Они не сдадутся без боя!
Магическое пространство во внешнем мире быстро успокаивалось - лишь несколько опоздавших галдели, требуя поскорее впустить, пока их не прихлопнул Сговор. Архонты все еще были заняты, но теперь им приходилось переправлять гостей по одному, по двое, а не группами, как сначала. Происходящее в Нордленде по-прежнему приковывало все внимание Сговора. Подольше бы это продлилось!
- Благословленная! - очень официально произнес Рэп. - Я полагаю, все добровольцы уже здесь. Не могли бы вы произнести небольшую речь, поприветствовать наших союзников?
Тхайла печально посмотрела на него, потом опустила на лицо капюшон и снова превратилась в непостижимую, загадочную Хранительницу.
- Будет лучше, если эту речь произнесете вы, архонт Рэп. Вы командующий, а они - ваши солдаты.
У Рэпа сжалось сердце.
- Вы потеряли надежду, Хранительница? Вы предвидите поражение?
- Я не могу и не буду пытаться предсказать исход событий.
- Сколько нас здесь?
Тхайла осмотрелась:
- Чуть больше четырехсот. Произносите вашу речь, командующий.
Поспешно собираясь с мыслями, Рэп бросил последний беглый взгляд в магическое пространство внешнего мира.
11
Гэт изнемогал. Он уже закоченел на каменной скамье, а бесконечные речи довели его до отчаяния. За все эти часы они так ничего и не решили. Что произошло в этот роковой день, пока они сидели в прикрытом магическим щитом сумасшедшем доме?
Солнечные лучи последовательно миновали уже два окна и теперь падали через третье. Пятно света расположилось прямехонько на Камне Речей, и Гэт подумал, что это был хитроумный план. Наверное, он мог сработать только в день летнего солнцестояния. В любое другое время солнце могло бы не оказаться в нужном месте. Ну так что же?
И еще Гэт понял истинную цель этой встречи. Эти мужчины и женщины были самыми одинокими людьми во всем мире. Все волшебники вели замкнутый образ жизни, но в Нордленде к тому же презирали магию, и долг заставлял этих людей коротать век в одиночестве. И только раз в год, во время сходки в Нинторе, они могли встречаться с себе подобными, ни от кого на таясь. Потому-то они и были так чудовищно многословны. Чего доброго, ему придется проторчать здесь весь день!
«Ну давай же!» - раздался в ушах у Гэта тихий шепот. Это явно был голос Джаурга, хотя тот не шелохнулся и не произнес ни слова вслух.
Гэт содрогнулся. Посмеет ли он обратиться к участникам сходки? Он рискнул заглянуть чуть-чуть вперед - кажется, его выслушают. В конце концов, разве он не был их предводителем? Да и что ему терять? Он уже умирал сегодня.
Гэт встал, оборвав длинную речь, посвященную восхвалению нового Свода Правил, составленного его отцом.
Выступал Густиаг, тот самый немолодой етун, который приносил присягу вторым. Столь бесцеремонное вмешательство заставило его поперхнуться на полуслове.
- Можно мне кое-что сказать? - быстро спросил Гэт, поражаясь собственной дерзости.
- Я уступаю место ателингу Гэтмору! - Густиаг с явной неохотой сошел с камня, но возвращаться на свою скамью не стал.
Ну что ж!
Гэт шагнул вперед и поднялся на Камень Речей.
- Я высоко ценю вашу учтивость и благодарен вам за то, что из уважения ко мне вы обсуждаете наши дела вслух, - громко произнес Гэт, - но я уверен, вы могли бы закончить эти споры гораздо быстрее, если бы разговаривали мысленно.
Воцарилось молчание - надо сказать, довольно неприязненное молчание.
- Это приказ твоего отца? - поинтересовался Густиаг.
Прозвучавший в его голосе сарказм заставил Гэта смешаться.
- Нет… это мое предложение… Я думаю, что дела не терпят отлагательств.
Присутствующие никак не откликнулись на слова Гэта.
- Э-э, спасибо, я все сказал, - промямлил он и спустился с камня. Его сменил Густиаг.
- Как я уже говорил…
Гэт пробрался обратно к своей скамье. Горбун как будто насмехался над ним. Джаург держал за руку молодую девушку по имени Фрафта - наверное, ровесницу Гэта. Втиснувшись на прежнее место, Гэт понял, что этот угол был детским. Они четверо - самые молодые из присутствующих, и им полагалось почтительно помалкивать, пока старшие обсуждают важные дела. Гэт повел себя неправильно, поднявшись во время речи Густиага.
Густиаг закончил говорить и уступил место пожилой женщине. Ее речь оказалась предельно краткой.
- Я уступаю место Джаургу-незаконнорожденному.
