Он подбросил полено в очаг, затем выпрямился, облокотился на камин и стал наблюдать за нею.
— О чем вы думаете?
— Обо всем понемногу.
— Это не ответ, Джоанна.
— Я думаю о своей жизни здесь.
— Вы приноровились к ней без особого труда, — заметил он. — Вы, наверное, счастливы?
Джоанна развязала пояс на платье и повернулась к мух-су.
— Я еще никак не приноровилась, Габриэль. Правду сказать, я долго жила в преддверии ада. Я была зажата между двумя мирами, — прибавила она.
Мак-Бейн присел на край постели и снял башмаки.
— Я с самого утра хочу поговорить с вами на эту тему, Габриэль. Но никак не выберу для этого достаточно времени.
— О чем же именно вы хотели поговорить со мной?
— Вы и все остальные здесь обходитесь со мной так, будто я ваша гостья, Габриэль. А еще хуже то, что и я веду себя словно в гостях.
— Джоанна, в ваших словах нет ни капли здравого смысла. Я не делю с гостями свою постель. Вы моя жена, а не гостья.
Джоанна глядела на огонь. Она была чрезвычайно недовольна собой.
— Знаете ли вы, что я поняла? Я все время думала только о том, чтобы защитить себя, и совершенно забыла о том, что вокруг меня. Завтра я пойду на исповедь, буду просить у Бога прощения.
— Зачем вам хлопотать о том, как защитить себя? Это мой долг заботиться о вас.
Она улыбнулась вопреки своему раздражению: голос Габриэля звучал оскорбленно.
— Нет, это мой долг позаботиться о себе. Он не стал слушать ее возражения.
— Так вы намеренно стараетесь расстроить меня, полагая, что я не могу позаботиться о вас?
Она поспешила успокоить его.
— Конечно нет, — ответила она. — Я рада обрести вашу защиту.
— Вы противоречите сами себе, женщина.
— Я не стараюсь вас запутать, Габриэль. Я должна разобраться в том, что творится в моей голове. Когда кто-то голоден и не имеет никакой пищи, тогда хорошо, что он денно и нощно хлопочет о пропитании. Не так ли, супруг мой?
Габриэль пожал плечами.
— Полагаю, что так.
— Долгое время я денно и нощно жила в страхе. Страх, казалось, подчинил себе все мои поступки, но теперь, когда я в безопасности, у меня есть время подумать и о других вещах. Вы понимаете?
Он не понял. Но он также и не хотел видеть ее озабоченной.
— Я уже говорил вам, что доволен вами. Вам не нужно тревожиться.
Она стояла спиной к мужу и потому могла улыбаться безбоязненно.
— Габриэль, как ни удивительно вам будет услышать это, но я не слишком беспокоюсь о том, довольны ли вы мной.
Он и впрямь был удивлен и даже рассержен.
— Вы моя жена. Следовательно, ваш долг — стараться, чтобы я был вами доволен.
Джоанна вздохнула. Она знала, что муж не поймет того, что она пытается объяснить ему, и его нельзя винить за это — ведь она и сама едва понимала себя.
— Я не хотела обидеть вас, милорд.
Ее ответ прозвучал искренне. Габриэль был умиротворен. Он встал позади нее и скрестил руки на груди. Потом наклонился и поцеловал ее в шею.
— Теперь ложитесь. Я хочу вас, Джоанна.
— Я тоже хочу вас, Габриэль.
Она обернулась с улыбкой к своему мужу. Он поднял ее на руки и понес к постели.
Они занялись любовью, медленно и сладостно, а затем, когда каждый испытал наслаждение, теснее прижались друг к другу.
— Я доволен вами, женщина. — Его голос был грубоват от избытка чувств.
— Запомните свою похвалу, милорд, ибо я уверена, что настанет время, когда вы не будете довольны мной.
— Это простое беспокойство или предсказание? Она оперлась на локоть и нежно погладила его шею.
— Нет, это просто правда.
Она спросила его о том, что он намерен делать завтра. Он не привык обсуждать с кем бы то ни было свои планы, но сейчас был в настроении осчастливить ее и поэтому пустился в детали охоты, которую наметил, и подробно рассказывал о том, что он и его люди собирались украсть.
Она помнила, что поклялась не поучать его. Но тут не стерпела и разразилась поучением о достоинствах честности, не забыв упомянуть о гневе Божьем и о Страшном Суде. Ее речь не произвела на Габриэля никакого впечатления: он зевнул где-то между огнем и серой.
— Супруг мой, мой долг помогать вам вести добрую и честную жизнь.
— Зачем?
— Чтобы достичь небес, конечно.
Он засмеялся. Она отступила. И заснула в тревоге о душе своего супруга.
Глава 10
Первое, что увидела Джоанна, когда спустилась на следующее утро в залу, был ее гобелен, разодранный в клочья. Ее корзине тоже досталось. Злоумышленник сидел на месте преступления и пережевывал оставшиеся лоскуты.
