Единственной тренировкой для ног стала ходьба по каюте. Раз в неделю ей разрешали принимать ванну. Рэй мылась в огромной лохани с морской водой.
Матросы, приносившие еду и воду для мытья, обращались с Рэй с некоторым уважением, хотя и отпускали шуточки насчет того, как повезло их капитану и что они не прочь поменяться с ним местами.
Нередко, лежа на кровати, Рэй думала о своих близких. Однажды она осмелела настолько, что спросила Джаджа, не боится ли он погони. Так выяснилось, куда подевались ее муфта и плащ Салема, позаимствованный Джерри в тот злосчастный день. Узнав, что семья, вероятно, считает ее погибшей, Рэй разрыдалась. Ее всхлипывания мешали Джаджу заснуть, и в конце концов он вышел из каюты. На другое утро он потребовал, чтобы это не повторялось, иначе «Салем Маклеллан» познакомится с плеткой-девятихвосткой. С тех пор Рэй больше не плакала.
Джерри было трудно смириться с откровенной диктатурой Сэма Джаджа, но он никогда не выражал негодования в открытую. Он молча выполнял свою часть нелегкой матросской работы, заполняя время мыслями то о Рэй, то о побеге. По мере знакомства с командой Джерри убедился, что большинство пиратов на деле были простыми парнями, доведенными до отчаяния нищетой, в которую их ввергла война. Они пошли на этот промысел в надежде поправить дела и теперь цеплялись за обещания Сэма Джаджа, что «дельце с Маклелланами» их обогатит. Джерри знал, как жестоко они ошибаются.
Впрочем, в команде были и обыкновенные головорезы. Они так часто преступали закон, что жизнь Джерри для них мало что значила.
Поначалу Джерри делал вид, что не слышит насмешек над собой за то, что не сумел защитить жену от Сэма Джаджа. Однажды кто-то предложил разыграть, кому достанется «Эшли Маклеллан», когда надоест капитану. Джерри наравне с остальными молча бросил в фуражку записку со своим именем и пошел прочь. Не зная, как к этому отнестись, матросы сочли за лучшее прекратить насмешки. Он работал за двоих, не позволял втянуть себя ни в драку, ни в ссору, и в конце концов некоторые его зауважали. При других обстоятельствах, говорили матросы, они не постыдились бы взять его в команду на равных, а не как каторжанина. В этом была какая-то горькая ирония, ведь сам Джерри всегда сдерживал себя от желания убить любого из них. Единственное, что его останавливало, — это мысли о Рэй.
Тридцать шесть дней миновало без особых происшествий. На тридцать седьмой день Джерри, находясь на рее, бросил взгляд на палубу и увидел, как Рэй со скрученными сзади руками выволокли на палубу. В эти секунды он подумал, что вряд ли сумеет сдержаться.
Ослепленная ярким солнечным светом, Рэй споткнулась. Когда Уэнделл схватил ее за связанные руки, она лишь с трудом удержалась от крика ужаса и дико огляделась в поисках Джерри. Где-то вверху она увидела его светлые волосы, но тут голову ей насильно повернули вперед. До этих пор Рэй старалась не думать о том, какого рода работу выполняет Джерри, и до тошноты испугалась при мысли, что он вынужден карабкаться по реям.
— Убери руки, ты! — прошипела она Уэнделлу. — Или получишь еще пару боевых отметин!
Впервые с той минуты, когда Рэй ступила на палубу, команда обратила взгляд на того, кто ее держал. Обветренное лицо Уэнделла было украшено четырьмя кровавыми царапинами, идущими через шею и щеку и исчезающими под воротником.
— Миллер! Дэвис! Подержите ее! — крикнул Сэм Джадж. — Хэнк, отведи Уэнделла к мачте и принеси плетку.
Матрасы бросились исполнять приказ. Уэнделла оттащили от Рэй. Ошеломленная происходящим, она растерянно следила, как Уэнделла привязывают к мачте.
Джерри почти скатился со своего «насеста» и приземлился за спинами матросов, заставив их шарахнуться от неожиданности. Пробившись сквозь толпу, он оказался рядом с Рэй. Как давно он ее не видел! Ему потребовались неимоверные усилия, чтобы урезонить единственное желание обнять ее и унести прочь.
— Что случилось? — спросил он сквозь зубы, впиваясь взглядом в бледное, испуганное лицо.
Глаза Рэй казались неестественно огромными и такими темными, будто за время заточения изменили цвет. Волосы потеряли золотой блеск. Хотелось подойти вплотную и убедиться, что веснушки все еще украшают ее щеки и нос. Но скорее всего и они исчезли без следа. Даже холодное зимнее солнце было к ним милосерднее, чем блеклый полусвет каюты. Джерри понял: ему все-таки повезло больше.
Рэй всем телом потянулась вперед, желая оказаться в его объятиях. Миллер и Дэвис удержали ее.
