Она больше не трепетала при виде него. Да, она все еще была чертовски робка, но он надеялся, что со временем и это пройдет.
— Вы что-то хотите, супруг мой? Он кивнул:
— Нам нужна целительница, Джоанна. Поскольку вы доказали, что отлично владеете иголкой с ниткой, я хочу, чтобы вы зашили Колума. Неопытный солдат, с которым он занимался, поранил ему руку.
Джоанна уже спешила к лестнице, чтобы принести свои инструменты.
— Я буду счастлива ему помочь. Я только соберу все, что необходимо, и тут же спущусь вниз. Бедный Колум. Он, должно быть, ужасно страдает.
Однако Колум нисколько не страдал. Когда Джоанна вернулась в большую залу, она увидела его сидящим на стуле в окружении женщин, и он купался в их ласках и заботах.
Лила, как заметила Джоанна, была больше всех расстроена происшедшим. Она стояла у противоположного конца стола, делая вид, что поглощена разбором цветов, но тайком поглядывала на солдата, Колум не обращал на нее никакого внимания.
Маклоринка испытывала нежные чувства к макбейновскому солдату, но не позволяла себе проявить их: они принадлежали к разным кланам. «Не потому ли они оба скрывают свои чувства?» — подумала Джоанна, наблюдая за Лилой. Джоанна знала, что ей не подобает в эго вмешиваться, но Лила была так мила и так несчастна, что ей очень захотелось ей помочь.
Неожиданно к Колуму подбежала маклоринка Глинис, та самая, что прозвала Джоанну Храбрецом-Удальцом. Она улыбалась солдату:
— Мне не важно, что вы макбейнец. Я помогу вам и сделаю все умело.
Джоанна похолодела Она быстро прошла к Колуму через зал.
— Пожалуйста, отодвиньтесь, — приказала она. — Я сама позабочусь о Колуме. Лила! Подайте мне стул.
Габриэль вошел в залу и тут же разогнал толпу.
Джоанна осмотрела рану. Это был длинный узкий разрез, он шел от левого плеча до локтя. Его было необходимо зашить.
— Вам больно, Колум? — спросила Джоанна, и ее голос был полон сочувствия.
— Нет, миледи, вовсе нет.
Она не поверила ему. Выложив свои инструменты на стол, она села на стул рядом с солдатом.
— Тогда почему вы морщитесь, сэр?
— Я вызвал неудовольствие милорда, — объяснил Колум низким шепотом. — Этот пустяковый порез — для него доказательство, что я был невнимателен.
Объяснив это, Колум посмотрел через плечо на Лилу и нахмурился. Лила опустила глаза. «Не эта ли маклоринка стала причиной его невнимательности?» — подумала Джоанна.
Колум ни разу не вздрогнул, пока она обрабатывала его рану, а ей пришлось долго провозиться. Лила помогала хозяйке, разрывая белоснежный холст на длинные полосы.
— Вот, — объявила Джоанна, закончив перевязку. — Теперь вы как новенький, Колум. Только не намочите повязку и, пожалуйста, не напрягайте руки, не поднимайте ничего тяжелого. Я буду перевязывать рану каждое утро.
— Он и сам может об этом позаботиться, — заметил Габриэль, подходя к очагу. Опустившись на одно колено, он поприветствовал своего четвероногого любимца.
— Я бы предпочла сама менять ему повязку, милорд, — проговорила Джоанна.
Она отодвинулась так, чтобы Колум мог подняться, а затем обошла стол и встала у другой его стороны. На скатерти в беспорядке были разбросаны цветы, оставленные здесь Лилой. Джоанна собиралась поставить их в фарфоровую вазу с водой.
— Не противоречьте моим распоряжениям, жена.
Габриэль выпрямился и повернулся к своему солдату.
Его голос звучал гневно, когда он приказал тому выйти из зала.
— Возвращайтесь к своим делам, Колум. Вы потратили достаточно много времени. Лила, останьтесь. Я хочу сказать вам одно слово, прежде чем вы уйдете.
Суровость в голосе мужа изумила Джоанну. Он, очевидно, разъярился на солдата, а кое-что от его гнева досталось и Лиле. Маклоринка выглядела потрясенной. Джоанне хотелось защитить ее. Но сначала она решила выяснить, чем же Лила рассердила лаэрда.
— Я предписала Колуму не поднимать ничего тяжелого, милорд.
— Он должен работать на укреплении стены.
— Вы хотите сказать, он должен ворочать валуны? — ужаснулась Джоанна.
— Именно, — спокойно подтвердил ее супруг.
— Но ему нельзя этого!
— Но будет.
Она собрала цветы и не глядя сунула их в вазу. Все ее внимание было приковано к мужу.
Она решила, что не совсем справедлива к нему. Ее супруг просто не знает, как тяжело ранен Колум.
— Рака очень глубока, милорд. Он вообще не должен работать.
— Он будет работать, даже если он потеряет руку, жена.
— Мои швы разойдутся.
— Пусть работает одной рукой или катит камни. Мне все равно. Лила!
