первую возможность приблизиться к брачному ложу.
— Я хотел бы скрепить нашу с тобой сделку поцелуем, Пичи! Это будет подходящая печать для завершения сделки.
У Пичи от его намерений затряслись коленки.
— Будь спокойна. Принцесса, — пробормотал Сенека и обхватил ее руками за талию.
У Пичи вновь мурашки побежали по телу. Как и тогда, ночью, у нее вновь возникло страстное чувство, чувство, непонятное ей самой.
— Но, Сенека…
Он рассматривал ее бездонные прекрасные глаза. Днем они были еще красивее, чем ночью. Он вспомнил, что она хотела узнать о нем как можно больше, и сказал:
— Мне очень нравятся произведения Шуберта.
— Шуберта?
Она никогда не слышала о Шуберте, но это было не важно. В данный момент она плохо соображала, так как его властный, проникновенный голос вновь закружил ее и куда-то унес. И еще — его глаза… И непреодолимое желание в его голубых-голубых глазах…
— Да, хороший Шуберт, — прошептала она.
Он обнял ее крепче. Их глаза встретились. Он нежно гладил ее по спине и старался сосредоточиться на том, чтобы еще рассказать ей о себе.
— Да, я люблю также Вильяма Строуда и его книгу «Плавучий остров». Это — политическая драма, написанная в 1655 году. Я перечитал эту книгу четыре раза.
— Четыре раза, — повторила она на одном дыхании.
Она не знала Вильяма Строуда, но она продолжала стоять завороженная близостью Сенеки.
— Я люблю математику, — продолжал он. — Я очень восхищаюсь шведским натуралистом Луисом Агассисом. Мне бы хотелось встретиться с английским физиком Джеймсом Прескоттом Джоулем. И… Пичи… Я хотел бы тебя поцеловать сейчас.
У нее не было желания отвергать его.
— Я… только один поцелуй, Сенека. И я ничего не буду раскрывать, слышишь?
— Слышу, — пробормотал он, перед тем как поцеловал ее. По правде говоря, она и сама также ждала этого поцелуя. Но и как прошлой ночью, она плотно сжала губы, думая, что такой поцелуй можно будет расценить как дружеский.
Он целовал и целовал ее, давая ей понять, как он хочет ее.
— Пичи, — пробормотал он ее имя тем низким, мягким голосом, который так разволновал ее.
— Сенека, — прошептала она в ответ. — Достаточно.
— Нет, — ответил он.
— Боже, он не собирается прекращать целоваться, — произнесла она тихо. — Что же девушке делать?
И вдруг, подобно распускающемуся от тепла и света цветку, губы Пичи раскрылись, и Сенека начал страстно целовать ее.
О, как приятен был этот поцелуй, как сладки были ее губы!
Пичи почувствовала, как его пальцы медленно перебирают пуговицы на ее блузе. И прежде чем она сообразила, что произошло, она почувствовала его теплую руку у себя на груди.
Только теперь она поняла, что он расстегнул пуговицы у нее на блузе. И опять волна страсти нахлынула и закружила ее, как и той ночью. А Сенека ласкал ее упругие груди. Сознавая, что его настойчивость может опять вызвать вспышку ярости, Сенека осторожно снял руку с ее груди и отошел в сторону.
— Дело сделано. Договор скреплен, — сказал Сенека и с этими словами покинул комнату.
Когда принц удалился, Пичи посмотрела на свою расстегнутую блузу. Дрожащими руками она пригладила свои волосы так, как мгновенье назад это делал Сенека, и также дотронулась до своей груди. Ее возбуждение переросло в какую-то непонятную тупую боль. Ей очень захотелось после смерти попасть на небеса. Но небеса были тут и прямо сейчас на земле! И она это понимала!
И человек, который ввел ее в этот необъятный мир, был Сенека.
Прошло несколько часов после договора Пичи с Сенекой. Пичи прогуливалась по цветущему лугу. Она начала свою прогулку в дворцовом саду, как он ей говорил, а потом пошла на луг.
— Прогулка, как прогулка, — говорила она своей белке, которая скакала рядом с ней.
— Леди могут и должны прогуливаться, вот я и прогуливаюсь. И выгляжу я очень модной, дружище Сенека, — бормотала она себе под нос. — Сенека будет счастлив от того, что я исполняю то, что он хотел.
Она еще раз осмотрела свой туалет — длинное сапфировое платье и голубого бархата накидку к нему. Одета она вполне элегантно, гуляет, но что еще ей надо делать?
