— Разве вы не собираетесь ужинать, миледи? — спросила она.
— Конечно, собираюсь.
— Миледи, вы очень бледны. Хорошо ли вы себя чувствуете?
— Прекрасно, — солгала Джоанна. Она глубоко вздохнула, пытаясь совладать с тошнотой. — Пожалуйста, принесите мне большую чашу. Толъко возьмите ту, которая уже потрескалась.
— А для чего, миледи?
— Я хочу ее разбить.
Мэган подумала, что она плохо поняла слова хозяйки, и попросила объяснить, в чем дело. Но Джоанна покачала головой.
— Вы все поймете довольно скоро, — добавила она. Мэган побежала в кухню, схватила с полки тяжелую фарфоровую чашу и поспешно вручила своей хозяйке.
— Эта уже потрескалась, — произнесла она, — подойдет?
Джоанна кивнула:
— Станьте в сторону, Мэган. Сейчас брызнут осколки.
— Как это?
Джоанна окликнула ужинавших солдат. Она знала, что ее не расслышать в таком шуме, но полагала, что должна, по крайней мере, попробовать сначала приемы, приличествующие леди. Потом она попыталась привлечь к себе внимание, хлопая в ладоши. Наконец она засвистела. Ни один солдат даже не взглянул в ее сторону.
Тогда она, подняв чашу над головой, швырнула ее через весь зал. Мэган громко охнула. Чаша стукнулась о каминную плиту и с грохотом разлетелась вдребезги.
Эффект был такой, какого она и ожидала. Все в зале обернулись к ней, замолчали, недоуменно хлопая глазами, и она не могла не почувствовать огромного удовлетворения.
— А теперь, когда я привлекла к себе ваше внимание, я дам вам несколько наставлений.
Кое-кто открыл рот. Колум попробовал подняться. Она приказала ему оставаться там, где он сидит.
— Вам захотелось бросить чашу? — это спросил Линдзи.
— Да, — ответила она. — Пожалуйста, выслушайте меня. — Это мой дом, и поэтому я была бы вам признательна, если бы вы следовали моим указаниям. Первое и самое важное — никто из вас не должен начинать есть, покуда ваш лаэрд не сядет за стол и не будет обслужен. Ясно ли я выразилась?
Большинство солдат кивнули. Некоторые из маклоринцев выглядели рассерженными. Она не обратила на это внимания. Колум, как она заметила, улыбался.
— Но что, если наш лаэрд не пришел к ужину? — спросил Нилл.
— Тогда подождите, пока за стол сядет ваша леди, и не начинайте есть, пока она не будет обслужена.
На это замечание зал отозвался глухим ропотом. Джоанна призвала на помощь всю свою выдержку. Мужчины опять вернулись к своим тарелкам.
— Я еще не закончила! — крикнула Джоанна. Ее голос опять тонул в шуме.
— Мэган, принесите мне другую чашу!
— Но миледи…
— Пожалуйста.
— Как вам угодно.
Вскоре Мэган вручила своей хозяйке вторую чашу. Джоанна тут же швырнула ее о камин. Грохот снова привлек всеобщее внимание. Кое-кто из маклоринских солдат теперь глядел на нее насупившись. Она решила, что одна-две угрозы в этом случае кстати.
— В следующий раз я брошу чашу уже не в камин, — заявила она. — Я брошу ее в ваши головы, если вы не будете слушать меня внимательно.
— Мы хотим есть, миледи! — крикнул другой солдат.
— А я хочу, чтобы вы сначала выслушали меня, — ответила она. — Слушайте же! Когда леди входит в комнату, мужчины должны вставать.
— Вы оторвали нас от ужина, чтобы сообщить нам это? — крикнул Линдзи. Он сопроводил свои слова нервным смешком и подтолкнул локтем своего соседа.
Она поставила руки на бедра и с расстановкой повторила свое требование. Затем она подождала. Ей доставило удовольствие видеть, как все солдаты наконец-то встали.
Довольная, она улыбнулась:
— Теперь вы можете сесть.
— Но вы только что приказали нам встать, — пробурчал один маклоринец.
Господи, как они глупы! Она постаралась скрыть свое раздражение:
— Вы должны встать, когда леди входит, и можете сесть, когда она вам это позволит.
— А что мы должны делать, если она входит, а потом тут же отсюда выходит?
— Вы встаете, а потом садитесь.
— Экая напасть, — заметил другой маклоринец.
— Я собираюсь выучить вас хорошим манерам, даже если вы умрете от этого, — заявила она.
Колум едва не расхохотался, но ее взгляд остановил его.
— А зачем? — спросил Нилл. — На что нам нужны хорошие манеры?
— Чтобы угодить мне, — твердо объяснила она. — И никто больше не должен рыгать за моим столом, — прибавила она.
— Мы не должны рыгать? — изумленно переспросил Колум.
— Нет, не должны! — ответила она, почти срываясь на крик. — А также производить любой другой грубый шум.
— Но ведь это похвала, миледи, — пояснил Нилл. — Рыгание означает, что пища и питье хороши.
— Если вам нравится предложенное угощение, вы можете просто сказать об этом вашему лаэрду, — продолжала поучать она. — И если уж речь зашла о пище, должна сказать, что я нахожу отвратительным то, что один из вас хватает куски из тарелки соседа. Этому следует положить конец.
— Но, миледи… — начал Линдзи. Она оборвала его:
— И еще вы не должны со всего маху чокаться кубками, когда произносите тосты, — добавила она. — Ваш эль разливается от этого по всему полу.
— Но мы ведь делаем это специально, — пояснил Колум.
Ее глаза расширились от удивления при таком признании. Нилл поторопился объяснить ей:
— Когда мы чокаемся, мы должны увериться, что немного нашего эля пролилось в другой кубок. И если кто-то подмешает кому-то яду, то умрут все. Разве вы не видите, миледи? Мы делаем это, чтобы никто не совершил предательства.
Она не могла поверить тому, что услышала. Неужели маклоринцы и макбейнцы настолько не доверяют друг другу?
Маклоринцы тем временем опять повернулись к ней спинами. Джоанна была раздражена этой дерзостью. Они к тому же нарочно шумели еще громче, совершенно заглушая ее голос.
— Мэган!
— Несу, миледи!..
Джоанна подняла над головой кувшин, повернулась к столу маклоринцев и только-только собралась метнуть его туда, как кто-то остановил ее руку. Она обернулась. За ней стоял Габриэль, рядом с ним Кит и отец Мак-Кечни.
Она не имела ни малейшего представления о том, сколько времени они уже здесь стояли, но, судя по ошеломленному выражению лица священника, довольно долго.
Она почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Ни одна жена не будет довольна тем, что ее застали в момент, когда она кричит, как мегера, и швыряется посудой, а ее никто не слушает. Однако Джоанна не могла допустить, чтобы смущение помешало ее планам. Она уже начала приводить их в исполнение и, видит Бог, собирается довести дело до конца.
— Господи, чем это вы здесь занимаетесь, жена? — Необычно низкий тон его голоса, помноженный на угрюмый вид, заставил ее вздрогнуть. Она перевела дыхание и сказала:
— Предоставьте это мне. Я занимаюсь тем, что даю распоряжения нашим людям.
— Кажется, никто уже не обращает на вас внимания, миледи, — заметил Кит.
— Так вы и впрямь только что сказали, чтобы я предоставил вам… — Габриэль был слишком поражен и не договорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106