— Да, милорд.
— Вы больше не будете отвлекать моих солдат, когда они заняты делом. Вы поняли меня?
Ее глаза наполнились слезами.
— Да, милорд. Я поняла. Это больше не повторится.
— Посмотрим. Теперь вы можете идти.
Лила быстро сделала реверанс и повернулась к дверям.
— Могу ли я послезавтра вернуться, чтобы помогать миледи?
Джоанна собиралась сказать «да». Но Габриэль опередил ее с ответом.
— В этом нет необходимости. Вас заменит кто-нибудь из макбейновских женщин.
Лила бегом бросилась из залы. Джоанну слова мужа привели в ярость, она с силой впихнула в вазу оставшиеся цветы.
— Вы ранили ее чувства, милорд.
— Это не убьет ее.
— Но что все это значит?
— Ко мне, Дамфрис. Пора выйти на улицу.
Джоанна, воткнув в вазу последний цветок, бросилась за мужем к выходу и остановилась перед ним, загораживая дорогу.
Она уперла руки в бока, а голову вскинула так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
Сейчас она отнюдь не выглядела робкой. Габриэль увидел в ее глазах огонь и был так доволен быстротой ее реакции, что ему захотелось улыбнуться.
Однако он по обыкновению насупился:
— Вы хотите знать, что произошло?
— Да, милорд.
— Об этом спрашивать нельзя. Она изменила тактику.
— Зато можно высказывать свое мнение, — напомнила она ему. — А мое мнение таково, что вы расстроили Лилу своим замечанием.
— Ничего, переживет. — В его тоне не было сожаления.
Ей стоило немалых усилий не отступить под его взглядом.
— Возможно, хорошая жена прекратила бы этот разговор, — прошептала она.
— Вот именно. Она вздохнула:
— Пусть я не буду очень хорошей женой, Габриэль, но я все-таки хочу знать, что же Лила такое сделала, чем она рассердила вас.
— Из-за нее едва не был убит один мой солдат.
— Из-за нее?
— Да, из-за нее.
— Но наверняка она не хотела этого! — стояла на своем Джоанна.
Габриэль нагнулся к ней и, приблизив лицо к ее глазам, тихо сказал:
— Виноват в этом Колум. Кажется, вы очень печетесь о нем. Так вот: он не соображал, что делает.
Она распрямила спину:
— Не намекаете ли вы на тот случай, когда я нечаянно оказалась в самом центре ваших военных упражнений, супруг мой?
— Именно.
— С вашей стороны слишком нелюбезно вспоминать об этом, — заявила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Вы что-то хотите, супруг мой? Он кивнул:
— Нам нужна целительница, Джоанна. Поскольку вы доказали, что отлично владеете иголкой с ниткой, я хочу, чтобы вы зашили Колума. Неопытный солдат, с которым он занимался, поранил ему руку.
Джоанна уже спешила к лестнице, чтобы принести свои инструменты.
— Я буду счастлива ему помочь. Я только соберу все, что необходимо, и тут же спущусь вниз. Бедный Колум. Он, должно быть, ужасно страдает.
Однако Колум нисколько не страдал. Когда Джоанна вернулась в большую залу, она увидела его сидящим на стуле в окружении женщин, и он купался в их ласках и заботах.
Лила, как заметила Джоанна, была больше всех расстроена происшедшим. Она стояла у противоположного конца стола, делая вид, что поглощена разбором цветов, но тайком поглядывала на солдата, Колум не обращал на нее никакого внимания.
Маклоринка испытывала нежные чувства к макбейновскому солдату, но не позволяла себе проявить их: они принадлежали к разным кланам. «Не потому ли они оба скрывают свои чувства?» — подумала Джоанна, наблюдая за Лилой. Джоанна знала, что ей не подобает в эго вмешиваться, но Лила была так мила и так несчастна, что ей очень захотелось ей помочь.
Неожиданно к Колуму подбежала маклоринка Глинис, та самая, что прозвала Джоанну Храбрецом-Удальцом. Она улыбалась солдату:
— Мне не важно, что вы макбейнец. Я помогу вам и сделаю все умело.
Джоанна похолодела Она быстро прошла к Колуму через зал.
— Пожалуйста, отодвиньтесь, — приказала она. — Я сама позабочусь о Колуме. Лила! Подайте мне стул.
Габриэль вошел в залу и тут же разогнал толпу.
Джоанна осмотрела рану. Это был длинный узкий разрез, он шел от левого плеча до локтя. Его было необходимо зашить.
— Вам больно, Колум? — спросила Джоанна, и ее голос был полон сочувствия.
— Нет, миледи, вовсе нет.
Она не поверила ему. Выложив свои инструменты на стол, она села на стул рядом с солдатом.
— Тогда почему вы морщитесь, сэр?
— Я вызвал неудовольствие милорда, — объяснил Колум низким шепотом. — Этот пустяковый порез — для него доказательство, что я был невнимателен.
