– Путешествуя по стране, – тихо говорил он, – я пришел к решению, Джемайна, что хочу жениться на тебе.
У нее перехватило дыхание. Она лежала спокойно, хотя мысли бешено крутились в голове.
– Джемайна? Ты слышишь меня?
– Да, Оуэн, слышу. – Голос ее звучал приглушенно. – Это так неожиданно…
– Разве? Насколько я помню, мы говорили об этом перед моим отъездом в Калифорнию.
– Да, но я не уверена, что готова к замужеству.
– Ты же говорила…
– Я никогда не говорила, что хочу выйти замуж прямо сейчас. Речь шла о будущем, да и ты разве не был против брака?
– Проклятие! – Он привстал, опустив ее голову со своего плеча. – Ужасная женщина!
Она тихо засмеялась:
– Нет, ты и в самом деле ничуть не изменился, не так ли, любовь моя? Внезапно решаешь жениться и думаешь, что я должна безоговорочно согласиться.
– Ты даже не представляешь, сколько я передумал, прежде чем пришел к такой мысли! – В голосе его звучал гнев.
– Давай не будем ссориться из-за этого, Оуэн. Есть много проблем, которые надо решить.
– Знаю, но я хочу иметь возможность решать их.
– Даже если наш сын однажды узнает, что его отец незаконнорожденный?
– Я много думал об этом и в конце концов пришел к выводу, что если я мог жить с этим, то и наш ребенок сможет.
Джемайна немного помолчала, затем предложила:
– Давай не будем принимать решение сию минуту, хорошо?
– Согласен, – угрюмо ответил он.
– Оуэн, ты любишь меня?
– Конечно, черт побери, люблю!
– Ты никогда не говорил мне об этом.
– Не думал, что об этом надо говорить.
Неожиданно Джемайна вспомнила Уоррена Баррикона. Она живо представила тот вечер в Париже и его сердечное признание в любви.
Рано утром Оуэн направился в кабинет Томаса Каррузерса, неся под мышкой несколько страниц рукописи.
Услышав звуки его шагов по твердому полу, Каррузерс поднял голову, глядя сквозь густые клубы сигарного дыма. Он откинулся назад.
– Тэзди! Ради всех святых, что ты делаешь здесь? Ты должен быть в Калифорнии.
Оуэн присел на угол письменного стола.
– Я решил, что пора вернуться домой.
– Ты решил! Сколько раз говорить тебе, что только я определяю, когда следует закончить работу?
– Она закончилась, Томас, поверь мне. Я описал все стороны жизни на золотых приисках. Здесь еще четыре статьи, которые я привез с собой, так как знал, что прибуду сюда раньше почты. – Он положил рукописи на стол.
Каррузерс нахмурился и потрогал их своим толстым указательным пальцем.
– Возможно, все это так, но порой ты заходишь слишком далеко, Тэзди. Твое счастье, что я в хорошем настроении, иначе уволил бы тебя.
– В хорошем настроении? Ты? – Оуэн всплеснул руками. – Когда наступит такой день, на снежных сугробах вырастет трава.
Каррузерс проигнорировал последнее замечание, пыхтя сигарой.
– Однако хорошо, что ты вернулся. Оуэн подозрительно посмотрел на него:
– К чему это?
– Вероятно, ты прав, наши читатели, должно быть, уже насытились рассказами о лагерях золотоискателей. Теперь ты нужен мне здесь.
– Здесь? В Филадельфии?
– Не совсем здесь, но в этой части страны. Не думаю, чтобы ты слышал о совещании шестидесяти девяти членов конгресса в декабре прошлого года, вскоре после твоего отъезда?
– Новости медленно доходят до Калифорнии, и я не помню, чтобы читал об этом в присланных мне номерах «Леджер».
– Скорее всего эти номера я и не посылал.
– И какова же цель совещания?
– На нем был предложен новый закон, запрещающий рабство в федеральном округе Колумбия. Доклад делал сенатор Джон С. Колхаун, который способствовал многим, как он называет, агрессивным действиям Севера против законов Юга, например, таких, как отмена рабства на многих территориях, а также воспрепятствование возвращению беглых рабов их хозяевам и тому подобное.
– И каков же был результат совещания?
– Не очень значительный. Они собирались еще два раза в январе этого года, но в конце концов протест против существующих законов, разрешающих рабство, подписали только сорок членов конгресса.
Оуэн пожал плечами:
– Обычная пустая болтовня политиканов.
Каррузерс покачал головой:
– Не согласен с тобой. На этот раз было не только сотрясание воздуха, но и, я думаю, возможен нежелательный резонанс в стране.
– Почему ты так думаешь?
Каррузерс откинулся назад с важным видом.
– Закон о рабстве становится серьезной проблемой, Тэзди. По-моему, дело идет к расколу страны и войне между Севером и Югом.
– Ты уверен в этом, Томас?
– Да, и многие согласны со мной. Ты долго отсутствовал и не знаешь, что здесь происходит.
– Это верно, – медленно сказал Оуэн. – Неужели гражданская война? В это трудно поверить.
– Ты прав, но я убежден, что она надвигается, – мрачно заявил Каррузерс. – Может быть, война разразится через пять, десять лет, но рано или поздно она начнется, так как некоторые горячие головы решительно ведут к ней. И когда это произойдет, для страны наступят печальные дни. Мы же здесь, в Пенсильвании, окажемся в гуще событий. Тебе известно, что мы граничим с Мэрилендом и находимся недалеко от Виргинии? Оба эти штата рабовладельческие. Таким образом, война затронет и нас.
Оуэн помрачнел от слов Каррузерса. Он часто не соглашался с редактором, но научился уважать его мнение о текущих событиях.
– Допустим, ты прав, чего ты хочешь от меня?
– Две вещи, Тэзди. Во-первых, материал о подпольной железной дороге, по которой тайно переправляют рабов с Юга на Север и даже в Канаду. Эта система активно действует и в Пенсильвании. Я хочу, чтобы ты занялся ею.
Оуэн вопросительно приподнял бровь.
– Но если мы опубликуем сведения о подпольной железной дороге, разве это не повредит людям, действующим в этой системе?
– О, я не имел в виду публиковать имена и конкретные данные. Я хочу рассказать о ней в общем.
Оуэн усмехнулся:
– Зачем, Томас? Не думаю, что угрызения совести заставят тебя отказаться от публикации интересных сведений. К тому же я не уверен, есть ли у тебя совесть.
– Я против рабства, как любой северянин, Тэзди, – проворчал Каррузерс. – Просто хочу поместить в газете статью об истории подпольной железной дороги как основу для другого материала.
– Какого именно?
– Это второе дело. Я хочу иметь представление, о чем думают на Юге. Возьми несколько недель или сколько потребуется и отправляйся в путешествие по Югу. Поговори с рабовладельцами, плантаторами и рабами. Разузнай, насколько глубока враждебность южан по отношению к сторонникам отмены рабства. Однако советую не раскрывать, что ты корреспондент газеты. Представься кем-нибудь другим. Если станет известно, что ты журналист с Севера, твоя жизнь окажется в опасности.
– О нет, думаю, ты преувеличиваешь, Томас! Я бывал на Юге и знаю там многих. Не такие уж они злодеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79