— Со мной все в порядке, милый. Уэнделл хотел… он хотел…
— Уэнделл, — перебил Сэм Джадж, — вбил себе в голову, что твоей женушке мало того, что она получает от меня. Сам он говорит, что это она пыталась под него подстелиться, но я-то слышал, как она кричала! За посягательство на имущество капитана Уэнделл будет наказан.
— Тогда почему связана моя жена?
— Потому что она пыталась выцарапать глаза сначала ему, а потом и мне.
Сэм Джадж оттянул пальцем ворот рубашки. Под ним обнаружилось несколько сочащихся кровью царапин.
— Ну, не говорил ли я, что в этом тихом омуте водятся черти?
— Да, капитан, сэр, — устало произнес Джерри. — Отпустите ее. Она больше не причинит вам хлопот.
Не обращая на него внимания, Джадж махнул Хэнку, все это время стоявшему с плеткой наготове.
— Дай Уэнделлу десять ударов. Внимание! Всем смотреть! И чтобы впредь было ясно, что дамочка находится под крылом капитана. Следующий, чья память окажется короткой, получит тридцать.
Джерри повернулся вместе с другими и встал по возможности так, чтобы заслонить Рэй обзор.
Уэнделл был привязан в такой позе, что казалось, он нежно обнимает мачту. Его широченная спина блестела от пота, он со страхом ждал наказания. Прежде чем впиться в живую плоть, девятихвостая плеть прошелестела в воздухе с обманчиво мягким звуком. Для каждого нового удара ее опускали в морскую воду, чтобы тонкие кожаные ремни пропитались солью. Это приносило большую боль, похожую на ожог. По мере того как плеть ласкала спину Уэн-делла, на белой коже возникало зловещее перекрестье красных рубцов. На седьмом ударе матрос издал хриплый крик, от которого Рэй бросило в пот. Дальнейшую экзекуцию он перенес молча, если не считать жалобного поскуливания. Все наказание заняло несколько минут, но казалось, что длилось целую вечность.
— Развяжите его и пусть возьмет плеть, — последовал приказ. — Маклеллан, твоя очередь.
Из всей команды один Джерри не испытал при этом никакого удивления. При виде царапин на шее капитана он понял, что услышит именно это. Не говорил ли Джадж, что за проступок одного будет наказан другой? Еще он был уверен, что наказание — это расплата за чрезмерную догадливость, ведь тогда, в трюме, он намекнул Сэму Джаджу на его извращенные наклонности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Матросы, приносившие еду и воду для мытья, обращались с Рэй с некоторым уважением, хотя и отпускали шуточки насчет того, как повезло их капитану и что они не прочь поменяться с ним местами.
Нередко, лежа на кровати, Рэй думала о своих близких. Однажды она осмелела настолько, что спросила Джаджа, не боится ли он погони. Так выяснилось, куда подевались ее муфта и плащ Салема, позаимствованный Джерри в тот злосчастный день. Узнав, что семья, вероятно, считает ее погибшей, Рэй разрыдалась. Ее всхлипывания мешали Джаджу заснуть, и в конце концов он вышел из каюты. На другое утро он потребовал, чтобы это не повторялось, иначе «Салем Маклеллан» познакомится с плеткой-девятихвосткой. С тех пор Рэй больше не плакала.
Джерри было трудно смириться с откровенной диктатурой Сэма Джаджа, но он никогда не выражал негодования в открытую. Он молча выполнял свою часть нелегкой матросской работы, заполняя время мыслями то о Рэй, то о побеге. По мере знакомства с командой Джерри убедился, что большинство пиратов на деле были простыми парнями, доведенными до отчаяния нищетой, в которую их ввергла война. Они пошли на этот промысел в надежде поправить дела и теперь цеплялись за обещания Сэма Джаджа, что «дельце с Маклелланами» их обогатит. Джерри знал, как жестоко они ошибаются.
Впрочем, в команде были и обыкновенные головорезы. Они так часто преступали закон, что жизнь Джерри для них мало что значила.
Поначалу Джерри делал вид, что не слышит насмешек над собой за то, что не сумел защитить жену от Сэма Джаджа. Однажды кто-то предложил разыграть, кому достанется «Эшли Маклеллан», когда надоест капитану. Джерри наравне с остальными молча бросил в фуражку записку со своим именем и пошел прочь. Не зная, как к этому отнестись, матросы сочли за лучшее прекратить насмешки. Он работал за двоих, не позволял втянуть себя ни в драку, ни в ссору, и в конце концов некоторые его зауважали. При других обстоятельствах, говорили матросы, они не постыдились бы взять его в команду на равных, а не как каторжанина. В этом была какая-то горькая ирония, ведь сам Джерри всегда сдерживал себя от желания убить любого из них. Единственное, что его останавливало, — это мысли о Рэй.