Дамфрис знал, что его не похвалят. Он попытался заползти под стул, когда она позвала его и направилась к нему. Стул с грохотом опрокинулся, Дамфрис зарычал. В тот же миг из кухни примчалась Мэган.
Собака угрожающе выла, словно демон, вырвавшийся из ада. Казалось, от этого рычания и воя вот-вот обрушатся балки. Мэган пришла в ужас. С опаской она наклонилась подобрать остатки гобелена.
Кит и Колум, услышав переполох, бросились в дом и остолбенели, остановившись на верхней ступеньке. Появившийся за их спинами Габриэль оттолкнул солдат и сбежал с лестницы в залу.
Джоанна и Дамфрис занимались перетягиванием корзины друг у друга. Пес побеждал. Джоанна же пыталась выудить свое имущество из его пасти. Она беспокоилась, что пес подавится ремнем, если захочет его проглотить.
— Великий Боже, Мэган, что это вы сделали с гобеленом миледи? — изумился Кит, когда наконец рассмотрел, что именно служанка держит в руках. Он нахмурился и покачал головой.
Джоанна, не отвлекаясь от своего занятия, ответила ему за маклоринку:
— Сэр, вы полагаете, что это Мэган изжевала гобелен?
Колум захохотал. В этот момент Джоанна потеряла равновесие и полетела на пол. Габриэль схватил ее, поставил на ноги и повернулся к своему любимцу. Джоанна обежала мужа и встала прямо перед собакой:
— Габриэль, вы не посмеете ударить пса!
Она выкрикнула эти слова громко, чтобы их не заглушил смех Колума. Габриэль посмотрел на нее, едва сдерживая досаду.
— Я не собираюсь бить его. Отойдите с дороги, женщина, и не заламывайте руки. Дамфрис, прекрати этот проклятый вой.
Джоанна не сдвинулась с места. Габриэль отодвинул ее, спустился на одно колено перед псом и заставил его открыть пасть, чтобы высвободить корзинку. Дамфрису не хотелось ее уступать, и он визжал, протестуя, но в конце концов сдался.
Габриэль не позволил жене утешить пса. Он поднялся, взял ее за плечи и потребовал, чтобы она поцеловала мужа на дорогу.
— В присутствии людей? — прошептала она.
Он кивнул. Она вспыхнула. Его губы слились с ее губами в долгом поцелуе. Когда он отстранился он нее, она стояла ошеломлена.
— Вы выглядите усталой, жена. Вы должны отдохнуть
Габриэль бросил это, уже направляясь к двери. Она метнулась следом за ним.
— Невозможно, чтобы вы говорили это серьезно, милорд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— О чем вы думаете?
— Обо всем понемногу.
— Это не ответ, Джоанна.
— Я думаю о своей жизни здесь.
— Вы приноровились к ней без особого труда, — заметил он. — Вы, наверное, счастливы?
Джоанна развязала пояс на платье и повернулась к мух-су.
— Я еще никак не приноровилась, Габриэль. Правду сказать, я долго жила в преддверии ада. Я была зажата между двумя мирами, — прибавила она.
Мак-Бейн присел на край постели и снял башмаки.
— Я с самого утра хочу поговорить с вами на эту тему, Габриэль. Но никак не выберу для этого достаточно времени.
— О чем же именно вы хотели поговорить со мной?
— Вы и все остальные здесь обходитесь со мной так, будто я ваша гостья, Габриэль. А еще хуже то, что и я веду себя словно в гостях.
— Джоанна, в ваших словах нет ни капли здравого смысла. Я не делю с гостями свою постель. Вы моя жена, а не гостья.
Джоанна глядела на огонь. Она была чрезвычайно недовольна собой.
— Знаете ли вы, что я поняла? Я все время думала только о том, чтобы защитить себя, и совершенно забыла о том, что вокруг меня. Завтра я пойду на исповедь, буду просить у Бога прощения.
— Зачем вам хлопотать о том, как защитить себя? Это мой долг заботиться о вас.
Она улыбнулась вопреки своему раздражению: голос Габриэля звучал оскорбленно.
— Нет, это мой долг позаботиться о себе. Он не стал слушать ее возражения.
— Так вы намеренно стараетесь расстроить меня, полагая, что я не могу позаботиться о вас?
Она поспешила успокоить его.
— Конечно нет, — ответила она. — Я рада обрести вашу защиту.
— Вы противоречите сами себе, женщина.
— Я не стараюсь вас запутать, Габриэль. Я должна разобраться в том, что творится в моей голове. Когда кто-то голоден и не имеет никакой пищи, тогда хорошо, что он денно и нощно хлопочет о пропитании. Не так ли, супруг мой?
Габриэль пожал плечами.
— Полагаю, что так.
— Долгое время я денно и нощно жила в страхе. Страх, казалось, подчинил себе все мои поступки, но теперь, когда я в безопасности, у меня есть время подумать и о других вещах. Вы понимаете?
Он не понял. Но он также и не хотел видеть ее озабоченной.
— Я уже говорил вам, что доволен вами. Вам не нужно тревожиться.
