– Я и представить себе не мог, что Рианнон увлекалась магическими искусствами.
– У нас на севере очень почитают старинные обряды. В каждом племени есть по одному, а то и по два лекаря, из тех, кто умеет применять травы и снадобья для излечения болезней, а также вправлять кости и промывать раны. Зачастую эти всезнайки пробуют предсказывать погоду, отваживать дьявола, привораживать любовников или же вселять своими заклинаниями храбрость в воинов. Однако не думаю, что Рианнон доставит тебе неприятности, – пожав плечами, продолжил Гавран. – У нее слишком добрая душа, чтобы, использовать свои способности во зло. Едва ли она применит в отношении тебя что-либо, кроме, может быть, приворотного зелья.
– Я не боюсь, просто мне интересно, – нахмурился Мэлгон. – У большинства женщин есть секреты, но Рианнон – воистину целая сокровищница, наполненная ими.
Рианнон брела, шурша сухими листьями, не находя в лесу привычного спокойствия и утешения. Как ни старалась она забыть о Дигаиви, о Мэлгоне и обо всех своих горестях, тревоги не оставляли ее даже здесь. Глухая ревность ныла в сердце, точно больной зуб.
Время от времени останавливаясь, она вздыхала. Как можно было настолько забыть об осторожности, допустить мысль о собственной значимости для Мэлгона, осмелиться верить ему, потакая своим наивным фантазиям? Теперь пришла пора расплачиваться за собственную глупость.
Легкий шорох насторожил Рианнон. Надо идти назад. Она обещала стражнику не углубляться слишком далеко в лес, но мысль о возвращении была невыносима, а при воспоминании о сочувственных взглядах женщин, об их перешептываниях у нее за спиной бросало в дрожь. Очевидно, всем было любопытно, что станет делать королева, когда узнает, что мать Рина живет совсем рядом, и не поссорится ли она с Мэлгоном из-за его бывшей любовницы? Рианнон сделала еще один шаг по тропинке, уводившей ее от крепости. Она совершенно не была готова к возвращению в Диганви. Впрочем, она никогда не будет вполне готова к этому.
Продолжая брести вглубь леса, королева прислушалась к пению птиц и теперь старалась «выловить» знакомые голоса и угадать, кому они принадлежали. Она внимательно смотрела под ноги, где осенний ветерок шевелил опавшую цветную листву, и примечала места, в которых растут знакомые лекарственные травы. Наткнувшись на куст терновника, она сорвала ягоду и съела ее, с удовольствием ощутив терпкий вкус. То был вкус самой осени.
Рианнон брела, пока не вышла на маленькую полянку, куда сквозь редеющую желтую листву тополей проникали пляшущие солнечные зайчики. Она присела на корточки среди опавших листьев и собрала их к себе в подол. Потом подбросила эту охапку в воздух и залюбовалась тем, как они падают и кружатся под слабым дуновением ветра. Эта милая забава, казалось, согревала ее детское сердце. Так играть ей не приходилось уже очень давно.
– Рианнон! – донесся издалека приглушенный расстоянием, но безошибочно узнанный ею голос. Королева тотчас же выпрямилась.
– Мэлгон, я здесь, – ответила она как можно громче.
Потом установилась тишина, за нею последовал шорох, и через несколько мгновений король оказался прямо перед супругой. Она негромко вскрикнула от удивления.
– Ну что, – проговорил он с самодовольной улыбкой, – оказывается, ты не единственная, кто может бесшумно передвигаться по лесу?
– Что случилось? Зачем ты меня звал?
Улыбка исчезла с лица Мэлгона.
– Не надо тебе ходить одной в лес. Впредь бери с собой кого-нибудь.
Рианнон в тревоге уставилась на мужа. Как он может? Если ее лишат этой последней возможности уединения, то она просто не выдержит заточения в Диганви. Королева уже открыла рот, чтобы возразить, но тут оба обернулись на звук приближающихся шагов.
– О, я вижу, ты уже нашел свою лесную фею, – весело молвил Гавран, выбираясь на поляну. – И надо же, она еще не превратила тебя в жабу!
– У нее пока не было повода, – ответил Мэлгон.
Женщина, совершенно сбитая с толку этой приятельской болтовней, переводила взгляд с одного собеседника на другого. Она кивнула Гаврану и проговорила:
– Мне пора возвращаться, я...
– Что я тебе сказал, Рианнон? – рявкнул Мэлгон; выражение его лица не предвещало ничего хорошего. – Я сказал, чтобы ты не смела гулять в лесу одна.
При этом грубом окрике королева похолодела. Еще ни разу гнев Мэлгона не был направлен прямо на нее, и теперь было особенно обидно выслушивать такие вещи в присутствии своего соплеменника. Усилием воли она взяла себя в руки и кротко промолвила:
– Простите, милорд. Я привыкла ходить, где и когда хочу. Мне трудно привыкнуть к тому, что рядом должен находиться эскорт. Но на будущее я постараюсь уяснить себе ваши требования.
