Ты не должен сидеть здесь. Миссис Роселли рассказала мне, как ты всегда защищал своего младшего братишку, принимая на себя удары и от отца, и от дяди. В основном от отца. Она вспомнила, как твой отец кричал на мать и обвинял ее в том, что Джо — не его ребенок, что он — паршивый маленький ублюдок. Слышала, как твой отец грозился убить обоих. Говорил, что разрежет их на мелкие кусочки.
— Нет, мэм, это неправда. Неправда!
— Нет, это правда. Отец был прав? Джо его сын или нет?
Лицо юноши еще больше побелело.
— Прошу тебя, Фредди, так не может продолжаться дальше. Ты не сможешь и дальше лгать.
— Джо не хотел этого делать!
Рафаэлла не произнесла ни звука: она ждала. Это было как прорвавшаяся наконец плотина. Фредди закрыл лицо руками и завопил от боли и облегчения. Рафаэлла ждала. Наконец она спросила:
— Отец заставил тебя купить топор, чтобы убить твою мать, не так ли?
— Да, и дядю Киппера тоже.
— Он так и сделал, правильно?
Фредди кивнул. Он выглядел страшно изможденным.
— И Джо увидел, как он это делает. Он пытался остановить отца… пытался защитить мать?
— Да, малыш пытался. Папа треснул Джо по голове, а потом убил их. Потом повернулся к Джо — он собирался его тоже прирезать — но Джо сбежал от него. Он кинул в папу лампой, и когда папа упал, Джо схватил топор и замахнулся на него. Он не собирался его убивать, мэм, совсем не собирался, просто хотел остановить, потому что тот совсем обезумел.
— Я просто уверена, что он сделал это не нарочно. Теперь все позади, Фредди, все позади. Скажи мне, как найти Джо. Нужно, чтобы какие-нибудь добрые люди позаботились о нем, понимаешь. Он, должно быть, страшно напуган. И наверное, очень по тебе скучает.
— Дядя Киппер — его отец, поэтому папа и решил убить маму и своего брата.
— А ты вернулся домой и нашел их. И решил взять вину на себя… и отправил Джо… куда?
— На этот большой склад, что на улице Пьер, сорок один.
— Спасибо, Фредди. Теперь все осталось позади. Обещаю тебе, что никто не обидит Джо.
Лейтенант Мастерсон разрешил ей пойти с ним на поиски мальчика. Ребенок находился в плачевном состоянии. Одежда была в пятнах запекшейся крови, он исхудал, глаза смотрели безжизненно, разум настолько притупился, что Джо даже не испугался их.
Лейтенант Мастерсон сказал Рафаэлле, когда та уже собиралась вернуться в редакцию:
— Не знаю, как тебе это удалось, детка, но мне все это не нравится. Мы сами должны были узнать обо всем от Фредди.
Вы бы не стали слушать. Вы только и делали, что называли его паршивым вруном. Сдержаться было сложно, но Рафаэлла сумела промолчать.
— Просто мне повезло, — наконец проговорила она и поспешно ушла.
Сообщение вышло в вечернем выпуске «Трибюн» с именем Рафаэллы под заголовком, и она получила массу поздравлений, а Джин Мэллори выглядел так, как будто проглотил ерша. Женщина-редактор, ответственная за заголовки, превзошла себя. Буквы размером в пять сантиметров красовались по всей ширине газетной страницы: ЗАЩИЩАЯСЬ ОТ ОТЦА, МАЛЬЧИК ЗАРУБИЛ ЕГО ТОПОРОМ.
Эл только улыбнулся, когда Рафаэлла рассказала ему о миссис Роселли. А когда девушка обвинила его в том, что он не сказал ей всей правды, Эл ответил:
— Знаешь, крошка, я подумал, что ты не любишь, когда тебе что-то падает с неба. Вспомни, ни одна живая душа не знала, что твой отчим — Уинстон Ратледж Третий.
Рафаэлла сообщила ему, что он свинья — она якобы прочитала об этом на стене в женском туалете, — и чмокнула его в щеку.
И той же ночью, в начале первого, в квартире Рафаэллы раздался телефонный звонок.
Глава 3
Остров Джованни
Февраль, 1990 год
Пуля попала Маркусу в левое плечо, едва не задев лопатку. Боль была мгновенной и ослепляющей, он зашатался, затем боль переросла в обжигающий холод. И Маркус потерял сознание, даже не успев коснуться земли.
Меркел развернулся на месте и вскинул ногу, двинув ботинком от Гуччи по пистолету Тюльп с такой силой, что тот вылетел у нее из рук. Следующий удар Меркел обрушил на ее нос, буквально вдавив его в череп. Доминик Джованни не шелохнулся. Он лишь поморщился от хрустящего звука треснувшей кости, затем не спеша подошел к женщине и склонился над ней. Глаза ее остановились: она была мертва.
Меркел перевел взгляд с Доминика на Маркуса. Доминик жестом приказал ему идти к раненому. Меркел наклонился над Маркусом и разорвал на нем рубашку, чтобы открыть рану.
