- Кому нужны нервы! Десять лет прожить жалким скопцом, евнухом, кастратом?! Да на черта мне потом жизнь?! Какое они имели право?! Что я, Распутин какой-нибудь?! Или Чезаре Борджиа?! Вот еще! Усмиряющие уколы! Произвол! Десять лет! Да через десять лет я сам себе сделаю этот укол! Мне жизнь нужна сейчас! Я сейчас собираюсь создать семью! Что это такое?! На что это похоже?! Почему судьба моего потомства должна зависеть от воли какого-то болвана, начальника тюрьмы?! Кому мой темперамент причинил беспокойство?! Я вас спрашиваю, люди! Чего вы молчите?! Вам разве не делали этих уколов?! Ты! - набросился Чейшвили на Шошиа. - Чего ты улыбаешься, дурак! Тебе ведь тоже сделали укол?
- А мне наплевать! У меня двое детей... А женщины... При моей-то статье не то что бабы, сам ангел мне не мил, а ну их!
- А вы, уважаемый Исидор? - кинулся Чейшвили к Исидору. Тот лишь улыбнулся снисходительно и выразительно провел рукой по седой голове. Чейшвили смутился, но тут же повернулся ко мне.
- А ты?!
- Мне делали один маленький укол!
- Маленький?
- Да.
- А что значит маленький, Девдариани?!
- Маленький укол на один год! - невозмутимо объяснил Лимон.
- Так это был мой укол! Они спутали. Это мой срок - год! Как бы они там ни тянули, больше года мне суд не даст! Что мне теперь делать?!
Чтобы не расхохотаться, я бросился на нары и уткнулся лицом в подушку.
- Заявление! - крикнул кто-то.
- Какое заявление? О чем? - спросил удивленный Чейшвили.
- О восстановлении мужских способностей! - ответил Девдариани.
- А где вы были до сих пор?! Чем мне теперь поможет заявление? спросил Чейшвили упавшим голосом.
- Пиши, пока не поздно!
- Бумагу! - крикнул Чейшвили. Ему подали лист бумаги. - Карандаш! Подали карандаш. Он присел к столу, с минуту грыз карандаш, потом спросил:
- Кому адресовать заявление?
- Начальнику тюрьмы!
- Прокурору!
- Президенту!
- Врачу!
- ООН!
- Распутину! - посыпалось со всех сторон.
- Пиши на Мао Цзэдуна, у него есть женьшень, говорят, помогает! посоветовал Шошиа.
- Провокатор! - поморщился Чейшвили. - Девдариани, кому писать заявление?
- Начальнику тюрьмы, и как можешь категоричнее! - ответил тот серьезно.
- Спасибо, друг! - прослезился Чейшвили. - А вы, - обратился он к нам, - вы - скоты и сволочи!
- Заза-джан, пока он сочиняет заявление, ты продолжай читать газету! - попросил Тигран.
- Ладно. Читаю. "Чтобы человеку быть здоровым!"
- Вот это как раз для нас! - одобрил Шошиа.
- "Трудно найти человека, который не испытывал бы головных болей..."
- Неправда! У меня никогда голова не болела! - прервал меня Гулоян.
- Тигран, здесь сказано про людей! - сказал я и продолжал: - В большинстве случаев головные боли носят непродолжительный характер. Если же боль резкая и продолжается длительное время, что не может не отразиться на трудоспособности человека, - это, как правило, указывает на заболевание, и в таком случае следует обратиться к врачу. Вмешательство специалиста желательно также и в случаях заболевания желудка, печени, аппендикса, при переломах, зубной боли, обильном потовыделении и совершенно необходимо при острых инфекционных заболеваниях, таких, как брюшной тиф, оспа, холера и т. д. Самолечение - враг здоровья. Кандидат медицинских наук, врач К. Долгорукова..."
- Эта газета за последнее время совсем из ума выжила! - проворчал Исидор.
- Отчего же? Полезные вещи пишет! Не будь этих советов, что бы с нами стало? - сказал Тигран.
- "В мире интересного", - продолжал я.
- Давай, жми! - подбодрил меня Шошиа.
- "Интересные наблюдения были проведены орнитологами в Германской Демократической Республике".
- Заза-джан, а что такое орнитология? - спросил Тигран.
- Не знаю, Тигран-джан.
- Орнитология - раздел зоологии, изучающий птиц, - отозвался механически Чейшвили, не прерывая сочинения заявления.
- Ва, это кроссворд, что ли? - удивился Гулоян.
- "Они доказали, что птицы, населяющие не только города, но и леса, для сооружения гнезд, помимо традиционных материалов, успешно применяют ультрасовременные материалы - алюминий, пенозолосиликат, куски полиэтилена, стекловату, нейлоновые волокна, изолированные провода и т. д. В одном воробьином гнезде обнаружили аккуратно вплетенные серебряные нити от радиодеталей..."