Вдруг какой-то крик привлек ее внимание. Она не ошиблась: это был самый настоящий плач. Она побежала на крик и вскоре увидела маленького мальчика. Он склонился к лежащему ничком барашку. Его маленькие худенькие плечики вздрагивали от рыданий.
— Ну что случилось, малыш? — спросила она и присела на колени рядом с ним.
— М… мой барашек, — попытался он объяснить ей. — Он, он зашел на поля с пасхальными цветами, а когда я его нашел, объелся ими и уже был чуть живой. Папа рассердится, узнав, что случилось. Я пасу его, пока они с мамой работают на полях с цветами. Это, это единственный барашек, который остался у нас, и если… если он умрет…
— Отойди и дай мне взглянуть на него, — приказала она мальчику. Склонившись над животным она поняла, что баран уже еле-еле дышит. Затем она приподняла веко животного и увидела, что взгляд его неподвижен. Пичи испугалась, а затем поняла, что произошло. Она увидела две точки, две ранки на шее животного. Это не цветы виноваты — это укус ядовитой змеи.
Она вскочила на ноги.
— Как тебя зовут, дорогой?
— Тивон, — ответил он.
— Мне будет нужна твоя помощь, Тивон, — сообщила ему Пичи. Она сняла свой бархатный плащ, положила его на землю, и вместе с Тивоном они положили на него барашка. Затем Пичи побежала к замку.
У ворот стояли два вооруженных стражника. Взволнованным голосом она велела им следовать за ней. И очень удивилась тому, что они не послушались. На ее платье было много колючек, оно было грязно в тех местах, где она становилась на колени. Она вновь набросилась на стражников:
— Черт побери вас всех! Вы что, не слышите, что я вас зову с собой?
— Ваше Высочество, — нервно сказал один из них. — Нам нельзя покидать свой пост.
— Да?! — воскликнула она. — Я только вчера стала вашей принцессой, и я отдала вам свой приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Что пожелаешь, Пичи, только пообещай мне, Пичи, и я устрою тебе жизнь такую, какую захочешь. Она почесала щеку и ничего не ответила.
— Ты не хочешь быть настоящей принцессой?
— Хорошо… Да…
— Ну, а если уж пообещала, то ты должна будешь вести себя должным образом.
Пичи задумалась над тем, как ей придется себя вести, чтобы стать настоящей леди. Одеваться в элегантную одежду, шить, рисовать, писать письма, давать советы, музицировать, вести беседы с леди, прогуливаться, сидеть прямо и скользить по полу — это ли не работа! А еще — поздравлять и помнить дни рождения и годовщины, давать обеды и балы и даже помогать бедным — все это ей интересно будет делать!
Поэтому, улыбнувшись, она сказала Сенеке:
— Хорошо, Сенека! Я согласна! Он воспринял ее согласие как первую возможность приблизиться к брачному ложу.
— Я хотел бы скрепить нашу с тобой сделку поцелуем, Пичи! Это будет подходящая печать для завершения сделки.
У Пичи от его намерений затряслись коленки.
— Будь спокойна. Принцесса, — пробормотал Сенека и обхватил ее руками за талию.
У Пичи вновь мурашки побежали по телу. Как и тогда, ночью, у нее вновь возникло страстное чувство, чувство, непонятное ей самой.
— Но, Сенека…
Он рассматривал ее бездонные прекрасные глаза. Днем они были еще красивее, чем ночью. Он вспомнил, что она хотела узнать о нем как можно больше, и сказал:
— Мне очень нравятся произведения Шуберта.
— Шуберта?
Она никогда не слышала о Шуберте, но это было не важно. В данный момент она плохо соображала, так как его властный, проникновенный голос вновь закружил ее и куда-то унес. И еще — его глаза… И непреодолимое желание в его голубых-голубых глазах…
— Да, хороший Шуберт, — прошептала она.
Он обнял ее крепче. Их глаза встретились. Он нежно гладил ее по спине и старался сосредоточиться на том, чтобы еще рассказать ей о себе.
— Да, я люблю также Вильяма Строуда и его книгу «Плавучий остров». Это — политическая драма, написанная в 1655 году. Я перечитал эту книгу четыре раза.
— Четыре раза, — повторила она на одном дыхании.
Она не знала Вильяма Строуда, но она продолжала стоять завороженная близостью Сенеки.
— Я люблю математику, — продолжал он. — Я очень восхищаюсь шведским натуралистом Луисом Агассисом. Мне бы хотелось встретиться с английским физиком Джеймсом Прескоттом Джоулем. И… Пичи… Я хотел бы тебя поцеловать сейчас.
У нее не было желания отвергать его.