— Он жив, мистер Джованни, но ему необходим врач. Пуля засела внутри.
Доминик сжал губы.
— Отнеси его наверх и положи в постель. Я свяжусь с доктором Хэймсом, он сейчас на курорте. А потом посади под замок этих кретинов. Ах да, Меркел, и закопай женщину.
* * *
…Когда Маркус открыл глаза, первое, что он увидел, это великолепный белый костюм Меркела, залитый кровью. Сам Маркус лежал на животе. Меркел сидел на плетеном стуле возле кровати, читая свой любимый журнал для мужчин «Джи Кью».
— А знаешь, тебе только белой бороды не хватает, а так был бы вылитый Санта-Клаус.
Меркел перевернул страницу, которую читал, и положил журнал обложкой вниз на ночной столик.
— Да, это твоя кровь, по крайней мере большая ее часть. Можешь купить мне новый костюм. Ну что, живой?
— Скорее да, чем нет. Боль адская, а после этого обезболивающего, которое вколол мне Хэймс, кажется, будто мозги превратились в сахарную вату. Что произошло? Как Доминик? Как?..
Меркел поднял руку.
— Я лучше позову мистера Джованни. Он расскажет тебе все, что сочтет нужным. — Меркел встал и кивнул лежащему Маркусу. — Ты же сам знаешь, какой он, — добавил Меркел.
И Маркус закрыл глаза. Да, он знал, каков Доминик Джованни. Скорее всего он знал не больше любого другого смертного. Маркус отчетливо помнил тот октябрьский день, два с половиной года назад, в 1987-м, когда ему наконец под покровительством Таможенной службы США и «своего» человека, Росса Харли, удалось добиться встречи с Джованни. Маркусу никогда в жизни не было так страшно, но в то же время он был настроен решительно. Доминик казался таким человечным, таким обаятельным во время рассказа о курорте Порто-Бьянко. Он был остроумным, образованным джентльменом, таким он оставался и по сей день. А еще Доминик мог быть страшным занудой.
В тот вечер Маркус так и не увидел Доминика. Он всеми силами пытался побороть сон, но снова отключился и проснулся, когда уже стемнело. Его мучила жажда, и тупая боль время от времени глухо отдавалась в спине. Маркус выругался, но это не помогло. До него донесся какой-то шорох, и он увидел, что рядом с кроватью стоит Паула, держа в руке стакан воды.
— Вот, — проговорила она. — Выпей это.
Он с благодарностью пил воду, думая при этом, что, возможно, Паула вовсе не такая уж плохая.
Но Маркусу пришлось быстро изменить свое мнение после того, как она через секунду произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Нет, мэм, это неправда. Неправда!
— Нет, это правда. Отец был прав? Джо его сын или нет?
Лицо юноши еще больше побелело.
— Прошу тебя, Фредди, так не может продолжаться дальше. Ты не сможешь и дальше лгать.
— Джо не хотел этого делать!
Рафаэлла не произнесла ни звука: она ждала. Это было как прорвавшаяся наконец плотина. Фредди закрыл лицо руками и завопил от боли и облегчения. Рафаэлла ждала. Наконец она спросила:
— Отец заставил тебя купить топор, чтобы убить твою мать, не так ли?
— Да, и дядю Киппера тоже.
— Он так и сделал, правильно?
Фредди кивнул. Он выглядел страшно изможденным.
— И Джо увидел, как он это делает. Он пытался остановить отца… пытался защитить мать?
— Да, малыш пытался. Папа треснул Джо по голове, а потом убил их. Потом повернулся к Джо — он собирался его тоже прирезать — но Джо сбежал от него. Он кинул в папу лампой, и когда папа упал, Джо схватил топор и замахнулся на него. Он не собирался его убивать, мэм, совсем не собирался, просто хотел остановить, потому что тот совсем обезумел.
— Я просто уверена, что он сделал это не нарочно. Теперь все позади, Фредди, все позади. Скажи мне, как найти Джо. Нужно, чтобы какие-нибудь добрые люди позаботились о нем, понимаешь. Он, должно быть, страшно напуган. И наверное, очень по тебе скучает.
— Дядя Киппер — его отец, поэтому папа и решил убить маму и своего брата.
— А ты вернулся домой и нашел их. И решил взять вину на себя… и отправил Джо… куда?
— На этот большой склад, что на улице Пьер, сорок один.
— Спасибо, Фредди. Теперь все осталось позади. Обещаю тебе, что никто не обидит Джо.
Лейтенант Мастерсон разрешил ей пойти с ним на поиски мальчика. Ребенок находился в плачевном состоянии. Одежда была в пятнах запекшейся крови, он исхудал, глаза смотрели безжизненно, разум настолько притупился, что Джо даже не испугался их.
Лейтенант Мастерсон сказал Рафаэлле, когда та уже собиралась вернуться в редакцию:
— Не знаю, как тебе это удалось, детка, но мне все это не нравится. Мы сами должны были узнать обо всем от Фредди.