Объяснив это, Колум посмотрел через плечо на Лилу и нахмурился. Лила опустила глаза. «Не эта ли маклоринка стала причиной его невнимательности?» — подумала Джоанна.
Колум ни разу не вздрогнул, пока она обрабатывала его рану, а ей пришлось долго провозиться. Лила помогала хозяйке, разрывая белоснежный холст на длинные полосы.
— Вот, — объявила Джоанна, закончив перевязку. — Теперь вы как новенький, Колум. Только не намочите повязку и, пожалуйста, не напрягайте руки, не поднимайте ничего тяжелого. Я буду перевязывать рану каждое утро.
— Он и сам может об этом позаботиться, — заметил Габриэль, подходя к очагу. Опустившись на одно колено, он поприветствовал своего четвероногого любимца.
— Я бы предпочла сама менять ему повязку, милорд, — проговорила Джоанна.
Она отодвинулась так, чтобы Колум мог подняться, а затем обошла стол и встала у другой его стороны. На скатерти в беспорядке были разбросаны цветы, оставленные здесь Лилой. Джоанна собиралась поставить их в фарфоровую вазу с водой.
— Не противоречьте моим распоряжениям, жена.
Габриэль выпрямился и повернулся к своему солдату.
Его голос звучал гневно, когда он приказал тому выйти из зала.
— Возвращайтесь к своим делам, Колум. Вы потратили достаточно много времени. Лила, останьтесь. Я хочу сказать вам одно слово, прежде чем вы уйдете.
Суровость в голосе мужа изумила Джоанну. Он, очевидно, разъярился на солдата, а кое-что от его гнева досталось и Лиле. Маклоринка выглядела потрясенной. Джоанне хотелось защитить ее. Но сначала она решила выяснить, чем же Лила рассердила лаэрда.
— Я предписала Колуму не поднимать ничего тяжелого, милорд.
— Он должен работать на укреплении стены.
— Вы хотите сказать, он должен ворочать валуны? — ужаснулась Джоанна.
— Именно, — спокойно подтвердил ее супруг.
— Но ему нельзя этого!
— Но будет.
Она собрала цветы и не глядя сунула их в вазу. Все ее внимание было приковано к мужу.
Она решила, что не совсем справедлива к нему. Ее супруг просто не знает, как тяжело ранен Колум.
— Рака очень глубока, милорд. Он вообще не должен работать.
— Он будет работать, даже если он потеряет руку, жена.
— Мои швы разойдутся.
— Пусть работает одной рукой или катит камни. Мне все равно. Лила!
— Да, милорд.
— Вы больше не будете отвлекать моих солдат, когда они заняты делом. Вы поняли меня?
Ее глаза наполнились слезами.
— Да, милорд. Я поняла. Это больше не повторится.
— Посмотрим. Теперь вы можете идти.
Лила быстро сделала реверанс и повернулась к дверям.
— Могу ли я послезавтра вернуться, чтобы помогать миледи?
Джоанна собиралась сказать «да». Но Габриэль опередил ее с ответом.
— В этом нет необходимости. Вас заменит кто-нибудь из макбейновских женщин.
Лила бегом бросилась из залы. Джоанну слова мужа привели в ярость, она с силой впихнула в вазу оставшиеся цветы.
— Вы ранили ее чувства, милорд.
— Это не убьет ее.
— Но что все это значит?
— Ко мне, Дамфрис. Пора выйти на улицу.
Джоанна, воткнув в вазу последний цветок, бросилась за мужем к выходу и остановилась перед ним, загораживая дорогу.
Она уперла руки в бока, а голову вскинула так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
Сейчас она отнюдь не выглядела робкой. Габриэль увидел в ее глазах огонь и был так доволен быстротой ее реакции, что ему захотелось улыбнуться.
Однако он по обыкновению насупился:
— Вы хотите знать, что произошло?
— Да, милорд.
— Об этом спрашивать нельзя. Она изменила тактику.
— Зато можно высказывать свое мнение, — напомнила она ему. — А мое мнение таково, что вы расстроили Лилу своим замечанием.
— Ничего, переживет. — В его тоне не было сожаления.
Ей стоило немалых усилий не отступить под его взглядом.
— Возможно, хорошая жена прекратила бы этот разговор, — прошептала она.
— Вот именно. Она вздохнула:
— Пусть я не буду очень хорошей женой, Габриэль, но я все-таки хочу знать, что же Лила такое сделала, чем она рассердила вас.
— Из-за нее едва не был убит один мой солдат.
— Из-за нее?
— Да, из-за нее.
— Но наверняка она не хотела этого! — стояла на своем Джоанна.
Габриэль нагнулся к ней и, приблизив лицо к ее глазам, тихо сказал:
— Виноват в этом Колум. Кажется, вы очень печетесь о нем. Так вот: он не соображал, что делает.
Она распрямила спину:
— Не намекаете ли вы на тот случай, когда я нечаянно оказалась в самом центре ваших военных упражнений, супруг мой?
— Именно.
— С вашей стороны слишком нелюбезно вспоминать об этом, — заявила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106