Сосед Гэта встал и направился к камню, по-прежнему не открывая глаз. Для волшебника слепота не представляла особой трагедии, а быть незаконнорожденным у нордленцев не считалось зазорным - не меньше дюжины присягавших не могли назвать имен своих отцов.
- Братья и сестры, я выступаю от имени тех, кто был порабощен, а ныне освободился. - Джаург говорил негромко и просто, не стараясь прибегать к драматическим эффектам, как это делали предыдущие ораторы. - В своем рабстве мы были счастливы, но бесконечно благодарны вам за освобождение. Мы полагаем, что нас непременно попытались бы разоблачить, но это вряд ли удалось сделать, если бы не доблесть одного человека. Некоторые из вас могут думать, что присяга ему была лишь простой формальностью, способом показать, что вы не порабощены. Но мы, те, кто были порабощены, так не считаем. Мы, конечно, уважаем отца ателинга Гэтмора, но не меньше уважаем и его самого. Многие ли миряне осмелились бы прийти на собрание волшебников, как это сделал он? Да, я знаю, что он - нечистокровный етун, но найдется ли здесь хоть один мужчина или женщина, превосходящие его в мужестве?
Присутствующие бурно захлопали, выражая одобрение. Ужас-то какой! От стыда Гэт уткнулся лицом в колени. Они не могли не знать, как он трусил, когда шел сюда, так зачем же так жестоко насмехаться! Гэт с горечью подумал, что Джаург казался таким надежным парнем, а повел себя как подлец.
Аплодисменты сменились громким хохотом, потом все умолкло.
- Он не верит нам! - рассмеялся Джаург. - Давайте же докажем ему нашу искренность. Скажите честно, братья и сестры, чувствует ли кто-нибудь себя униженным из-за того, что ему пришлось сегодня преклонить колени перед ателингом Гэтмором и принести ему присягу?
Гэт осторожно приподнял голову и обвел присутствующих взглядом. Никто не встал. Что за игру они с ним затеяли?
- Он слишком скромен, - громко вздохнул Джаург. - Наверное, это в нем от его неетунских предков. Но я должен перейти к делу. Как вы понимаете, нашей задачей было подчинить всех вас и превратить в сторонников того, кому мы сами так искренне служили. В Нинтор нас отправялось всего пятеро. В море наши корабли встречались с другими, и некоторые вместе заходили в попутный порт, чтобы там повеселиться. Когда мы сошли на этот берег, нас было уже двенадцать. - Джаург на мгновение умолк, позволяя слушателям выразить свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Магическое пространство во внешнем мире быстро успокаивалось - лишь несколько опоздавших галдели, требуя поскорее впустить, пока их не прихлопнул Сговор. Архонты все еще были заняты, но теперь им приходилось переправлять гостей по одному, по двое, а не группами, как сначала. Происходящее в Нордленде по-прежнему приковывало все внимание Сговора. Подольше бы это продлилось!
- Благословленная! - очень официально произнес Рэп. - Я полагаю, все добровольцы уже здесь. Не могли бы вы произнести небольшую речь, поприветствовать наших союзников?
Тхайла печально посмотрела на него, потом опустила на лицо капюшон и снова превратилась в непостижимую, загадочную Хранительницу.
- Будет лучше, если эту речь произнесете вы, архонт Рэп. Вы командующий, а они - ваши солдаты.
У Рэпа сжалось сердце.
- Вы потеряли надежду, Хранительница? Вы предвидите поражение?
- Я не могу и не буду пытаться предсказать исход событий.
- Сколько нас здесь?
Тхайла осмотрелась:
- Чуть больше четырехсот. Произносите вашу речь, командующий.
Поспешно собираясь с мыслями, Рэп бросил последний беглый взгляд в магическое пространство внешнего мира.
11
Гэт изнемогал. Он уже закоченел на каменной скамье, а бесконечные речи довели его до отчаяния. За все эти часы они так ничего и не решили. Что произошло в этот роковой день, пока они сидели в прикрытом магическим щитом сумасшедшем доме?
Солнечные лучи последовательно миновали уже два окна и теперь падали через третье. Пятно света расположилось прямехонько на Камне Речей, и Гэт подумал, что это был хитроумный план. Наверное, он мог сработать только в день летнего солнцестояния. В любое другое время солнце могло бы не оказаться в нужном месте. Ну так что же?
И еще Гэт понял истинную цель этой встречи. Эти мужчины и женщины были самыми одинокими людьми во всем мире. Все волшебники вели замкнутый образ жизни, но в Нордленде к тому же презирали магию, и долг заставлял этих людей коротать век в одиночестве. И только раз в год, во время сходки в Нинторе, они могли встречаться с себе подобными, ни от кого на таясь. Потому-то они и были так чудовищно многословны. Чего доброго, ему придется проторчать здесь весь день!
«Ну давай же!» - раздался в ушах у Гэта тихий шепот. Это явно был голос Джаурга, хотя тот не шелохнулся и не произнес ни слова вслух.