Вы бы не стали слушать. Вы только и делали, что называли его паршивым вруном. Сдержаться было сложно, но Рафаэлла сумела промолчать.
— Просто мне повезло, — наконец проговорила она и поспешно ушла.
Сообщение вышло в вечернем выпуске «Трибюн» с именем Рафаэллы под заголовком, и она получила массу поздравлений, а Джин Мэллори выглядел так, как будто проглотил ерша. Женщина-редактор, ответственная за заголовки, превзошла себя. Буквы размером в пять сантиметров красовались по всей ширине газетной страницы: ЗАЩИЩАЯСЬ ОТ ОТЦА, МАЛЬЧИК ЗАРУБИЛ ЕГО ТОПОРОМ.
Эл только улыбнулся, когда Рафаэлла рассказала ему о миссис Роселли. А когда девушка обвинила его в том, что он не сказал ей всей правды, Эл ответил:
— Знаешь, крошка, я подумал, что ты не любишь, когда тебе что-то падает с неба. Вспомни, ни одна живая душа не знала, что твой отчим — Уинстон Ратледж Третий.
Рафаэлла сообщила ему, что он свинья — она якобы прочитала об этом на стене в женском туалете, — и чмокнула его в щеку.
И той же ночью, в начале первого, в квартире Рафаэллы раздался телефонный звонок.
Глава 3
Остров Джованни
Февраль, 1990 год
Пуля попала Маркусу в левое плечо, едва не задев лопатку. Боль была мгновенной и ослепляющей, он зашатался, затем боль переросла в обжигающий холод. И Маркус потерял сознание, даже не успев коснуться земли.
Меркел развернулся на месте и вскинул ногу, двинув ботинком от Гуччи по пистолету Тюльп с такой силой, что тот вылетел у нее из рук. Следующий удар Меркел обрушил на ее нос, буквально вдавив его в череп. Доминик Джованни не шелохнулся. Он лишь поморщился от хрустящего звука треснувшей кости, затем не спеша подошел к женщине и склонился над ней. Глаза ее остановились: она была мертва.
Меркел перевел взгляд с Доминика на Маркуса. Доминик жестом приказал ему идти к раненому. Меркел наклонился над Маркусом и разорвал на нем рубашку, чтобы открыть рану.
— Он жив, мистер Джованни, но ему необходим врач. Пуля засела внутри.
Доминик сжал губы.
— Отнеси его наверх и положи в постель. Я свяжусь с доктором Хэймсом, он сейчас на курорте. А потом посади под замок этих кретинов. Ах да, Меркел, и закопай женщину.
* * *
…Когда Маркус открыл глаза, первое, что он увидел, это великолепный белый костюм Меркела, залитый кровью. Сам Маркус лежал на животе. Меркел сидел на плетеном стуле возле кровати, читая свой любимый журнал для мужчин «Джи Кью».
— А знаешь, тебе только белой бороды не хватает, а так был бы вылитый Санта-Клаус.
Меркел перевернул страницу, которую читал, и положил журнал обложкой вниз на ночной столик.
— Да, это твоя кровь, по крайней мере большая ее часть. Можешь купить мне новый костюм. Ну что, живой?
— Скорее да, чем нет. Боль адская, а после этого обезболивающего, которое вколол мне Хэймс, кажется, будто мозги превратились в сахарную вату. Что произошло? Как Доминик? Как?..
Меркел поднял руку.
— Я лучше позову мистера Джованни. Он расскажет тебе все, что сочтет нужным. — Меркел встал и кивнул лежащему Маркусу. — Ты же сам знаешь, какой он, — добавил Меркел.
И Маркус закрыл глаза. Да, он знал, каков Доминик Джованни. Скорее всего он знал не больше любого другого смертного. Маркус отчетливо помнил тот октябрьский день, два с половиной года назад, в 1987-м, когда ему наконец под покровительством Таможенной службы США и «своего» человека, Росса Харли, удалось добиться встречи с Джованни. Маркусу никогда в жизни не было так страшно, но в то же время он был настроен решительно. Доминик казался таким человечным, таким обаятельным во время рассказа о курорте Порто-Бьянко. Он был остроумным, образованным джентльменом, таким он оставался и по сей день. А еще Доминик мог быть страшным занудой.
В тот вечер Маркус так и не увидел Доминика. Он всеми силами пытался побороть сон, но снова отключился и проснулся, когда уже стемнело. Его мучила жажда, и тупая боль время от времени глухо отдавалась в спине. Маркус выругался, но это не помогло. До него донесся какой-то шорох, и он увидел, что рядом с кроватью стоит Паула, держа в руке стакан воды.
— Вот, — проговорила она. — Выпей это.
Он с благодарностью пил воду, думая при этом, что, возможно, Паула вовсе не такая уж плохая.
Но Маркусу пришлось быстро изменить свое мнение после того, как она через секунду произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115