Выбирайте: или мои объятия — или топор палача.
Ондайн встала и, сдерживая дрожь в руках, налила еще один бокал портвейна.
— Ну разумеется, я не собираюсь расставаться с жизнью, — сказала она, повернувшись спиной к ним обоим. — Давайте лучше договоримся по-хорошему.
— Что значит договоримся! — взорвался Вильям, опять багровея лицом от ярости. — Еще раз напоминаю тебе — правила здесь устанавливаю я…
— Давайте послушаем ее, отец, — примиряющим тоном сказал Рауль, подпустив, правда, в голос легкую насмешку. — Неужели вы не хотите полностью насладиться триумфом? Титул и земли рано или поздно все равно будут нашими! Даже если она не согласится стать моей женой!
«Так! — соображала Ондайн, быстро опустив глаза. — Они боятся!» Похоже, в их кознях есть слабое место, так что дяде выгоднее видеть ее живой, а не мертвой.
— Давайте послушаем ее, — повторил Рауль.
Портвейн придал Ондайн уверенности. Надеясь выиграть время, она повернулась к ним и сказала:
— Мне нужен месяц.
— Месяц? — спросил Вильям подозрительно.
— Да, один месяц. Я выйду замуж за Рауля спустя месяц, начиная с сегодняшнего дня. Рауль не будет меня домогаться, а я снова поселюсь в доме и смирюсь с мыслью о будущем.
— А почему, — спросил Вильям, — я должен давать тебе какое-то время?
— Потому что, если вы этого не сделаете, я устрою скандал в церкви. Я расскажу слугам и всем, кого только увижу, что это вы убили герцога Рочестерского. Конечно, может быть, вы и упрячете меня в Тауэр, но тихо это сделать не удастся, уверяю вас! Все слуги во дворце любили моего отца. Стоит только дать им повод, и они заподозрят вас и поднимут бунт. Подождите один только месяц, и я буду молчать. И к тому же, — она вздохнула и бросила на Рауля загадочный взгляд, — нам нужно какое-то время побыть женихом и невестой, чтобы узнать друг друга получше перед свадьбой.
Ах, как же быстро Рауль прикусил язык! Она даже пожалела его, увидев искру надежды, блеснувшую в его глазах.
— Хорошо, я согласен ждать месяц, — сказал он хрипло и шагнул к ней навстречу.
Но отец оттолкнул его и стал надвигаться на Ондайн, сверля ее полным недоверия взглядом.
— Не торопись, Рауль! Ты просто болван и ничего не понимаешь. Я хочу знать, Ондайн, где ты пропадала все это время.
Она снова вздохнула:
— Я же говорила, дядя, что не сидела на одном месте. Сначала я скиталась с бездомными в лесу. А потом… нашла работу в одном замке на севере…
— Неужели ты купила всю эту одежду на честно заработанные деньги, Ондайн? Все равно я узнаю, откуда у тебя эти наряды.
— Я купила их в Лондоне.
— А откуда взяла деньги, девочка?
Он продолжал грозно надвигаться на нее, а она пятилась, пока не села на подоконник.
— Я их выиграла, дядя, поэтому я и вернулась домой! Мне стали ненавистны грязь и постоянная нищета! Я взяла все свои сбережения и вернулась обратно в Лондон. Там я стала играть в кости. Мне повезло, я выиграла много денег и купила все эти вещи! Я так страдала от нищеты! Наконец я поняла, что, приняв предложение Рауля, смогу снова вести образ жизни, к которому привыкла, и что это лучше, чем прозябать в нищете и грязи!
Она опустила глаза, чтобы дядя не заподозрил ее во лжи.
— Я думала… если мне дадут немного времени… я привыкну к этой мысли и смогу принять предложение Рауля, чтобы вернуть свое положение. Я… мне нужно только немного времени.
— Оно твое! Мы снова подружимся!
Рауль стоял на коленях у ее ног и страстно сжимал ее руки. Она посмотрела на его длинные, тонкие, ухоженные пальцы, без единой мозоли, и вспомнила об Уорике. Его пальцы были загрубевшими от работы, коричневыми от загара…
Ей хотелось закричать. Она не могла выносить ласковое прикосновение этих мягких пальцев, когда сравнила их с другими. Она почувствовала головокружение, вспомнив, как задыхалась от страсти, лежа с Уориком в постели. Даже в ту ночь, когда он был так груб с ней, его сладостные прикосновения достигали самой глубины ее сердца. А Рауль… Рауль только мечтал о близости с ней! Но даже мысль об этом казалась Ондайн настолько отвратительной, что она чуть не упала в обморок.
Но она не могла отвергать Рауля. Сейчас пришло время играть новую роль, и играть ее блестяще.
— Ничего подобного! — сказал Вильям, возвращаясь к столу и садясь так, чтобы видеть их обоих.
Рауль упрямо поглядел на отца.
— Я хочу ее! Она стала еще красивее…
— И все-таки меня интересует, где эта красота шаталась? — отрезал Вильям. — По правде сказать, меня интересует, не была ли наша герцогиня обыкновенной шлюхой.