Гэт содрогнулся. Посмеет ли он обратиться к участникам сходки? Он рискнул заглянуть чуть-чуть вперед - кажется, его выслушают. В конце концов, разве он не был их предводителем? Да и что ему терять? Он уже умирал сегодня.
Гэт встал, оборвав длинную речь, посвященную восхвалению нового Свода Правил, составленного его отцом.
Выступал Густиаг, тот самый немолодой етун, который приносил присягу вторым. Столь бесцеремонное вмешательство заставило его поперхнуться на полуслове.
- Можно мне кое-что сказать? - быстро спросил Гэт, поражаясь собственной дерзости.
- Я уступаю место ателингу Гэтмору! - Густиаг с явной неохотой сошел с камня, но возвращаться на свою скамью не стал.
Ну что ж!
Гэт шагнул вперед и поднялся на Камень Речей.
- Я высоко ценю вашу учтивость и благодарен вам за то, что из уважения ко мне вы обсуждаете наши дела вслух, - громко произнес Гэт, - но я уверен, вы могли бы закончить эти споры гораздо быстрее, если бы разговаривали мысленно.
Воцарилось молчание - надо сказать, довольно неприязненное молчание.
- Это приказ твоего отца? - поинтересовался Густиаг.
Прозвучавший в его голосе сарказм заставил Гэта смешаться.
- Нет… это мое предложение… Я думаю, что дела не терпят отлагательств.
Присутствующие никак не откликнулись на слова Гэта.
- Э-э, спасибо, я все сказал, - промямлил он и спустился с камня. Его сменил Густиаг.
- Как я уже говорил…
Гэт пробрался обратно к своей скамье. Горбун как будто насмехался над ним. Джаург держал за руку молодую девушку по имени Фрафта - наверное, ровесницу Гэта. Втиснувшись на прежнее место, Гэт понял, что этот угол был детским. Они четверо - самые молодые из присутствующих, и им полагалось почтительно помалкивать, пока старшие обсуждают важные дела. Гэт повел себя неправильно, поднявшись во время речи Густиага.
Густиаг закончил говорить и уступил место пожилой женщине. Ее речь оказалась предельно краткой.
- Я уступаю место Джаургу-незаконнорожденному.
Сосед Гэта встал и направился к камню, по-прежнему не открывая глаз. Для волшебника слепота не представляла особой трагедии, а быть незаконнорожденным у нордленцев не считалось зазорным - не меньше дюжины присягавших не могли назвать имен своих отцов.
- Братья и сестры, я выступаю от имени тех, кто был порабощен, а ныне освободился. - Джаург говорил негромко и просто, не стараясь прибегать к драматическим эффектам, как это делали предыдущие ораторы. - В своем рабстве мы были счастливы, но бесконечно благодарны вам за освобождение. Мы полагаем, что нас непременно попытались бы разоблачить, но это вряд ли удалось сделать, если бы не доблесть одного человека. Некоторые из вас могут думать, что присяга ему была лишь простой формальностью, способом показать, что вы не порабощены. Но мы, те, кто были порабощены, так не считаем. Мы, конечно, уважаем отца ателинга Гэтмора, но не меньше уважаем и его самого. Многие ли миряне осмелились бы прийти на собрание волшебников, как это сделал он? Да, я знаю, что он - нечистокровный етун, но найдется ли здесь хоть один мужчина или женщина, превосходящие его в мужестве?
Присутствующие бурно захлопали, выражая одобрение. Ужас-то какой! От стыда Гэт уткнулся лицом в колени. Они не могли не знать, как он трусил, когда шел сюда, так зачем же так жестоко насмехаться! Гэт с горечью подумал, что Джаург казался таким надежным парнем, а повел себя как подлец.
Аплодисменты сменились громким хохотом, потом все умолкло.
- Он не верит нам! - рассмеялся Джаург. - Давайте же докажем ему нашу искренность. Скажите честно, братья и сестры, чувствует ли кто-нибудь себя униженным из-за того, что ему пришлось сегодня преклонить колени перед ателингом Гэтмором и принести ему присягу?
Гэт осторожно приподнял голову и обвел присутствующих взглядом. Никто не встал. Что за игру они с ним затеяли?
- Он слишком скромен, - громко вздохнул Джаург. - Наверное, это в нем от его неетунских предков. Но я должен перейти к делу. Как вы понимаете, нашей задачей было подчинить всех вас и превратить в сторонников того, кому мы сами так искренне служили. В Нинтор нас отправялось всего пятеро. В море наши корабли встречались с другими, и некоторые вместе заходили в попутный порт, чтобы там повеселиться. Когда мы сошли на этот берег, нас было уже двенадцать. - Джаург на мгновение умолк, позволяя слушателям выразить свои чувства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130