— Я покажу тебе, что романтично.
Награда героя.
Выше и выше, из бездонной тьмы… Напряжение… Борьба… Ничего труднее делать ему не доводилось.
В голове песок, тело каменное. Веки — мраморные плиты, а их надо удерживать.
Над головой в свете довольно-таки далеко друг от друга расположенных ламп еле-еле виднелась крыша тоннеля. Совсем рядом с обеих сторон он слышит тихое дыхание.
Дочь Мэви? Пиподам?
О, проклятие!
Ваун с трудом сел и подумал, что его суставы скрипят, как несмазанные дверные петли. В его черепе было полно грязи. Тоннель был полон спящих братьев.
Здоровые ребята, работяги, крепко спали.
Он дрожал, холод камня глубоко проникал в самое его существо. Искушение снова улечься и заснуть казалось приглашением в рай… Жестокая судьба приходится покинуть этот скромный, потертый кусок одеяла.
Аркадия была так близко от Хайпорта!
Черт! Он дотянулся до одежды.
Охрана примитивна, как кирпич. Братья доверяют друг другу целиком и полностью и надеются, что секретность защитит их от внешнего мира. Епископ, может быть, догадался установить камеру в спальне, но и это маловероятно. Если догадался, то обмен рубашками все упростит: инспекция физиономий — целое дело.
Интересно, сильно ли видны во тьме кровоподтеки?
Полночь.
Помимо всего прочего, в Доггоце Ваун научился просыпаться по приказу.
В коридорах было темно и практически безлюдно. Несколько сонных парней бродили с целями, не имеющими отношения к охране или дежурству. Они улыбались друг другу, кивали брату в черной рубашке, проходили мимо, почти не обращая на него внимания.
Найти вентиляционную станцию оказалось несложно. Тут было жарко и дико шумно. Одуряюще грохотали допотопные механизмы, чудовищные черные фигуры вибрировали в тенях. Огромные кабели и балки расходились во все стороны, исчезая в камне и во мраке над головой. Место выглядело заброшенным, будто сюда никто не заходил много лет.
Но по крайней мере одна камера где-то тут была.
Ваун увидел еще лишь одну дверь. Старинная, из листовой стали, ржавая, крепкая и неоткрывающаяся. Он постоял немного в углу, рассматривая ее, пытаясь заставить свой вялый, сонный мозг вернуться к своим обязанностям.
Обязанностям? Вауну мучительно хотелось послать все к черту и найти постель. Любую постель. Тут стояло несколько пустых лежанок. Любая из них была его. Это его дом. Для этого он был рожден… изготовлен, спроектирован.
Дерьмо.
Дочь Мэви.
Пиподы.
Через какое-то время он почувствовал, что слабеет от жары, и это заставило его двигаться. Больше всего его обеспокоил вывешенный на всеобщее обозрение ключ на гвоздике у косяка — слишком уж просто. Ключ мог быть ловушкой. Дверные петли были хорошо видны, а ветхий верстак рядом был завален инструментами и мусором. Он мог разворотить петли и при этом, правда, нашуметь.
Черт с ним. Ваун подошел к верстаку и выбрал увесистый молоток с круглым бойком… чтобы вывести из строя камеру — так он сам себе объяснил, подозревая, что хотел скорее удовлетворить какую-то атавистическую потребность в оружии.
Ваун прошел к двери и снял ключ.
Замок скрипнул. Взвизгнули тревожно петли, пронзительный писк сирены поднялся на басовом фоне компрессоров. Ваун открыл дверь ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь, и задохнулся от хлынувшей на него вони. Столетняя затхлость.
Комната была очень маленькая, пол грязный, заваленный мусором.
Бесформенный клубок одеял в дальнем углу закопошился. Если он хотел бы повесить тут камеру, он бы устроил ее прямо над дверью. Ваун отворил дверь чуть шире и проскользнул внутрь.
Под потолком над головой к камню была прилеплена черная присоска размером с палец. Незамысловато, но поновее всего остального, не пропитана всепроникающей грязью. Ваун взмахнул молотком, разбил присоску, и его осыпало пылью. Если наблюдатели не обратили внимания на свет, попавший внутрь из-за открытой двери, они предположат поломку — что не должно быть редкостью на этом допотопном рынке хлама. В любом случае, камера могла работать только в инфракрасном диапазоне. Он огляделся, пытаясь найти остальных.
— Адмирал Ваун? — проговорил Клинок. Он сидел, и похоже, на нем не было никакой одежды.
Рядом с ним забормотала Фейрн, пытаясь на ощупь найти одеяло. Когда ее рука вместо этого наткнулась на Клинка, она сказала:
— Ик!
— Одевайтесь! Живей!
Ваун мог, конечно, сбегать в уборную и стащить какую-нибудь местную одежду, но она бы не замаскировала ни рыжих волос девушки, ни роста парня. Им придется каким-то образом остаться невидимыми на всем пути.
— Это побег, сэр? — Клинок не двигался.