Она стояла спиной к мужу и потому могла улыбаться безбоязненно.
— Габриэль, как ни удивительно вам будет услышать это, но я не слишком беспокоюсь о том, довольны ли вы мной.
Он и впрямь был удивлен и даже рассержен.
— Вы моя жена. Следовательно, ваш долг — стараться, чтобы я был вами доволен.
Джоанна вздохнула. Она знала, что муж не поймет того, что она пытается объяснить ему, и его нельзя винить за это — ведь она и сама едва понимала себя.
— Я не хотела обидеть вас, милорд.
Ее ответ прозвучал искренне. Габриэль был умиротворен. Он встал позади нее и скрестил руки на груди. Потом наклонился и поцеловал ее в шею.
— Теперь ложитесь. Я хочу вас, Джоанна.
— Я тоже хочу вас, Габриэль.
Она обернулась с улыбкой к своему мужу. Он поднял ее на руки и понес к постели.
Они занялись любовью, медленно и сладостно, а затем, когда каждый испытал наслаждение, теснее прижались друг к другу.
— Я доволен вами, женщина. — Его голос был грубоват от избытка чувств.
— Запомните свою похвалу, милорд, ибо я уверена, что настанет время, когда вы не будете довольны мной.
— Это простое беспокойство или предсказание? Она оперлась на локоть и нежно погладила его шею.
— Нет, это просто правда.
Она спросила его о том, что он намерен делать завтра. Он не привык обсуждать с кем бы то ни было свои планы, но сейчас был в настроении осчастливить ее и поэтому пустился в детали охоты, которую наметил, и подробно рассказывал о том, что он и его люди собирались украсть.
Она помнила, что поклялась не поучать его. Но тут не стерпела и разразилась поучением о достоинствах честности, не забыв упомянуть о гневе Божьем и о Страшном Суде. Ее речь не произвела на Габриэля никакого впечатления: он зевнул где-то между огнем и серой.
— Супруг мой, мой долг помогать вам вести добрую и честную жизнь.
— Зачем?
— Чтобы достичь небес, конечно.
Он засмеялся. Она отступила. И заснула в тревоге о душе своего супруга.
Глава 10
Первое, что увидела Джоанна, когда спустилась на следующее утро в залу, был ее гобелен, разодранный в клочья. Ее корзине тоже досталось. Злоумышленник сидел на месте преступления и пережевывал оставшиеся лоскуты.
Дамфрис знал, что его не похвалят. Он попытался заползти под стул, когда она позвала его и направилась к нему. Стул с грохотом опрокинулся, Дамфрис зарычал. В тот же миг из кухни примчалась Мэган.
Собака угрожающе выла, словно демон, вырвавшийся из ада. Казалось, от этого рычания и воя вот-вот обрушатся балки. Мэган пришла в ужас. С опаской она наклонилась подобрать остатки гобелена.
Кит и Колум, услышав переполох, бросились в дом и остолбенели, остановившись на верхней ступеньке. Появившийся за их спинами Габриэль оттолкнул солдат и сбежал с лестницы в залу.
Джоанна и Дамфрис занимались перетягиванием корзины друг у друга. Пес побеждал. Джоанна же пыталась выудить свое имущество из его пасти. Она беспокоилась, что пес подавится ремнем, если захочет его проглотить.
— Великий Боже, Мэган, что это вы сделали с гобеленом миледи? — изумился Кит, когда наконец рассмотрел, что именно служанка держит в руках. Он нахмурился и покачал головой.
Джоанна, не отвлекаясь от своего занятия, ответила ему за маклоринку:
— Сэр, вы полагаете, что это Мэган изжевала гобелен?
Колум захохотал. В этот момент Джоанна потеряла равновесие и полетела на пол. Габриэль схватил ее, поставил на ноги и повернулся к своему любимцу. Джоанна обежала мужа и встала прямо перед собакой:
— Габриэль, вы не посмеете ударить пса!
Она выкрикнула эти слова громко, чтобы их не заглушил смех Колума. Габриэль посмотрел на нее, едва сдерживая досаду.
— Я не собираюсь бить его. Отойдите с дороги, женщина, и не заламывайте руки. Дамфрис, прекрати этот проклятый вой.
Джоанна не сдвинулась с места. Габриэль отодвинул ее, спустился на одно колено перед псом и заставил его открыть пасть, чтобы высвободить корзинку. Дамфрису не хотелось ее уступать, и он визжал, протестуя, но в конце концов сдался.
Габриэль не позволил жене утешить пса. Он поднялся, взял ее за плечи и потребовал, чтобы она поцеловала мужа на дорогу.
— В присутствии людей? — прошептала она.
Он кивнул. Она вспыхнула. Его губы слились с ее губами в долгом поцелуе. Когда он отстранился он нее, она стояла ошеломлена.
— Вы выглядите усталой, жена. Вы должны отдохнуть
Габриэль бросил это, уже направляясь к двери. Она метнулась следом за ним.
— Невозможно, чтобы вы говорили это серьезно, милорд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106