Она очень довольна, что я вернулся. У нее есть проблемы, и она нуждается в помощи. С Лайоном жить и правда трудно. Об этом всем известно. Я обещал ей, что поговорю с ним, как только он приедет. – Он тяжело вздохнул. – Эмма потратила столько сил, устраивая этот прием для вдовствующей графини. Две сотни гостей, половина из которых уже прибыла, а ее муж откладывает свой приезд до самой последней минуты. Не понимаю, чего он от нее добивается. По-моему, она не заслуживает подобного обращения.
Гвинет ускорила шаг. От его глупости она чуть не плакала. Ей так хотелось убежать от него подальше. Но Дэвид остановил ее, схватив за руку. Уставившись в землю, она стояла перед ним, крепко прижимая дневник к груди.
– Что происходит?
– Ничего. Со мной ничего не происходит. – Она подняла на него глаза.
– Ты плачешь?
– Я – нет. – Она смахнула набежавшие слезы. – Ветер. Пока я скакала, что-то попало в глаз.
Его вовсе не устроил такой ответ.
– Почему ты все время пытаешься убежать?
– Я не убегаю. Я просто не хочу оставаться в Бароне-форде. Надеюсь, тебе не трудно понять это?
– Откровенно говоря, твое поведение для меня загадка. Очевидно, тебя что-то тревожит. – Его голос зазвучал более мягко. – С тобой ничего не случилось?
– Нет!
– Ты можешь быть откровенна со мной.
– Я и так с тобой откровенна.
– Гвинет… – Он произнес ее имя с легкой укоризной. Она окинула его долгим взглядом, пытаясь сохранить самообладание. Но не выдержала.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? – сердито спросила она. – Со мной ничего не стряслось. Нет, я не мчалась сюда на тайное свидание с моим возлюбленным.
Нет, я не беременна. Что из того, что время уходит, ведь я не делаю решительно ничего, чтобы тайное сделать явным и тем самым себя погубить.
– Ты несешь чепуху.
– Неужели? – с вызовом бросила она и снова сделала шаг вперед по дорожке.
Но Дэвид крепко схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
– Что все это значит? К чему эти чертовы загадки, Гвинет? Сначала ты вела себя нормально, но как только появилась Эмма, ты сразу превратилась в капризного ребенка. Что она тебе сделала?
– Ничего. – Она попыталась высвободить свою руку. – Позволь мне уйти.
– Кто назначает тайные свидания? Кто носит ребенка?
– Почему бы тебе не спросить об этом Эмму? – огрызнулась она. – Открой свои глаза, Дэвид! Как ты думаешь, почему она хочет, чтобы все бегали вокруг нее? Почему ей вдруг потребовалось так много защитников? Неужели ты и правда думаешь, что весь этот прием затеян ради твоей матери? Вдовствующую графиню не проведешь. Почему же ты веришь Эмме? – Она несколько смягчила тон. – Попробуй взглянуть на все глазами твоего брата. Вы же с ним одной крови. Хоть раз попытайся понять, как он страдает!
Дэвид уставился на нее, пораженный ее откровенностью. Но Гвинет понимала, что вряд ли от этого будет толк. Как всегда, Дэвид целиком находился под властью Эммы. Когда она снова попыталась уйти, его большие крепкие руки сжали ее плечи.
– Я знаю, Гвинет, тебе приходится нелегко. Леди Кэверс никогда не была хорошей матерью для своей Эммы. Уверен, что ты ее интересуешь еще меньше. И я думаю, тебе, должно быть, тяжело видеть, что Эмме уделяется теперь так много внимания. – Наклонившись, он смотрел ей в лицо и разговаривал с ней словно с маленьким ребенком. – Но это вовсе не значит, что ты должна так враждебно относиться к ней, ведь она тебе почти сестра. Вполне допускаю, что ты ей завидуешь, но это ведь не причина относиться к ней столь враждебно. Эмма по-настоящему любит тебя.
Она не заслуживает такого обращения. Ни с твоей стороны, ни со стороны Лайона.
Слезы потекли у нее из глаз. Как он слеп! Он не хочет видеть правду.
– Иди переоденься, я подожду тебя, а потом мы вернемся в Баронсфорд. Эмме вовсе не надо знать, что именно ты мне рассказала. Она…
– Нет! – Гвинет отрицательно мотнула головой и отступила назад. – Я не поеду туда. Говори всем что хочешь, но я не поеду.
Гвинет повернулась и стремительно бросилась бежать к дому, громко рыдая. Влетев в свою комнату и успокоившись, она не могла объяснить себе, по чему или по кому она так плачет.
Возможно, она жалела себя? К ней относятся как к завистливому, капризному ребенку.
Возможно, она плакала из-за Лайона? Жена разбила ему жизнь, превратив ее в кошмар и настроив братьев против него.
А может, она плачет по Дэвиду, ослепленному любовью и поэтому не способному увидеть правду?