— Конечно, побег! А ты думал, что я пришел поцеловаться на прощание?
— Разумно ли это, сэр?
— Что, черт возьми, ты хочешь сказать этим «разумно ли»?
— Разве они не высылают вас обратно, сэр? То есть, они не собираются послать вас назад в Патруль?
— И что с того?
— Ну, сэр! Если мы попробуем сбежать и у нас не получится, то мы никак не сможем уведомить Хайпорт об этом улье. Даже если мы убежим, они поймут, что вы помогли нам.
— Идиот! — крикнула Фейрн. Она-то одевалась. Клинок сидел.
— Ты так трогательно веришь в мою преданность, старший лейтенант!
— По-моему, ваше присутствие подтверждает это, сэр.
— Иди ты, придурок! Одевайся! Быстро!
— Все-таки мне кажется, что ваша тактика сомнительна, сэр.
— Они грозятся бросить вас обоих пиподам, козел!
— Понимаю, сэр. Но по сравнению с судьбой планеты наши судьбы не имеют значения. Я считаю, вам следует продолжать играть в их игру. Я уверен!
Фейрн почти оделась и бросила в бешенстве:
— Клинок! Что ты несешь! Говоришь, что любишь меня, а через минуту уже хочешь скормить меня пиподам?
И все-таки парень был абсолютно, на сто процентов прав. Вауну не нужно быть здесь. Даже если ему кажется, что в улье ему уже не доверяют, у него самого шансы спастись намного выше. Ему надо закрыть дверь, запереть ее и сбежать одному. Или пойти спать.
Он взвесил молоток, борясь с диким желанием его куда-нибудь метнуть.
— Я дал вам приказ, лейтенант!
— Сэр!
Клинок резко зашевелился, продолжая спорить.
— Если они доверяют вам, сэр, то вы сможете организовать нападение на них.
— Он был уже на ногах, застегивал молнию на брюках; в Доггоце учатся быстро одеваться. — Если вы освободите нас и убежите с нами, и это нам удастся, — у них хватит времени эвакуировать хотя бы часть…
— Идиот, олух! Оставь ты свою бестолковую героику!
Ваун с облегчением выскочил из застенка, вдохнул свежего воздуха.
Коридор был пуст; ничего не изменилось. Пленники шли за ним. Клинок все еще яростно застегивал пуговицы. Девчонка вцепилась в него.
— Это по правде, да? — спросила она, глядя на Вауна так, будто ждала от него очередной выходки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Награда героя.
Выше и выше, из бездонной тьмы… Напряжение… Борьба… Ничего труднее делать ему не доводилось.
В голове песок, тело каменное. Веки — мраморные плиты, а их надо удерживать.
Над головой в свете довольно-таки далеко друг от друга расположенных ламп еле-еле виднелась крыша тоннеля. Совсем рядом с обеих сторон он слышит тихое дыхание.
Дочь Мэви? Пиподам?
О, проклятие!
Ваун с трудом сел и подумал, что его суставы скрипят, как несмазанные дверные петли. В его черепе было полно грязи. Тоннель был полон спящих братьев.
Здоровые ребята, работяги, крепко спали.
Он дрожал, холод камня глубоко проникал в самое его существо. Искушение снова улечься и заснуть казалось приглашением в рай… Жестокая судьба приходится покинуть этот скромный, потертый кусок одеяла.
Аркадия была так близко от Хайпорта!
Черт! Он дотянулся до одежды.
Охрана примитивна, как кирпич. Братья доверяют друг другу целиком и полностью и надеются, что секретность защитит их от внешнего мира. Епископ, может быть, догадался установить камеру в спальне, но и это маловероятно. Если догадался, то обмен рубашками все упростит: инспекция физиономий — целое дело.
Интересно, сильно ли видны во тьме кровоподтеки?
Полночь.
Помимо всего прочего, в Доггоце Ваун научился просыпаться по приказу.
В коридорах было темно и практически безлюдно. Несколько сонных парней бродили с целями, не имеющими отношения к охране или дежурству. Они улыбались друг другу, кивали брату в черной рубашке, проходили мимо, почти не обращая на него внимания.
Найти вентиляционную станцию оказалось несложно. Тут было жарко и дико шумно. Одуряюще грохотали допотопные механизмы, чудовищные черные фигуры вибрировали в тенях. Огромные кабели и балки расходились во все стороны, исчезая в камне и во мраке над головой. Место выглядело заброшенным, будто сюда никто не заходил много лет.
Но по крайней мере одна камера где-то тут была.
Ваун увидел еще лишь одну дверь. Старинная, из листовой стали, ржавая, крепкая и неоткрывающаяся. Он постоял немного в углу, рассматривая ее, пытаясь заставить свой вялый, сонный мозг вернуться к своим обязанностям.
Обязанностям? Вауну мучительно хотелось послать все к черту и найти постель. Любую постель. Тут стояло несколько пустых лежанок. Любая из них была его. Это его дом. Для этого он был рожден… изготовлен, спроектирован.
