скамейки заняты сурового вида стариками, которые курили и беседовали друг с другом почти шепотом, будто боялись, что кто-то мог подслушать их обычные ежедневные разговоры. В жаркий летний день Хайленд-парк в западной части Лос-Анджелеса становился копией парка Горького в Москве.
Хадсон ненавидел его. Несмотря на проводимую им кампанию в защиту дружбы с Советским Союзом и с русскими людьми, его истинные чувства были куда сложнее. Он любил ту систему и одновременно презирал — из-за ее угрюмых и грубых людей.
На протяжении семидесяти пяти лет советского правления и реформ русские оставались для него такими же озлобленными, дурно пахнущими и суеверными. Миллионы погибли во время Великой Отечественной войны против Гитлера, столько же умерло в тюрьмах и лагерях.
Однако ни множество смертей, ни недавние политические потрясения не повлияли на то, чтобы изменить русских людей. Хадсон вспоминал об этой горькой истине каждый раз, когда посещал эмигрантскую общину западной части Лос-Анджелеса.
Сегодня Хадсон сделал исключение. В этой среде Давиньян чувствовал бы себя более непринужденно, чем где бы то ни было еще. К старости ювелир стал чересчур сентиментальным. Он с жадностью впитывал в себя все, что касалось матери-России, подобно тому, как другие люди его возраста с удовольствием впитывали в себя лучи летнего солнца.
Хадсону, хотелось, чтобы в их последнюю встречу Давиньяну было как можно комфортнее.
Ювелир спокойно сидел под отцветшим деревом джакаранды и напоминал маленькую птичку. Он был в солнцезащитных очках с круглой металлической оправой, но они не могли в достаточной мере защитить его от усиливающегося с годами косоглазия. Давиньян не узнал приятеля.
— Давиньян, — тихо позвал Хадсон.
— А, Дэмон, — ответил старый ювелир, повернувшись на голос. — Не ожидал, что ты появишься с этой стороны. Я не видел, где остановился твой автомобиль.
— Я добирался пешком.
— Пешком? — Давиньян удивленно покачал головой. — В следующий раз тебе захочется пробежаться разминочным темпом, чтобы снова сделаться молодым.
— Послушай, я принес тебе чай со льдом из ресторана «Крымский», — не обращая внимания на замечание Давиньяна, сказал Хадсон. Он достал из бумажного пакета пластиковую чашку, наполненную жидкостью со льдом, и протянул ее Давиньяну, а затем достал прохладительный напиток лично для себя.
— С лимоном? — спросил Давиньян, склонив голову набок.
— С двумя ломтиками лимона, как всегда, — ответил Хадсон.
— Спасибо, — сказал Давиньян, — а то становится жарковато.
Он принялся молча и не спеша пить крепкий горький чай, наблюдая за сидевшим рядом Хадсоном.
— Мне нравится это место, — наконец произнес Давиньян. — Оно напоминает мне то, где я вырос. Думаю, что когда-нибудь я должен снова приехать в Москву хотя бы для того, чтобы посмотреть, как сильно там все изменилось.
— Я был там в прошлом месяце, — ухмыльнулся Хадсон, — поверь, там изменилось все не настолько, насколько, возможно, тебе хотелось бы.
— Может быть, ты имеешь в виду общество, в котором часто приходится тебе вращаться. Кормушка осталась прежней, и самая большая свинья везде ест первой. — Давиньян отхлебнул чай и вздохнул: — Но на том уровне, где живет большинство людей, подобных мне, все по-другому, абсолютно по-другому.
— Так ли это? — равнодушно спросил Хадсон.
— Генералы остались на своих местах, но те, кто считался моими коллегами — полковники, майоры, капитаны, — всё они ушли, вернее, их уволили. Их уже нет.
— Поэтому ты ничего не смог узнать? Давиньян пожал худыми плечами.
— Я кое-что выяснил, но очень мало. Существует целое поколение людей, хороших, способных людей, которые некоторым образом были моими товарищами.
— Избавь меня от столь трогательной истории, — перебил его Хадсон. — В отличие от них я все еще продолжаю играть. Поэтому мне нужна любая информация.
Жестом тощей, дряблой руки, повернутой ладонью к Хадсону, Давиньян заставил того замолчать. Он сделал еще глоток холодного чая, растягивая разговор, как будто ничего интересного у него больше не было запланировано на сегодняшний день.
— Я смог добыть кое-какую информацию о Клэр Тод. Как ты и. подозревал, она несколько раз выполняла задания Москвы. В основном они заключались в распространении некоторых сообщений, выгодных Советам.