Тридцать шесть дней миновало без особых происшествий. На тридцать седьмой день Джерри, находясь на рее, бросил взгляд на палубу и увидел, как Рэй со скрученными сзади руками выволокли на палубу. В эти секунды он подумал, что вряд ли сумеет сдержаться.
Ослепленная ярким солнечным светом, Рэй споткнулась. Когда Уэнделл схватил ее за связанные руки, она лишь с трудом удержалась от крика ужаса и дико огляделась в поисках Джерри. Где-то вверху она увидела его светлые волосы, но тут голову ей насильно повернули вперед. До этих пор Рэй старалась не думать о том, какого рода работу выполняет Джерри, и до тошноты испугалась при мысли, что он вынужден карабкаться по реям.
— Убери руки, ты! — прошипела она Уэнделлу. — Или получишь еще пару боевых отметин!
Впервые с той минуты, когда Рэй ступила на палубу, команда обратила взгляд на того, кто ее держал. Обветренное лицо Уэнделла было украшено четырьмя кровавыми царапинами, идущими через шею и щеку и исчезающими под воротником.
— Миллер! Дэвис! Подержите ее! — крикнул Сэм Джадж. — Хэнк, отведи Уэнделла к мачте и принеси плетку.
Матрасы бросились исполнять приказ. Уэнделла оттащили от Рэй. Ошеломленная происходящим, она растерянно следила, как Уэнделла привязывают к мачте.
Джерри почти скатился со своего «насеста» и приземлился за спинами матросов, заставив их шарахнуться от неожиданности. Пробившись сквозь толпу, он оказался рядом с Рэй. Как давно он ее не видел! Ему потребовались неимоверные усилия, чтобы урезонить единственное желание обнять ее и унести прочь.
— Что случилось? — спросил он сквозь зубы, впиваясь взглядом в бледное, испуганное лицо.
Глаза Рэй казались неестественно огромными и такими темными, будто за время заточения изменили цвет. Волосы потеряли золотой блеск. Хотелось подойти вплотную и убедиться, что веснушки все еще украшают ее щеки и нос. Но скорее всего и они исчезли без следа. Даже холодное зимнее солнце было к ним милосерднее, чем блеклый полусвет каюты. Джерри понял: ему все-таки повезло больше.
Рэй всем телом потянулась вперед, желая оказаться в его объятиях. Миллер и Дэвис удержали ее.
— Со мной все в порядке, милый. Уэнделл хотел… он хотел…
— Уэнделл, — перебил Сэм Джадж, — вбил себе в голову, что твоей женушке мало того, что она получает от меня. Сам он говорит, что это она пыталась под него подстелиться, но я-то слышал, как она кричала! За посягательство на имущество капитана Уэнделл будет наказан.
— Тогда почему связана моя жена?
— Потому что она пыталась выцарапать глаза сначала ему, а потом и мне.
Сэм Джадж оттянул пальцем ворот рубашки. Под ним обнаружилось несколько сочащихся кровью царапин.
— Ну, не говорил ли я, что в этом тихом омуте водятся черти?
— Да, капитан, сэр, — устало произнес Джерри. — Отпустите ее. Она больше не причинит вам хлопот.
Не обращая на него внимания, Джадж махнул Хэнку, все это время стоявшему с плеткой наготове.
— Дай Уэнделлу десять ударов. Внимание! Всем смотреть! И чтобы впредь было ясно, что дамочка находится под крылом капитана. Следующий, чья память окажется короткой, получит тридцать.
Джерри повернулся вместе с другими и встал по возможности так, чтобы заслонить Рэй обзор.
Уэнделл был привязан в такой позе, что казалось, он нежно обнимает мачту. Его широченная спина блестела от пота, он со страхом ждал наказания. Прежде чем впиться в живую плоть, девятихвостая плеть прошелестела в воздухе с обманчиво мягким звуком. Для каждого нового удара ее опускали в морскую воду, чтобы тонкие кожаные ремни пропитались солью. Это приносило большую боль, похожую на ожог. По мере того как плеть ласкала спину Уэн-делла, на белой коже возникало зловещее перекрестье красных рубцов. На седьмом ударе матрос издал хриплый крик, от которого Рэй бросило в пот. Дальнейшую экзекуцию он перенес молча, если не считать жалобного поскуливания. Все наказание заняло несколько минут, но казалось, что длилось целую вечность.
— Развяжите его и пусть возьмет плеть, — последовал приказ. — Маклеллан, твоя очередь.
Из всей команды один Джерри не испытал при этом никакого удивления. При виде царапин на шее капитана он понял, что услышит именно это. Не говорил ли Джадж, что за проступок одного будет наказан другой? Еще он был уверен, что наказание — это расплата за чрезмерную догадливость, ведь тогда, в трюме, он намекнул Сэму Джаджу на его извращенные наклонности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111