- Сочиняешь, Накашидзе, не может быть этого в газете! - усомнился Девдариани.
- Клянусь мамой, так написано!
- Ну, в таком случае у этого воробья наверняка будет и телефон. Выйду отсюда, обязательно позвоню!
В камере грянул дружный хохот.
- Ух, давно я так не смеялся, не к добру это! - проговорил Шошиа.
- Читаю дальше! "Как вести себя в гостях".
- Ну, это не для нас! - махнул рукой Шошиа.
- Почему же? Может, случится чудо, выпустят нас отсюда! - произнес мечтательно Тигран.
- "Будучи в гостях, никогда первым не усаживайтесь за стол. Никогда не берите с тарелки последний кусок - это невежливо. Пусть это сделают другие".
- Как это - другие? - спросил Шошиа.
- Откуда мне знать?
- А что, для того, "другого", этот кусок не последний? - спросил Девдариани.
- Наверно, имеются в виду те, кто не читает эту газету, - разъяснил Исидор.
- Стоп! Прекратите чтение! - вскочил вдруг Чейшвили.
- В чем дело? - испугался я.
- Я закончил!
В камере наступила тишина.
- Я закончил! - повторил Чейшвили. Он был сильно взволнован. Лицо его покраснело, лоб покрылся крупными каплями пота, рука, в которой он держал заявление, заметно дрожала.
- Начинай! - скомандовал Девдариани, и Чейшвили начал:
- "Начальнику Ортачальского Дома заключения (тюрьмы) Министерства внутренних дел Грузинской ССР гр-ну А. И. Габедава.
от находящегося под следствием, арестованного без всякого основания
заключенного камеры No 10 корпуса No 5 вверенной Вам тюрьмы
Г а л а к т и о н а В а р л а м о в и ч а Ч е й ш в и л и.
Категорическое заявление-требование.
Докладываю, что в 1950 году, в возрасте 24-х лет, я, нарушив наши грузинские архаические, патриархальные, отжившие себя, покрытые вековой плесенью, узурпаторские семейные традиции, связал свою жизнь с представительницей другой (негрузинской) национальности - с миловидной, спокойного нрава особой моего же возраста (сознательно воздерживаюсь от таких святых выражений, как, например, "девушка"), являвшейся выпускницей филологического факультета Тбилисского государственного университета, в результате чего мне пришлось навсегда порвать с моими родными и родственниками.
Естественно, у нас появились дети. Слово "у нас" я употребляю условно, так как, по глубочайшему моему убеждению, указанный процесс деторождения нельзя считать обоюдным, ибо по моим тщательным подсчетам проведенные мною акты самозабвенной любви по срокам ни в коей мере не соответствуют датам появления на свет двух ни в чем не повинных безгрешных существ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
- А мне наплевать! У меня двое детей... А женщины... При моей-то статье не то что бабы, сам ангел мне не мил, а ну их!
- А вы, уважаемый Исидор? - кинулся Чейшвили к Исидору. Тот лишь улыбнулся снисходительно и выразительно провел рукой по седой голове. Чейшвили смутился, но тут же повернулся ко мне.
- А ты?!
- Мне делали один маленький укол!
- Маленький?
- Да.
- А что значит маленький, Девдариани?!
- Маленький укол на один год! - невозмутимо объяснил Лимон.
- Так это был мой укол! Они спутали. Это мой срок - год! Как бы они там ни тянули, больше года мне суд не даст! Что мне теперь делать?!
Чтобы не расхохотаться, я бросился на нары и уткнулся лицом в подушку.
- Заявление! - крикнул кто-то.
- Какое заявление? О чем? - спросил удивленный Чейшвили.
- О восстановлении мужских способностей! - ответил Девдариани.
- А где вы были до сих пор?! Чем мне теперь поможет заявление? спросил Чейшвили упавшим голосом.
- Пиши, пока не поздно!
- Бумагу! - крикнул Чейшвили. Ему подали лист бумаги. - Карандаш! Подали карандаш. Он присел к столу, с минуту грыз карандаш, потом спросил:
- Кому адресовать заявление?
- Начальнику тюрьмы!
- Прокурору!
- Президенту!
- Врачу!
- ООН!
- Распутину! - посыпалось со всех сторон.
- Пиши на Мао Цзэдуна, у него есть женьшень, говорят, помогает! посоветовал Шошиа.
- Провокатор! - поморщился Чейшвили. - Девдариани, кому писать заявление?
- Начальнику тюрьмы, и как можешь категоричнее! - ответил тот серьезно.
- Спасибо, друг! - прослезился Чейшвили. - А вы, - обратился он к нам, - вы - скоты и сволочи!
- Заза-джан, пока он сочиняет заявление, ты продолжай читать газету! - попросил Тигран.