— Какого рода сообщения? — нетерпеливо спросил; Хадсон.
— Этого я не знаю. Первую удачную работу Тод выполнила, будучи совсем молодой, тогда она еще училась в колледже. Это было во время Олимпийских игр, проходивших здесь, в Лос-Анджелесе.
— Когда бойкотировали русские?
— Да, несколько африканских Делегаций получили угрожающие письма, якобы от куклуксклановцев. Таким образом была сделана небольшая попытка привести в замешательство организаторов Олимпиады.
— Грубая работа.
— Но это часто срабатывает. Однако организаторам Олимпийских игр удалось Перехватить письма и уничтожить их. Трюк не удался бы, если бы кто-то не передал копии этих писем вашей мисс Тод. Она тут же опубликовала их в студенческой газете, превратив это в международный инцидент. Давиньян в ожидании посмотрел на Хадсона.
— Это мне не поможет, — резко ответил тот. — Слишком старая история.
— А вот и посвежее. Клэр Тод оказалась исключительно полезной для общества, когда опубликовала пример вопиющего непрофессионализма одного американского агента ФБР. Это стало сенсационной новостью, после чего она завоевала себе репутацию уважаемой всеми журналистки.
— Я не припоминаю ничего подобного. — Ты определенно должен знать об этом. Особый агент ФБР застрелил двоих террористов, захвативших в заложники Генерального консула ЮАР здесь, на Беверли-Хиллз. После нескольких дней безуспешных переговоров с террористами и угроз их пришлось застрелить. Везде были установлены телевизионные камеры.
Хадсон вспомнил эту историю лишь потому, что поддерживал тесную связь с южноафриканским дипломатом, заменившим на посту убитого Генерального консулат. Благодаря ему компании «Хадсон интернэшнл» удалось приобрести южноафриканскую технологию газификации угля.
— Я вспомнил, — произнес Хадсон. — Но какое это имеет отношение к Тод?
— Через нее наши люди смогли дискредитировать агента ФБР, который убил тех террористов. Средства массовой информации представляли его как некоего героя, пока не стало известно, что темнокожие террористы пытались сдаться властям после того, как расправились с Генеральным консулом.
— Продолжай, — потребовал Хадсон, замерев от любопытства.
— Существовало всего лишь предположение и только, будто бы этот Рован сам свершил правосудие выбрав более суровую меру наказания, чем ту, которую определил бы им суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Хадсон ненавидел его. Несмотря на проводимую им кампанию в защиту дружбы с Советским Союзом и с русскими людьми, его истинные чувства были куда сложнее. Он любил ту систему и одновременно презирал — из-за ее угрюмых и грубых людей.
На протяжении семидесяти пяти лет советского правления и реформ русские оставались для него такими же озлобленными, дурно пахнущими и суеверными. Миллионы погибли во время Великой Отечественной войны против Гитлера, столько же умерло в тюрьмах и лагерях.
Однако ни множество смертей, ни недавние политические потрясения не повлияли на то, чтобы изменить русских людей. Хадсон вспоминал об этой горькой истине каждый раз, когда посещал эмигрантскую общину западной части Лос-Анджелеса.
Сегодня Хадсон сделал исключение. В этой среде Давиньян чувствовал бы себя более непринужденно, чем где бы то ни было еще. К старости ювелир стал чересчур сентиментальным. Он с жадностью впитывал в себя все, что касалось матери-России, подобно тому, как другие люди его возраста с удовольствием впитывали в себя лучи летнего солнца.
Хадсону, хотелось, чтобы в их последнюю встречу Давиньяну было как можно комфортнее.
Ювелир спокойно сидел под отцветшим деревом джакаранды и напоминал маленькую птичку. Он был в солнцезащитных очках с круглой металлической оправой, но они не могли в достаточной мере защитить его от усиливающегося с годами косоглазия. Давиньян не узнал приятеля.
— Давиньян, — тихо позвал Хадсон.
— А, Дэмон, — ответил старый ювелир, повернувшись на голос. — Не ожидал, что ты появишься с этой стороны. Я не видел, где остановился твой автомобиль.
— Я добирался пешком.
— Пешком? — Давиньян удивленно покачал головой. — В следующий раз тебе захочется пробежаться разминочным темпом, чтобы снова сделаться молодым.
— Послушай, я принес тебе чай со льдом из ресторана «Крымский», — не обращая внимания на замечание Давиньяна, сказал Хадсон. Он достал из бумажного пакета пластиковую чашку, наполненную жидкостью со льдом, и протянул ее Давиньяну, а затем достал прохладительный напиток лично для себя.