Повесив голову, королева молча ждала, что муж возьмет ее за руку и отведет обратно в Диганви. Но вместо этого он жестом отпустил Гаврана, при этом добавив:
– Ты пока сходи поищи оленя, я же свою добычу уже настиг. – Задумчивый взгляд короля остановился на жене. – Теперь все будет хорошо, если только сам не оплошаю и не спугну ее.
Бригант широко улыбнулся:
– Что ж, оставляю тебя с твоей лесной феей. Только не забудь про чары и колдовство. Не хотелось бы мне, вернувшись, объявить, что короля кимров унесли в Свою страну сказочные эльфы.
И Гавран шумно удалился, словно желая вспугнуть всю дичь на много миль в округе – так подумала Рианнон. Мэлгон подошел к ней вплотную. Глянув в его лицо, она едва удержалась, чтобы не броситься наутек. Несмотря на всю свою жестокость, Фердик ни разу не ударил ее. Гнев отца всегда выражался лишь в громкой ругани, тогда как о Мэлгоне говорили, что в припадке ярости он был скор на расправу и подобен молнии, уничтожающей все на своем пути. Поэтому сейчас королева с тревогой смотрела на мужа, стараясь угадать, будет ли он бить ее. Если он намерен это сделать, то она не станет покорно терпеть и попытается убежать, прежде чем на нее обрушится первый удар. Она была уверена, что сможет спрятаться в лесу от любой опасности.
Вдруг Мэлгон поднял руку, но ладонь его была раскрыта. Он взял ее за подбородок. Королева едва не задохнулась от ужаса. Да, спасаться бегством уже поздно...
Мэлгон с досадой проворчал:
– Господи, ну почему я только порчу все на свете? Вот опять. – Жена осторожно и смущенно поглядела на него. Пальцы на ее подбородке разжались и погладили нежную щеку. – Ты бледна как смерть, Рианнон.
Прикосновение было нежным, и лесная фея ощутила, как страхи покидают ее. Мэлгон явно не гневался. Он притянул жену к себе, все еще продолжая любоваться ее лицом.
– Ведь я хотел лишь подбодрить тебя, а не дать новый повод для страхов. – Фердик бил тебя, что ли? – спросил он.
Рианнон покачала головой. Затаенная мысль всколыхнулась где-то внутри, причиняя невыносимые муки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– У нас на севере очень почитают старинные обряды. В каждом племени есть по одному, а то и по два лекаря, из тех, кто умеет применять травы и снадобья для излечения болезней, а также вправлять кости и промывать раны. Зачастую эти всезнайки пробуют предсказывать погоду, отваживать дьявола, привораживать любовников или же вселять своими заклинаниями храбрость в воинов. Однако не думаю, что Рианнон доставит тебе неприятности, – пожав плечами, продолжил Гавран. – У нее слишком добрая душа, чтобы, использовать свои способности во зло. Едва ли она применит в отношении тебя что-либо, кроме, может быть, приворотного зелья.
– Я не боюсь, просто мне интересно, – нахмурился Мэлгон. – У большинства женщин есть секреты, но Рианнон – воистину целая сокровищница, наполненная ими.
Рианнон брела, шурша сухими листьями, не находя в лесу привычного спокойствия и утешения. Как ни старалась она забыть о Дигаиви, о Мэлгоне и обо всех своих горестях, тревоги не оставляли ее даже здесь. Глухая ревность ныла в сердце, точно больной зуб.
Время от времени останавливаясь, она вздыхала. Как можно было настолько забыть об осторожности, допустить мысль о собственной значимости для Мэлгона, осмелиться верить ему, потакая своим наивным фантазиям? Теперь пришла пора расплачиваться за собственную глупость.
Легкий шорох насторожил Рианнон. Надо идти назад. Она обещала стражнику не углубляться слишком далеко в лес, но мысль о возвращении была невыносима, а при воспоминании о сочувственных взглядах женщин, об их перешептываниях у нее за спиной бросало в дрожь. Очевидно, всем было любопытно, что станет делать королева, когда узнает, что мать Рина живет совсем рядом, и не поссорится ли она с Мэлгоном из-за его бывшей любовницы? Рианнон сделала еще один шаг по тропинке, уводившей ее от крепости. Она совершенно не была готова к возвращению в Диганви. Впрочем, она никогда не будет вполне готова к этому.
Продолжая брести вглубь леса, королева прислушалась к пению птиц и теперь старалась «выловить» знакомые голоса и угадать, кому они принадлежали. Она внимательно смотрела под ноги, где осенний ветерок шевелил опавшую цветную листву, и примечала места, в которых растут знакомые лекарственные травы. Наткнувшись на куст терновника, она сорвала ягоду и съела ее, с удовольствием ощутив терпкий вкус. То был вкус самой осени.