- Ладно. Читаю. "Чтобы человеку быть здоровым!"
- Вот это как раз для нас! - одобрил Шошиа.
- "Трудно найти человека, который не испытывал бы головных болей..."
- Неправда! У меня никогда голова не болела! - прервал меня Гулоян.
- Тигран, здесь сказано про людей! - сказал я и продолжал: - В большинстве случаев головные боли носят непродолжительный характер. Если же боль резкая и продолжается длительное время, что не может не отразиться на трудоспособности человека, - это, как правило, указывает на заболевание, и в таком случае следует обратиться к врачу. Вмешательство специалиста желательно также и в случаях заболевания желудка, печени, аппендикса, при переломах, зубной боли, обильном потовыделении и совершенно необходимо при острых инфекционных заболеваниях, таких, как брюшной тиф, оспа, холера и т. д. Самолечение - враг здоровья. Кандидат медицинских наук, врач К. Долгорукова..."
- Эта газета за последнее время совсем из ума выжила! - проворчал Исидор.
- Отчего же? Полезные вещи пишет! Не будь этих советов, что бы с нами стало? - сказал Тигран.
- "В мире интересного", - продолжал я.
- Давай, жми! - подбодрил меня Шошиа.
- "Интересные наблюдения были проведены орнитологами в Германской Демократической Республике".
- Заза-джан, а что такое орнитология? - спросил Тигран.
- Не знаю, Тигран-джан.
- Орнитология - раздел зоологии, изучающий птиц, - отозвался механически Чейшвили, не прерывая сочинения заявления.
- Ва, это кроссворд, что ли? - удивился Гулоян.
- "Они доказали, что птицы, населяющие не только города, но и леса, для сооружения гнезд, помимо традиционных материалов, успешно применяют ультрасовременные материалы - алюминий, пенозолосиликат, куски полиэтилена, стекловату, нейлоновые волокна, изолированные провода и т. д. В одном воробьином гнезде обнаружили аккуратно вплетенные серебряные нити от радиодеталей..."
- Сочиняешь, Накашидзе, не может быть этого в газете! - усомнился Девдариани.
- Клянусь мамой, так написано!
- Ну, в таком случае у этого воробья наверняка будет и телефон. Выйду отсюда, обязательно позвоню!
В камере грянул дружный хохот.
- Ух, давно я так не смеялся, не к добру это! - проговорил Шошиа.
- Читаю дальше! "Как вести себя в гостях".
- Ну, это не для нас! - махнул рукой Шошиа.
- Почему же? Может, случится чудо, выпустят нас отсюда! - произнес мечтательно Тигран.
- "Будучи в гостях, никогда первым не усаживайтесь за стол. Никогда не берите с тарелки последний кусок - это невежливо. Пусть это сделают другие".
- Как это - другие? - спросил Шошиа.
- Откуда мне знать?
- А что, для того, "другого", этот кусок не последний? - спросил Девдариани.
- Наверно, имеются в виду те, кто не читает эту газету, - разъяснил Исидор.
- Стоп! Прекратите чтение! - вскочил вдруг Чейшвили.
- В чем дело? - испугался я.
- Я закончил!
В камере наступила тишина.
- Я закончил! - повторил Чейшвили. Он был сильно взволнован. Лицо его покраснело, лоб покрылся крупными каплями пота, рука, в которой он держал заявление, заметно дрожала.
- Начинай! - скомандовал Девдариани, и Чейшвили начал:
- "Начальнику Ортачальского Дома заключения (тюрьмы) Министерства внутренних дел Грузинской ССР гр-ну А. И. Габедава.
от находящегося под следствием, арестованного без всякого основания
заключенного камеры No 10 корпуса No 5 вверенной Вам тюрьмы
Г а л а к т и о н а В а р л а м о в и ч а Ч е й ш в и л и.
Категорическое заявление-требование.
Докладываю, что в 1950 году, в возрасте 24-х лет, я, нарушив наши грузинские архаические, патриархальные, отжившие себя, покрытые вековой плесенью, узурпаторские семейные традиции, связал свою жизнь с представительницей другой (негрузинской) национальности - с миловидной, спокойного нрава особой моего же возраста (сознательно воздерживаюсь от таких святых выражений, как, например, "девушка"), являвшейся выпускницей филологического факультета Тбилисского государственного университета, в результате чего мне пришлось навсегда порвать с моими родными и родственниками.
Естественно, у нас появились дети. Слово "у нас" я употребляю условно, так как, по глубочайшему моему убеждению, указанный процесс деторождения нельзя считать обоюдным, ибо по моим тщательным подсчетам проведенные мною акты самозабвенной любви по срокам ни в коей мере не соответствуют датам появления на свет двух ни в чем не повинных безгрешных существ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40