Колин поднял голову и с удивлением обнаружил, что стоит перед величественным особняком, служившим резиденцией Бриджертонов. Забавно, но он уже не кажется ему домом. Он вырос здесь, но теперь это дом его брата.
А его дом в Блумсбери. С Пенелопой.
Его дом там, где Пенелопа.
– Колин?
Колин обернулся, обнаружив за спиной старшего брата, очевидно, возвращавшегося домой после отлучки. Энтони кивнул в сторону двери:
– Собираешься постучать?
Колин тупо смотрел на него, только сейчас сообразив, что стоит на ступеньках Бриджертон-Хауса бог знает сколько времени.
– Колин? – снова окликнул его Энтони, озабоченно хмурясь.
– Мне нужна твоя помощь, – сказал Колин.
Пенелопа уже оделась для бала, когда ее горничная принесла записку от Колина.
– Данвуди сказал, что приходил посыльный, – объяснила девушка, прежде чем присесть в коротком реверансе и исчезнуть, оставив хозяйку одну.
Скользнув затянутой в перчатку рукой в конверт, Пенелопа вытащила листок бумаги и увидела несколько строк, написанных аккуратным почерком Колина, который она так хорошо изучила, редактируя его дневники.
«Я не успею заехать домой до бала. Пожалуйста, воспользуйся услугами моих родных. Мама, Элоиза и Гиацинта будут ждать тебя, на Брутон-стрит, чтобы вместе отправиться в Гастингс-Хаус .
С любовью, Колин».
Пенелопа встала и расправила тонкие шелковые юбки. Для предстоящего вечера она выбрала платье своего любимого зеленого цвета в надежде, что это придаст ей смелости. Ее мать всегда говорила, что, когда женщина хорошо выгладит, она чувствует себя увереннее, и Пенелопа склонялась к той же мысли. Видит Бог, она провела несколько лет своей жизни, чувствуя себе ужасно в платьях, которые вынуждена была носить по настоянию своей матери.
Ее поднятые вверх волосы были уложены в довольно пышную прическу, которая очень ей шла. Горничная умудрилась переплести отдельные пряди с чем-то таким (Пенелопа побоялась спросить, с чем именно), что подчеркивало их рыжеватый оттенок.
Конечно, рыжие волосы не были писком моды, но Колин однажды сказал, что ему нравится, как переливаются ее волосы в сиянии свечей, и Пенелопа решила, что это как раз такой случай, когда можно пренебречь модой.
К тому времени, когда она спустилась вниз, карета ждала у входа, а кучер уже получил указание отвезти ее на Брутон-стрит.
Колин явно все предусмотрел. Пенелопа не совсем понимала, почему это ее так удивило. Колин был не из тех, кто забывает о мелочах. Но сегодня он был чрезвычайно занят. Казалось странным, что ему удалось найти время, чтобы предупредить слуг о том, что нужно доставить ее в дом его матери. Она могла и сама распорядиться об этом.
Должно быть, он что-то задумал. Но что? Может, он собирается перехватить Крессиду Тумбли, посадить ее на корабль и отправить прямиком в колонии?
Пожалуй, это слишком мелодраматично.
А может, он узнал какую-то тайну Крессиды и намерен шантажировать ее в ответ. Так сказать, молчание за молчание.
Пенелопа одобрительно кивнула, сидя в карете, катившей по Оксфорд-стрит. Да, это то, что нужно. И вполне в духе Колина – найти решение, дьявольски хитрое и действенное. Но что, скажите на милость, можно было раскопать за столь короткий срок? За все годы, проведенные в свете, она не слышала и намека на скандал, связанный с именем Крессиды.
При всей своей злобе и мелочности Крессида никогда не преступала правил, установленных обществом. В сущности, претензия на роль леди Уистлдаун была единственной по-настоящему дерзкой выходкой, которую она когда-либо себе позволила.
Карета повернула на Брутон-стрит и спустя пару минут остановилась перед домом леди Бриджертон. Должно быть, Элоиза дежурила у окна, поскольку она так стремительно сбежала со ступенек, что врезалась бы в карету, если бы кучер не спрыгнул вниз – как раз вовремя, чтобы преградить ей дорогу.
У нее был такой нетерпеливый вид, что она чуть не подпрыгивала на месте, ожидая, пока кучер откроет дверцу кареты. Пенелопа удивилась, как это она удержалась, чтобы не проскочить мимо него и не распахнуть дверцу самой. Проигнорировав попытку кучера помочь, Элоиза забралась внутрь, наступив при этом на собственную юбку и едва не свалившись на пол кареты. Устроившись на сиденье, она воровато огляделась и захлопнула дверцу, чуть не прищемив кучеру нос.
– Что происходит? – требовательно спросила она.
Пенелопа удивленно воззрилась на подругу:
– Я могла бы спросить то же самое у тебя.
– У меня? Почему?
– Потому что ты чуть не опрокинула карету, торопясь забраться внутрь!
Элоиза пренебрежительно фыркнула:
– В этом ты можешь винить только себя.
– Себя?
– Да! Я хочу знать, что происходит. И чем скорее, тем лучше.
Пенелопа не сомневалась, что Колин не стал бы рассказывать сестре о шантаже, если только в его планы не входило использовать язык Элоиэы в качестве убийственного оружия против Крессиды.
– Не понимаю, о чем ты, – сказала она.
– Еще как понимаешь! – возразила Элоиза, бросив взгляд на дом. Парадная дверь отворилась. – Вот досада! Мама с Гиацинтой уже идут. Давай рассказывай!
– Что рассказывать?
– Почему Колин прислал нам в высшей степени загадочную записку с просьбой прилипнуть к тебе и не отходить от тебя весь вечер ни на шаг.
– Он так и написал?
– Да, причем слово «прилипнуть» было подчеркнуто.
– А я-то думаю, почему ты произнесла его с таким нажимом, – сухо заметила Пенелопа.
Элоиза скорчила гримасу.
– Пенелопа, сейчас не время развлекаться за мой счет.
– А когда время?
– Пенелопа!
– Прости, я не могла удержаться.
– Ты знаешь, о чем записка?
Пенелопа покачала головой, не слишком погрешив против правды. Она действительно не знала, какие у Колина планы на сегодняшний вечер.
В этот момент дверца распахнулась и в карету забралась Гиацинта.
– Пенелопа! – воскликнула она с величайшим энтузиазмом. – Что происходит?
– Она не знает, – сообщила Элоиза.
Гиацинта стрельнула в нее недовольным взглядом.
– Похоже, ты всех опередила.
– Они ссорятся? – поинтересовалась Вайолет, забираясь внутрь вслед за дочерью.
– Немного, – отозвалась Пенелопа.
Вайолет села, расположившись рядом с Гиацинтой, напротив Пенелопы и Элоизы.
– Ладно, мне их все равно не остановить. Лучше скажи, что имел в виду Колин, когда просил прилипнуть к тебе и не отходить от тебя ни на шаг?
– Уверяю вас, сие мне неведомо.
– Причем слово «прилипнуть» он подчеркнул дважды, – добавила Гиацинта. – Если бы он подчеркнул его трижды, я бы сошла с ума от любопытства.
– Чего я не могу понять, – сказала Пенелопа в надежде придать разговору несколько иное направление, – так это того, где же Колин собирается переодеться?
Это замечание привлекло всеобщее внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83