— Я… только один поцелуй, Сенека. И я ничего не буду раскрывать, слышишь?
— Слышу, — пробормотал он, перед тем как поцеловал ее. По правде говоря, она и сама также ждала этого поцелуя. Но и как прошлой ночью, она плотно сжала губы, думая, что такой поцелуй можно будет расценить как дружеский.
Он целовал и целовал ее, давая ей понять, как он хочет ее.
— Пичи, — пробормотал он ее имя тем низким, мягким голосом, который так разволновал ее.
— Сенека, — прошептала она в ответ. — Достаточно.
— Нет, — ответил он.
— Боже, он не собирается прекращать целоваться, — произнесла она тихо. — Что же девушке делать?
И вдруг, подобно распускающемуся от тепла и света цветку, губы Пичи раскрылись, и Сенека начал страстно целовать ее.
О, как приятен был этот поцелуй, как сладки были ее губы!
Пичи почувствовала, как его пальцы медленно перебирают пуговицы на ее блузе. И прежде чем она сообразила, что произошло, она почувствовала его теплую руку у себя на груди.
Только теперь она поняла, что он расстегнул пуговицы у нее на блузе. И опять волна страсти нахлынула и закружила ее, как и той ночью. А Сенека ласкал ее упругие груди. Сознавая, что его настойчивость может опять вызвать вспышку ярости, Сенека осторожно снял руку с ее груди и отошел в сторону.
— Дело сделано. Договор скреплен, — сказал Сенека и с этими словами покинул комнату.
Когда принц удалился, Пичи посмотрела на свою расстегнутую блузу. Дрожащими руками она пригладила свои волосы так, как мгновенье назад это делал Сенека, и также дотронулась до своей груди. Ее возбуждение переросло в какую-то непонятную тупую боль. Ей очень захотелось после смерти попасть на небеса. Но небеса были тут и прямо сейчас на земле! И она это понимала!
И человек, который ввел ее в этот необъятный мир, был Сенека.
Прошло несколько часов после договора Пичи с Сенекой. Пичи прогуливалась по цветущему лугу. Она начала свою прогулку в дворцовом саду, как он ей говорил, а потом пошла на луг.
— Прогулка, как прогулка, — говорила она своей белке, которая скакала рядом с ней.
— Леди могут и должны прогуливаться, вот я и прогуливаюсь. И выгляжу я очень модной, дружище Сенека, — бормотала она себе под нос. — Сенека будет счастлив от того, что я исполняю то, что он хотел.
Она еще раз осмотрела свой туалет — длинное сапфировое платье и голубого бархата накидку к нему. Одета она вполне элегантно, гуляет, но что еще ей надо делать?
Вдруг какой-то крик привлек ее внимание. Она не ошиблась: это был самый настоящий плач. Она побежала на крик и вскоре увидела маленького мальчика. Он склонился к лежащему ничком барашку. Его маленькие худенькие плечики вздрагивали от рыданий.
— Ну что случилось, малыш? — спросила она и присела на колени рядом с ним.
— М… мой барашек, — попытался он объяснить ей. — Он, он зашел на поля с пасхальными цветами, а когда я его нашел, объелся ими и уже был чуть живой. Папа рассердится, узнав, что случилось. Я пасу его, пока они с мамой работают на полях с цветами. Это, это единственный барашек, который остался у нас, и если… если он умрет…
— Отойди и дай мне взглянуть на него, — приказала она мальчику. Склонившись над животным она поняла, что баран уже еле-еле дышит. Затем она приподняла веко животного и увидела, что взгляд его неподвижен. Пичи испугалась, а затем поняла, что произошло. Она увидела две точки, две ранки на шее животного. Это не цветы виноваты — это укус ядовитой змеи.
Она вскочила на ноги.
— Как тебя зовут, дорогой?
— Тивон, — ответил он.
— Мне будет нужна твоя помощь, Тивон, — сообщила ему Пичи. Она сняла свой бархатный плащ, положила его на землю, и вместе с Тивоном они положили на него барашка. Затем Пичи побежала к замку.
У ворот стояли два вооруженных стражника. Взволнованным голосом она велела им следовать за ней. И очень удивилась тому, что они не послушались. На ее платье было много колючек, оно было грязно в тех местах, где она становилась на колени. Она вновь набросилась на стражников:
— Черт побери вас всех! Вы что, не слышите, что я вас зову с собой?
— Ваше Высочество, — нервно сказал один из них. — Нам нельзя покидать свой пост.
— Да?! — воскликнула она. — Я только вчера стала вашей принцессой, и я отдала вам свой приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92