Рианнон брела, пока не вышла на маленькую полянку, куда сквозь редеющую желтую листву тополей проникали пляшущие солнечные зайчики. Она присела на корточки среди опавших листьев и собрала их к себе в подол. Потом подбросила эту охапку в воздух и залюбовалась тем, как они падают и кружатся под слабым дуновением ветра. Эта милая забава, казалось, согревала ее детское сердце. Так играть ей не приходилось уже очень давно.
– Рианнон! – донесся издалека приглушенный расстоянием, но безошибочно узнанный ею голос. Королева тотчас же выпрямилась.
– Мэлгон, я здесь, – ответила она как можно громче.
Потом установилась тишина, за нею последовал шорох, и через несколько мгновений король оказался прямо перед супругой. Она негромко вскрикнула от удивления.
– Ну что, – проговорил он с самодовольной улыбкой, – оказывается, ты не единственная, кто может бесшумно передвигаться по лесу?
– Что случилось? Зачем ты меня звал?
Улыбка исчезла с лица Мэлгона.
– Не надо тебе ходить одной в лес. Впредь бери с собой кого-нибудь.
Рианнон в тревоге уставилась на мужа. Как он может? Если ее лишат этой последней возможности уединения, то она просто не выдержит заточения в Диганви. Королева уже открыла рот, чтобы возразить, но тут оба обернулись на звук приближающихся шагов.
– О, я вижу, ты уже нашел свою лесную фею, – весело молвил Гавран, выбираясь на поляну. – И надо же, она еще не превратила тебя в жабу!
– У нее пока не было повода, – ответил Мэлгон.
Женщина, совершенно сбитая с толку этой приятельской болтовней, переводила взгляд с одного собеседника на другого. Она кивнула Гаврану и проговорила:
– Мне пора возвращаться, я...
– Что я тебе сказал, Рианнон? – рявкнул Мэлгон; выражение его лица не предвещало ничего хорошего. – Я сказал, чтобы ты не смела гулять в лесу одна.
При этом грубом окрике королева похолодела. Еще ни разу гнев Мэлгона не был направлен прямо на нее, и теперь было особенно обидно выслушивать такие вещи в присутствии своего соплеменника. Усилием воли она взяла себя в руки и кротко промолвила:
– Простите, милорд. Я привыкла ходить, где и когда хочу. Мне трудно привыкнуть к тому, что рядом должен находиться эскорт. Но на будущее я постараюсь уяснить себе ваши требования.
Повесив голову, королева молча ждала, что муж возьмет ее за руку и отведет обратно в Диганви. Но вместо этого он жестом отпустил Гаврана, при этом добавив:
– Ты пока сходи поищи оленя, я же свою добычу уже настиг. – Задумчивый взгляд короля остановился на жене. – Теперь все будет хорошо, если только сам не оплошаю и не спугну ее.
Бригант широко улыбнулся:
– Что ж, оставляю тебя с твоей лесной феей. Только не забудь про чары и колдовство. Не хотелось бы мне, вернувшись, объявить, что короля кимров унесли в Свою страну сказочные эльфы.
И Гавран шумно удалился, словно желая вспугнуть всю дичь на много миль в округе – так подумала Рианнон. Мэлгон подошел к ней вплотную. Глянув в его лицо, она едва удержалась, чтобы не броситься наутек. Несмотря на всю свою жестокость, Фердик ни разу не ударил ее. Гнев отца всегда выражался лишь в громкой ругани, тогда как о Мэлгоне говорили, что в припадке ярости он был скор на расправу и подобен молнии, уничтожающей все на своем пути. Поэтому сейчас королева с тревогой смотрела на мужа, стараясь угадать, будет ли он бить ее. Если он намерен это сделать, то она не станет покорно терпеть и попытается убежать, прежде чем на нее обрушится первый удар. Она была уверена, что сможет спрятаться в лесу от любой опасности.
Вдруг Мэлгон поднял руку, но ладонь его была раскрыта. Он взял ее за подбородок. Королева едва не задохнулась от ужаса. Да, спасаться бегством уже поздно...
Мэлгон с досадой проворчал:
– Господи, ну почему я только порчу все на свете? Вот опять. – Жена осторожно и смущенно поглядела на него. Пальцы на ее подбородке разжались и погладили нежную щеку. – Ты бледна как смерть, Рианнон.
Прикосновение было нежным, и лесная фея ощутила, как страхи покидают ее. Мэлгон явно не гневался. Он притянул жену к себе, все еще продолжая любоваться ее лицом.
– Ведь я хотел лишь подбодрить тебя, а не дать новый повод для страхов. – Фердик бил тебя, что ли? – спросил он.
Рианнон покачала головой. Затаенная мысль всколыхнулась где-то внутри, причиняя невыносимые муки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110