— С лимоном? — спросил Давиньян, склонив голову набок.
— С двумя ломтиками лимона, как всегда, — ответил Хадсон.
— Спасибо, — сказал Давиньян, — а то становится жарковато.
Он принялся молча и не спеша пить крепкий горький чай, наблюдая за сидевшим рядом Хадсоном.
— Мне нравится это место, — наконец произнес Давиньян. — Оно напоминает мне то, где я вырос. Думаю, что когда-нибудь я должен снова приехать в Москву хотя бы для того, чтобы посмотреть, как сильно там все изменилось.
— Я был там в прошлом месяце, — ухмыльнулся Хадсон, — поверь, там изменилось все не настолько, насколько, возможно, тебе хотелось бы.
— Может быть, ты имеешь в виду общество, в котором часто приходится тебе вращаться. Кормушка осталась прежней, и самая большая свинья везде ест первой. — Давиньян отхлебнул чай и вздохнул: — Но на том уровне, где живет большинство людей, подобных мне, все по-другому, абсолютно по-другому.
— Так ли это? — равнодушно спросил Хадсон.
— Генералы остались на своих местах, но те, кто считался моими коллегами — полковники, майоры, капитаны, — всё они ушли, вернее, их уволили. Их уже нет.
— Поэтому ты ничего не смог узнать? Давиньян пожал худыми плечами.
— Я кое-что выяснил, но очень мало. Существует целое поколение людей, хороших, способных людей, которые некоторым образом были моими товарищами.
— Избавь меня от столь трогательной истории, — перебил его Хадсон. — В отличие от них я все еще продолжаю играть. Поэтому мне нужна любая информация.
Жестом тощей, дряблой руки, повернутой ладонью к Хадсону, Давиньян заставил того замолчать. Он сделал еще глоток холодного чая, растягивая разговор, как будто ничего интересного у него больше не было запланировано на сегодняшний день.
— Я смог добыть кое-какую информацию о Клэр Тод. Как ты и. подозревал, она несколько раз выполняла задания Москвы. В основном они заключались в распространении некоторых сообщений, выгодных Советам.
— Какого рода сообщения? — нетерпеливо спросил; Хадсон.
— Этого я не знаю. Первую удачную работу Тод выполнила, будучи совсем молодой, тогда она еще училась в колледже. Это было во время Олимпийских игр, проходивших здесь, в Лос-Анджелесе.
— Когда бойкотировали русские?
— Да, несколько африканских Делегаций получили угрожающие письма, якобы от куклуксклановцев. Таким образом была сделана небольшая попытка привести в замешательство организаторов Олимпиады.
— Грубая работа.
— Но это часто срабатывает. Однако организаторам Олимпийских игр удалось Перехватить письма и уничтожить их. Трюк не удался бы, если бы кто-то не передал копии этих писем вашей мисс Тод. Она тут же опубликовала их в студенческой газете, превратив это в международный инцидент. Давиньян в ожидании посмотрел на Хадсона.
— Это мне не поможет, — резко ответил тот. — Слишком старая история.
— А вот и посвежее. Клэр Тод оказалась исключительно полезной для общества, когда опубликовала пример вопиющего непрофессионализма одного американского агента ФБР. Это стало сенсационной новостью, после чего она завоевала себе репутацию уважаемой всеми журналистки.
— Я не припоминаю ничего подобного. — Ты определенно должен знать об этом. Особый агент ФБР застрелил двоих террористов, захвативших в заложники Генерального консула ЮАР здесь, на Беверли-Хиллз. После нескольких дней безуспешных переговоров с террористами и угроз их пришлось застрелить. Везде были установлены телевизионные камеры.
Хадсон вспомнил эту историю лишь потому, что поддерживал тесную связь с южноафриканским дипломатом, заменившим на посту убитого Генерального консулат. Благодаря ему компании «Хадсон интернэшнл» удалось приобрести южноафриканскую технологию газификации угля.
— Я вспомнил, — произнес Хадсон. — Но какое это имеет отношение к Тод?
— Через нее наши люди смогли дискредитировать агента ФБР, который убил тех террористов. Средства массовой информации представляли его как некоего героя, пока не стало известно, что темнокожие террористы пытались сдаться властям после того, как расправились с Генеральным консулом.
— Продолжай, — потребовал Хадсон, замерев от любопытства.
— Существовало всего лишь предположение и только, будто бы этот Рован сам свершил правосудие выбрав более суровую меру наказания, чем ту, которую определил бы им суд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83