Уже поднимаясь по лестнице, герцог сунул в руку Мэри записку.
«Не робейте, — было сказано там, — и не тушуйтесь. Тетушка вас не съест».
Но, увидев тетушку, Мэри в этом усомнилась.
Дворецкий громко выкрикивал имена прибывающих гостей. У перил сгибались в низких поклонах два ряда напудренных лакеев. А огромная, как башня, герцогиня, стоя на верхней ступеньке, не спускала с несчастной девушки пронзительного недоброго взгляда.
Под взором тетушки Бесси даже невозмутимый герцог занервничал и торопливо полез в карман за блокнотом. Это движение не укрылось от герцогини.
— Мальчик мой, да ты опять потерял голос? — поинтересовалась она громовым басом. — Снова круп? Когда же ты поймешь, дорогой мой, что, чем являться на бал больным, лучше не приходить вовсе! А что это у тебя на поясе? Чернильница? И на шею навертел целое одеяло! Кошмар! Ни потанцевать, ни пофлиртовать с дамами… И держись подальше от принца-регента, миссис Фицгерберт (так звали нынешнюю любовницу его высочества) страшно боится заразы!
«Тогда почему они с принцем до сих пор вместе?» — написал в ответ герцог, не делавший секрета из своей неприязни к распутному монарху.
Увы, соль его шутки до герцогини не дошла. Старуха повернулась к Мэри и, приставив к глазу лорнет, внимательнейшим образом осмотрела ее с ног до головы.
— Какое милое платье, — заметила Мария-Тереза-Элизабет, — сам выбирал, наверно?
И снова уставилась на Мэри, у которой от этого досмотра уже мурашки по коже бежали.
— Девушка несколько… м-м… крупновата, тебе не кажется? Но этот наряд ей очень идет.
Мэри решила, что пора подать голос.
— Ваша светлость, — решительно начала она, — отправляясь к вам, герцог Уэстермир просил меня говорить вместо него, поскольку он, как вы сами видите, из-за болезни потерял голос. С вашего позволения, герцог Уэстермир хотел бы…
— Да я уж догадываюсь, чего бы он от вас хотел, моя милая! — трубным голосом ответствовала герцогиня.
Мэри не сомневалась, что гости, столпившиеся на ступенях, не упускают из разговора ни единого слова.
Старуха наклонилась к Мэри и пухлой, унизанной перстнями рукой потрепала ее по щеке.
— Милая, не принимайте мои слова близко к сердцу. Вы очень хороши собой. Только не сутультесь, не надо стесняться своего роста!
По лестнице уже поднималась новая порция гостей. Дворецкий громогласно объявлял их имена. Расслышав титулы бельгийского посла, русского великого князя и герцогини Люксембургской, Мэри решила было, что ее мучениям пришел конец.
Но она ошиблась. Герцогиня рассеянно кивнула вельможным гостям, ответила на реверанс люксембургской правительницы и снова повернулась к Мэри:
— Так вы помолвлены с моим племянником? Мне говорили, что вы дочь священника из церкви Святого Дунстана в округе Хоббс? Как же, знаю этот приход. Каждый год я посылаю туда пять шиллингов, три дюжины восковых свечей, пять бушелей пшеницы и два покрывала для алтаря. Так поступали все наши предки со времен короля Вильгельма.
Мэри была так ошарашена, что на несколько секунд утратила дар речи. Лицо ее запылало от нестерпимого стыда. Ей казалось, что гости, толпящиеся на лестнице, обратились в слух.
— Не сомневаюсь, ваша светлость, — выдавила она наконец, — мой отец благодарен вам за пять шиллингов в год, за свечи и… и за все остальное.
Она беспомощно оглянулась по сторонам, словно ожидая помощи от герцога, но Уэстермир молчал и не двигался, не спуская со своей спутницы пронзительного взгляда черных глаз.
«Он просто наслаждается моим унижением!» — гневно думала Мэри.
Строго говоря, герцогиня не сказала ничего обидного или несправедливого. Отец Мэри действительно получал от богатых землевладельцев взносы на церковь, причем не только деньгами, но и натурой. Но, по словам герцогини Сазерленд, можно было подумать, что у отца нет других источников дохода, кроме ее подаяния — жалких пяти шиллингов!
На лицах гостей читался живейший интерес. Несколько молодых людей широко улыбались. Завтра весь Лондон будет говорить, что Уэстермир женится на нишей, чей отец живет на пять шиллингов в год, питается одним хлебом и шьет себе сюртуки из алтарных покрывал!
Герцог уже хотел вести Мэри прочь, но герцогиня схватила племянника за руку.
— Чем это от тебя пахнет? — поинтересовалась она, втягивая воздух огромным носом. — Что это, Доминик, какие-то новые духи?
Мэри и герцог переглянулись. Очевидно, даже ванна, принятая перед балом, не смогла истребить запах дегтя, испарениям которого, по уверениям миссис Кодиган, нет равных при лечении ангины.
Мэри воспряла духом. Настал ее час! Теперь герцог за все поплатится!
— Не беспокойтесь, ваша светлость, я сейчас все объясню, — пропела она медовым голоском.
Герцог бросил на нее мрачный предостерегающий взгляд, но Мэри было уже не остановить.
— Это новый восточный аромат, ваша светлость, — торопливо заговорила она. — Точнее сказать, на самом деле он очень древний. На Востоке это благовоние называют… э-э… миррой. Мирра не только прекрасно пахнет, но и действует на мужчин… м-м… возбуждающе. Кроме того, в древности она использовалась при бальзамировании мумий.
Герцогиня открыла рот и замолчала надолго.
Герцог изо всех сил продолжал улыбаться, сжимая руку Мэри железной хваткой.
— Возбуждающее средство? — вскричала герцогиня. — Доминик, мальчик мой, подумай о своем здоровье! Ты уже потерял голос, а что же дальше будет? И, надеюсь, ты не собираешься сделать из себя мумию?
Герцог молча затряс головой и поспешил в бальный зал, волоча за собой Мэри.
У входа он прижал ее к стене и хрипло прошептал на ухо:
— Что вы наделали! Теперь весь Лондон заговорит о том, что я использую возбуждающие средства!
Мэри сбросила с плеча его руку.
— А что станут говорить обо мне, сэр? Что мой отец живет на пять шиллингов, которые платит ему из милости ваша тетушка?
Несколько секунд герцог смотрел на нее бешеными глазами.
— Тетушка не сказала вам ничего обидного, — прошипел он наконец. — Держите себя в руках, черт побери!
— Ни за что! — топнув ногой, отвечала Мэри. — Я не стану молча сносить оскорбления! Мало того, что вы притащили меня на этот бал! Мало того, что представляете всем как свою невесту, хотя ни я, ни мой отец еще не дали вам согласия! Это вы держите себя в руках, иначе я всем расскажу, что никакой помолвки не было и все это обман!
В этот момент молодой граф Десмонд, однокашник Уэстермира по Итону и Оксфорду, пригласил Мэри на первую кадриль. Герцогу оставалось только отпустить свою спутницу — он все равно чувствовал, что не сможет больше произнести ни слова.
— Дорогая моя мисс Фенвик, — заговорил граф, едва зазвучала музыка, — скажите мне, неужели путешествие в Египет привило Уэстермиру вкус к восточным погребальным обрядам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63