Возможно, подумала Гвинет, она плачет из-за Эммы. Ведь Эмма не понимала, что такое счастье и что нужно, чтобы стать счастливой. Но как могла она плакать из-за той, что даже не догадывалась о страданиях, вызванных ее ложью и интригами против тех, кто ее любил? Нет, она плакала по Лайону, по Пирсу и, что самое важное, по Дэвиду.
Гвинет теперь окончательно поняла, что она не могла плакать из-за Эммы, которую ненавидела.
Незадолго до захода солнца с запада налетела гроза, и всю ночь сильный дождь стучал в окна. Гвинет беспокойно ворочалась в постели и вскидывала голову, когда по долине прокатывались раскаты грома или от порывов ветра сотрясались стены дома. Всю ночь ее мучили кошмары: ощущение было таким, будто ее накрыли саваном и чем-то душат сверху. Гвинет слышались какие-то голоса на лестнице, но она не понимала – это наяву или во сне?
Потом ей почудились звуки ссоры, но затем ей пришло в голову, что это, наверное, шум грозы за окном.
Гвинет пожалела, что не вернулась в Баронсфорд. Она чувствовала себя одинокой и напуганной видениями, вызванными ее воображением в эту страшную грозовую ночь.
На рассвете гроза стихла и только накрапывал слабый дождь, а небо затянули тяжелые, серые, низкие тучи. Гвинет не испытала облегчения от долетавшего до ее слуха шума суетившихся слуг, приступивших к своим дневным обязанностям. Уже близился полдень, когда она заставила себя одеться и выйти из спальни. Спускаясь вниз по ступенькам, она услышала крики и топот копыт возле парадного входа.
Гвинет остановилась на верхней площадке лестницы, ухватившись за перила, и вдруг входная дверь распахнулась и вбежал управляющий. Он сразу увидел ее.
– Какой ужас, мисс! – воскликнул он, вертя в руках шляпу.
– Эмма… – прошептала она, присев на ступеньку лестницы.
– Да, мисс. Она… она мертва! Говорят, лорд Эйтон собственноручно столкнул ее со скалы, а потом бросился вниз сам!
* * *
На солнце волосы Эммы так сияли и отражали свет, что казались золотыми. Куда бы она ни пошла, все, и мужчины, и женщины, останавливались перед ней в изумлении и восхищении. Она походила на сказочное существо из романтической баллады или героиню, сошедшую со страниц древних сказаний. Сколько раз днем он стоял на речном обрыве и смотрел вниз на реку, где в это время Эмма и Дэвид бегали наперегонки вдоль берега, бродили по колено в воде или плавали в заводях Твида, там, где река круто изгибалась, меняя свое направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Гвинет ускорила шаг. От его глупости она чуть не плакала. Ей так хотелось убежать от него подальше. Но Дэвид остановил ее, схватив за руку. Уставившись в землю, она стояла перед ним, крепко прижимая дневник к груди.
– Что происходит?
– Ничего. Со мной ничего не происходит. – Она подняла на него глаза.
– Ты плачешь?
– Я – нет. – Она смахнула набежавшие слезы. – Ветер. Пока я скакала, что-то попало в глаз.
Его вовсе не устроил такой ответ.
– Почему ты все время пытаешься убежать?
– Я не убегаю. Я просто не хочу оставаться в Бароне-форде. Надеюсь, тебе не трудно понять это?
– Откровенно говоря, твое поведение для меня загадка. Очевидно, тебя что-то тревожит. – Его голос зазвучал более мягко. – С тобой ничего не случилось?
– Нет!
– Ты можешь быть откровенна со мной.
– Я и так с тобой откровенна.
– Гвинет… – Он произнес ее имя с легкой укоризной. Она окинула его долгим взглядом, пытаясь сохранить самообладание. Но не выдержала.
– Что ты хочешь, чтобы я тебе рассказала? – сердито спросила она. – Со мной ничего не стряслось. Нет, я не мчалась сюда на тайное свидание с моим возлюбленным.
Нет, я не беременна. Что из того, что время уходит, ведь я не делаю решительно ничего, чтобы тайное сделать явным и тем самым себя погубить.
– Ты несешь чепуху.
– Неужели? – с вызовом бросила она и снова сделала шаг вперед по дорожке.
Но Дэвид крепко схватил ее за руку и повернул лицом к себе.
– Что все это значит? К чему эти чертовы загадки, Гвинет? Сначала ты вела себя нормально, но как только появилась Эмма, ты сразу превратилась в капризного ребенка. Что она тебе сделала?
– Ничего. – Она попыталась высвободить свою руку. – Позволь мне уйти.
– Кто назначает тайные свидания? Кто носит ребенка?