— Отец!
Вильям передернул плечами, не обращая внимания на выпад сына.
— Но это нетрудно проверить. Нужно просто позвать врача, чтобы перед свадьбой освидетельствовать ее хваленое целомудрие. Тебе и самому не помешает в этом убедиться, смею тебя уверить. Если она носит ребенка, то наследником будет этот ребенок. И будь я проклят, если это поместье достанется в наследство сыну потаскухи, а не моему отпрыску!
Ондайн почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, хотя ничем не выдала своего смятения. Один месяц… У нее так мало времени! Теперь ей хотелось покончить со всем этим как можно быстрее!
— Как скажете, отец! Мы сделаем все, что вы хотите, — холодно ответил Рауль. — Можем ли мы считать дело решенным? Тогда я поскачу к епископу, чтобы он огласил помолвку. Ондайн получит месяц за свое молчание, я получу титул, а вы, отец, — права на наследство и деньги! Кажется, каждый получит то, к чему стремился.
Вильям недоверчиво посмотрел на Ондайн.
— Я ей не верю, — сказал он сыну, не сводя с нее тяжелого взгляда.
— Чему здесь можно не верить? Она будет моей женой. Я выучу ее ходить по струнке, отец. Вам не придется волноваться.
— Чего бы тебе это ни стоило? — спросил Вильям, оскалившись в сторону Ондайн.
— Чего бы мне это ни стоило, сам знаешь! Вильям фыркнул:
— Тогда по рукам.
Он вышел из-за стола и подошел к Ондайн, держась на расстоянии, чтобы не задеть ее.
— Ну что ж, дело сделано, — повторил он тихо и пристально посмотрел ей в глаза. — Герцогиня, ваши вещи принесут в вашу прежнюю комнату. Но помните, дорогая племянница, я буду присматривать за вами, и в отличие от Рауля на меня не распространяются ваши чары. Через месяц вы обвенчаетесь с моим сыном и не вздумайте вставлять мне палки в колеса. Вы будете ходить по струнке, моя дорогая: И еще кое-что! Хотя я знаю, что вы лгунья, но очень надеюсь, все-таки не шлюха. Но у меня есть способы и средства это проверить. Я собираюсь разузнать, Ондайн, где вы проводили время с тех пор, как сбежали отсюда. И с кем. — Он выпрямился и бросил сыну: — Идем, Рауль. Проследи, чтобы помолвку огласили немедленно. У вас будет самое пышное венчание.
Рауль кивнул и быстро вышел из комнаты. Вильям повернулся и с сардонической усмешкой отвесил Ондайн поклон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
Ондайн встала и, сдерживая дрожь в руках, налила еще один бокал портвейна.
— Ну разумеется, я не собираюсь расставаться с жизнью, — сказала она, повернувшись спиной к ним обоим. — Давайте лучше договоримся по-хорошему.
— Что значит договоримся! — взорвался Вильям, опять багровея лицом от ярости. — Еще раз напоминаю тебе — правила здесь устанавливаю я…
— Давайте послушаем ее, отец, — примиряющим тоном сказал Рауль, подпустив, правда, в голос легкую насмешку. — Неужели вы не хотите полностью насладиться триумфом? Титул и земли рано или поздно все равно будут нашими! Даже если она не согласится стать моей женой!
«Так! — соображала Ондайн, быстро опустив глаза. — Они боятся!» Похоже, в их кознях есть слабое место, так что дяде выгоднее видеть ее живой, а не мертвой.
— Давайте послушаем ее, — повторил Рауль.
Портвейн придал Ондайн уверенности. Надеясь выиграть время, она повернулась к ним и сказала:
— Мне нужен месяц.
— Месяц? — спросил Вильям подозрительно.
— Да, один месяц. Я выйду замуж за Рауля спустя месяц, начиная с сегодняшнего дня. Рауль не будет меня домогаться, а я снова поселюсь в доме и смирюсь с мыслью о будущем.
— А почему, — спросил Вильям, — я должен давать тебе какое-то время?
— Потому что, если вы этого не сделаете, я устрою скандал в церкви. Я расскажу слугам и всем, кого только увижу, что это вы убили герцога Рочестерского. Конечно, может быть, вы и упрячете меня в Тауэр, но тихо это сделать не удастся, уверяю вас! Все слуги во дворце любили моего отца. Стоит только дать им повод, и они заподозрят вас и поднимут бунт. Подождите один только месяц, и я буду молчать. И к тому же, — она вздохнула и бросила на Рауля загадочный взгляд, — нам нужно какое-то время побыть женихом и невестой, чтобы узнать друг друга получше перед свадьбой.
Ах, как же быстро Рауль прикусил язык! Она даже пожалела его, увидев искру надежды, блеснувшую в его глазах.
— Хорошо, я согласен ждать месяц, — сказал он хрипло и шагнул к ней навстречу.
Но отец оттолкнул его и стал надвигаться на Ондайн, сверля ее полным недоверия взглядом.
— Не торопись, Рауль! Ты просто болван и ничего не понимаешь. Я хочу знать, Ондайн, где ты пропадала все это время.