Дерьмо.
Дочь Мэви.
Пиподы.
Через какое-то время он почувствовал, что слабеет от жары, и это заставило его двигаться. Больше всего его обеспокоил вывешенный на всеобщее обозрение ключ на гвоздике у косяка — слишком уж просто. Ключ мог быть ловушкой. Дверные петли были хорошо видны, а ветхий верстак рядом был завален инструментами и мусором. Он мог разворотить петли и при этом, правда, нашуметь.
Черт с ним. Ваун подошел к верстаку и выбрал увесистый молоток с круглым бойком… чтобы вывести из строя камеру — так он сам себе объяснил, подозревая, что хотел скорее удовлетворить какую-то атавистическую потребность в оружии.
Ваун прошел к двери и снял ключ.
Замок скрипнул. Взвизгнули тревожно петли, пронзительный писк сирены поднялся на басовом фоне компрессоров. Ваун открыл дверь ровно настолько, чтобы заглянуть внутрь, и задохнулся от хлынувшей на него вони. Столетняя затхлость.
Комната была очень маленькая, пол грязный, заваленный мусором.
Бесформенный клубок одеял в дальнем углу закопошился. Если он хотел бы повесить тут камеру, он бы устроил ее прямо над дверью. Ваун отворил дверь чуть шире и проскользнул внутрь.
Под потолком над головой к камню была прилеплена черная присоска размером с палец. Незамысловато, но поновее всего остального, не пропитана всепроникающей грязью. Ваун взмахнул молотком, разбил присоску, и его осыпало пылью. Если наблюдатели не обратили внимания на свет, попавший внутрь из-за открытой двери, они предположат поломку — что не должно быть редкостью на этом допотопном рынке хлама. В любом случае, камера могла работать только в инфракрасном диапазоне. Он огляделся, пытаясь найти остальных.
— Адмирал Ваун? — проговорил Клинок. Он сидел, и похоже, на нем не было никакой одежды.
Рядом с ним забормотала Фейрн, пытаясь на ощупь найти одеяло. Когда ее рука вместо этого наткнулась на Клинка, она сказала:
— Ик!
— Одевайтесь! Живей!
Ваун мог, конечно, сбегать в уборную и стащить какую-нибудь местную одежду, но она бы не замаскировала ни рыжих волос девушки, ни роста парня. Им придется каким-то образом остаться невидимыми на всем пути.
— Это побег, сэр? — Клинок не двигался.
— Конечно, побег! А ты думал, что я пришел поцеловаться на прощание?
— Разумно ли это, сэр?
— Что, черт возьми, ты хочешь сказать этим «разумно ли»?
— Разве они не высылают вас обратно, сэр? То есть, они не собираются послать вас назад в Патруль?
— И что с того?
— Ну, сэр! Если мы попробуем сбежать и у нас не получится, то мы никак не сможем уведомить Хайпорт об этом улье. Даже если мы убежим, они поймут, что вы помогли нам.
— Идиот! — крикнула Фейрн. Она-то одевалась. Клинок сидел.
— Ты так трогательно веришь в мою преданность, старший лейтенант!
— По-моему, ваше присутствие подтверждает это, сэр.
— Иди ты, придурок! Одевайся! Быстро!
— Все-таки мне кажется, что ваша тактика сомнительна, сэр.
— Они грозятся бросить вас обоих пиподам, козел!
— Понимаю, сэр. Но по сравнению с судьбой планеты наши судьбы не имеют значения. Я считаю, вам следует продолжать играть в их игру. Я уверен!
Фейрн почти оделась и бросила в бешенстве:
— Клинок! Что ты несешь! Говоришь, что любишь меня, а через минуту уже хочешь скормить меня пиподам?
И все-таки парень был абсолютно, на сто процентов прав. Вауну не нужно быть здесь. Даже если ему кажется, что в улье ему уже не доверяют, у него самого шансы спастись намного выше. Ему надо закрыть дверь, запереть ее и сбежать одному. Или пойти спать.
Он взвесил молоток, борясь с диким желанием его куда-нибудь метнуть.
— Я дал вам приказ, лейтенант!
— Сэр!
Клинок резко зашевелился, продолжая спорить.
— Если они доверяют вам, сэр, то вы сможете организовать нападение на них.
— Он был уже на ногах, застегивал молнию на брюках; в Доггоце учатся быстро одеваться. — Если вы освободите нас и убежите с нами, и это нам удастся, — у них хватит времени эвакуировать хотя бы часть…
— Идиот, олух! Оставь ты свою бестолковую героику!
Ваун с облегчением выскочил из застенка, вдохнул свежего воздуха.
Коридор был пуст; ничего не изменилось. Пленники шли за ним. Клинок все еще яростно застегивал пуговицы. Девчонка вцепилась в него.
— Это по правде, да? — спросила она, глядя на Вауна так, будто ждала от него очередной выходки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97