– Почему бы тебе не спросить об этом Эмму? – огрызнулась она. – Открой свои глаза, Дэвид! Как ты думаешь, почему она хочет, чтобы все бегали вокруг нее? Почему ей вдруг потребовалось так много защитников? Неужели ты и правда думаешь, что весь этот прием затеян ради твоей матери? Вдовствующую графиню не проведешь. Почему же ты веришь Эмме? – Она несколько смягчила тон. – Попробуй взглянуть на все глазами твоего брата. Вы же с ним одной крови. Хоть раз попытайся понять, как он страдает!
Дэвид уставился на нее, пораженный ее откровенностью. Но Гвинет понимала, что вряд ли от этого будет толк. Как всегда, Дэвид целиком находился под властью Эммы. Когда она снова попыталась уйти, его большие крепкие руки сжали ее плечи.
– Я знаю, Гвинет, тебе приходится нелегко. Леди Кэверс никогда не была хорошей матерью для своей Эммы. Уверен, что ты ее интересуешь еще меньше. И я думаю, тебе, должно быть, тяжело видеть, что Эмме уделяется теперь так много внимания. – Наклонившись, он смотрел ей в лицо и разговаривал с ней словно с маленьким ребенком. – Но это вовсе не значит, что ты должна так враждебно относиться к ней, ведь она тебе почти сестра. Вполне допускаю, что ты ей завидуешь, но это ведь не причина относиться к ней столь враждебно. Эмма по-настоящему любит тебя.
Она не заслуживает такого обращения. Ни с твоей стороны, ни со стороны Лайона.
Слезы потекли у нее из глаз. Как он слеп! Он не хочет видеть правду.
– Иди переоденься, я подожду тебя, а потом мы вернемся в Баронсфорд. Эмме вовсе не надо знать, что именно ты мне рассказала. Она…
– Нет! – Гвинет отрицательно мотнула головой и отступила назад. – Я не поеду туда. Говори всем что хочешь, но я не поеду.
Гвинет повернулась и стремительно бросилась бежать к дому, громко рыдая. Влетев в свою комнату и успокоившись, она не могла объяснить себе, по чему или по кому она так плачет.
Возможно, она жалела себя? К ней относятся как к завистливому, капризному ребенку.
Возможно, она плакала из-за Лайона? Жена разбила ему жизнь, превратив ее в кошмар и настроив братьев против него.
А может, она плачет по Дэвиду, ослепленному любовью и поэтому не способному увидеть правду?
Возможно, подумала Гвинет, она плачет из-за Эммы. Ведь Эмма не понимала, что такое счастье и что нужно, чтобы стать счастливой. Но как могла она плакать из-за той, что даже не догадывалась о страданиях, вызванных ее ложью и интригами против тех, кто ее любил? Нет, она плакала по Лайону, по Пирсу и, что самое важное, по Дэвиду.
Гвинет теперь окончательно поняла, что она не могла плакать из-за Эммы, которую ненавидела.
Незадолго до захода солнца с запада налетела гроза, и всю ночь сильный дождь стучал в окна. Гвинет беспокойно ворочалась в постели и вскидывала голову, когда по долине прокатывались раскаты грома или от порывов ветра сотрясались стены дома. Всю ночь ее мучили кошмары: ощущение было таким, будто ее накрыли саваном и чем-то душат сверху. Гвинет слышались какие-то голоса на лестнице, но она не понимала – это наяву или во сне?
Потом ей почудились звуки ссоры, но затем ей пришло в голову, что это, наверное, шум грозы за окном.
Гвинет пожалела, что не вернулась в Баронсфорд. Она чувствовала себя одинокой и напуганной видениями, вызванными ее воображением в эту страшную грозовую ночь.
На рассвете гроза стихла и только накрапывал слабый дождь, а небо затянули тяжелые, серые, низкие тучи. Гвинет не испытала облегчения от долетавшего до ее слуха шума суетившихся слуг, приступивших к своим дневным обязанностям. Уже близился полдень, когда она заставила себя одеться и выйти из спальни. Спускаясь вниз по ступенькам, она услышала крики и топот копыт возле парадного входа.
Гвинет остановилась на верхней площадке лестницы, ухватившись за перила, и вдруг входная дверь распахнулась и вбежал управляющий. Он сразу увидел ее.
– Какой ужас, мисс! – воскликнул он, вертя в руках шляпу.
– Эмма… – прошептала она, присев на ступеньку лестницы.
– Да, мисс. Она… она мертва! Говорят, лорд Эйтон собственноручно столкнул ее со скалы, а потом бросился вниз сам!
* * *
На солнце волосы Эммы так сияли и отражали свет, что казались золотыми. Куда бы она ни пошла, все, и мужчины, и женщины, останавливались перед ней в изумлении и восхищении. Она походила на сказочное существо из романтической баллады или героиню, сошедшую со страниц древних сказаний. Сколько раз днем он стоял на речном обрыве и смотрел вниз на реку, где в это время Эмма и Дэвид бегали наперегонки вдоль берега, бродили по колено в воде или плавали в заводях Твида, там, где река круто изгибалась, меняя свое направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86