Она снова вздохнула:
— Я же говорила, дядя, что не сидела на одном месте. Сначала я скиталась с бездомными в лесу. А потом… нашла работу в одном замке на севере…
— Неужели ты купила всю эту одежду на честно заработанные деньги, Ондайн? Все равно я узнаю, откуда у тебя эти наряды.
— Я купила их в Лондоне.
— А откуда взяла деньги, девочка?
Он продолжал грозно надвигаться на нее, а она пятилась, пока не села на подоконник.
— Я их выиграла, дядя, поэтому я и вернулась домой! Мне стали ненавистны грязь и постоянная нищета! Я взяла все свои сбережения и вернулась обратно в Лондон. Там я стала играть в кости. Мне повезло, я выиграла много денег и купила все эти вещи! Я так страдала от нищеты! Наконец я поняла, что, приняв предложение Рауля, смогу снова вести образ жизни, к которому привыкла, и что это лучше, чем прозябать в нищете и грязи!
Она опустила глаза, чтобы дядя не заподозрил ее во лжи.
— Я думала… если мне дадут немного времени… я привыкну к этой мысли и смогу принять предложение Рауля, чтобы вернуть свое положение. Я… мне нужно только немного времени.
— Оно твое! Мы снова подружимся!
Рауль стоял на коленях у ее ног и страстно сжимал ее руки. Она посмотрела на его длинные, тонкие, ухоженные пальцы, без единой мозоли, и вспомнила об Уорике. Его пальцы были загрубевшими от работы, коричневыми от загара…
Ей хотелось закричать. Она не могла выносить ласковое прикосновение этих мягких пальцев, когда сравнила их с другими. Она почувствовала головокружение, вспомнив, как задыхалась от страсти, лежа с Уориком в постели. Даже в ту ночь, когда он был так груб с ней, его сладостные прикосновения достигали самой глубины ее сердца. А Рауль… Рауль только мечтал о близости с ней! Но даже мысль об этом казалась Ондайн настолько отвратительной, что она чуть не упала в обморок.
Но она не могла отвергать Рауля. Сейчас пришло время играть новую роль, и играть ее блестяще.
— Ничего подобного! — сказал Вильям, возвращаясь к столу и садясь так, чтобы видеть их обоих.
Рауль упрямо поглядел на отца.
— Я хочу ее! Она стала еще красивее…
— И все-таки меня интересует, где эта красота шаталась? — отрезал Вильям. — По правде сказать, меня интересует, не была ли наша герцогиня обыкновенной шлюхой.
— Отец!
Вильям передернул плечами, не обращая внимания на выпад сына.
— Но это нетрудно проверить. Нужно просто позвать врача, чтобы перед свадьбой освидетельствовать ее хваленое целомудрие. Тебе и самому не помешает в этом убедиться, смею тебя уверить. Если она носит ребенка, то наследником будет этот ребенок. И будь я проклят, если это поместье достанется в наследство сыну потаскухи, а не моему отпрыску!
Ондайн почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, хотя ничем не выдала своего смятения. Один месяц… У нее так мало времени! Теперь ей хотелось покончить со всем этим как можно быстрее!
— Как скажете, отец! Мы сделаем все, что вы хотите, — холодно ответил Рауль. — Можем ли мы считать дело решенным? Тогда я поскачу к епископу, чтобы он огласил помолвку. Ондайн получит месяц за свое молчание, я получу титул, а вы, отец, — права на наследство и деньги! Кажется, каждый получит то, к чему стремился.
Вильям недоверчиво посмотрел на Ондайн.
— Я ей не верю, — сказал он сыну, не сводя с нее тяжелого взгляда.
— Чему здесь можно не верить? Она будет моей женой. Я выучу ее ходить по струнке, отец. Вам не придется волноваться.
— Чего бы тебе это ни стоило? — спросил Вильям, оскалившись в сторону Ондайн.
— Чего бы мне это ни стоило, сам знаешь! Вильям фыркнул:
— Тогда по рукам.
Он вышел из-за стола и подошел к Ондайн, держась на расстоянии, чтобы не задеть ее.
— Ну что ж, дело сделано, — повторил он тихо и пристально посмотрел ей в глаза. — Герцогиня, ваши вещи принесут в вашу прежнюю комнату. Но помните, дорогая племянница, я буду присматривать за вами, и в отличие от Рауля на меня не распространяются ваши чары. Через месяц вы обвенчаетесь с моим сыном и не вздумайте вставлять мне палки в колеса. Вы будете ходить по струнке, моя дорогая: И еще кое-что! Хотя я знаю, что вы лгунья, но очень надеюсь, все-таки не шлюха. Но у меня есть способы и средства это проверить. Я собираюсь разузнать, Ондайн, где вы проводили время с тех пор, как сбежали отсюда. И с кем. — Он выпрямился и бросил сыну: — Идем, Рауль. Проследи, чтобы помолвку огласили немедленно. У вас будет самое пышное венчание.
Рауль кивнул и быстро вышел из комнаты. Вильям повернулся и с сардонической усмешкой отвесил Ондайн поклон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126