Шериф Лайстер, наверное, уже взял меня на заметку. Боюсь, я так никогда и не научусь держать язык за зубами.
Бонни была тронута.
— Ах, Тэнди… Я так гордилась тобой, когда ты не побоялся выступить против этого жирного борова! Но теперь мне страшно за тебя. Ты действительно можешь отвезти нас на ранчо? Не передумаешь?
— Ни в коем случае. Уверен, Бак Леннинг будет нам даже рад. В борьбе с этой стаей стервятников лишняя пара рук, умеющих держать оружие, не помешает. Не хочу хвастаться, по стреляю я неплохо. — Тэнди снова сплюнул. — Помню, после войны, в Арканзасе, я раз даже победил в состязаниях по стрельбе — заработал мешок сахара.
Бонни с тревогой посмотрела на Клива.
— Боже правый, неужели дело может зайти так далеко?
— Как только разберусь, что к чему, пошлю сообщение в Форт-Керни, мы с тамошним капитаном добрые друзья. Не думаю, что Форсайту захочется сражаться против взвода солдат. Кроме того, я рассказал про полковника городскому судье в Боузмене, он тоже нам поможет. Так что не беспокойтесь. Мы с Диллоном постараемся вытащить вас отсюда. Завтра открывайте кафе и работайте как обычно, но потихоньку складывайте вещи. Берите только самое необходимое к переносите в сарай. Если все пойдет, как мы задумали, будьте готовы ехать завтра примерно в это же время. Если не получится завтра, то па следующую ночь. Тэнди, вы знаете дорогу до «Аконита»?
— Найду даже с завязанными глазами.
— Отлично. Завтра мы с Диллоном придем сюда обедать, и я передам вам письмо для Бака Леннинга.
Бонни задула свечу. Диллон приоткрыл дверь, выглянул наружу и осмотрелся — ничего подозрительного. Техасцы выскользнули из сарая и скрылись во тьме.
— Что ты обо всем этом думаешь, Берни?
— Что тут думать? Это наш единственный шанс выбраться из города. Если мы открыто уедем на поезде, Гомер тут же поедет следом.
— Но он может заявиться и на ранчо.
— Там мы будем не одни, а здесь, в городе, помощи ждать неоткуда.
— Он прав, детка, — послышался в темноте голос Тэнди. — В следующий раз люди Форсайта убьют Берни.
— Да, наверное, так и будет. Мне просто очень не хочется перекладывать наши трудности на тех, у кого и без нас проблем хватает.
Глава 17
Через два дня после случая с Быстрым Бегом напряжение между Кристин и Баком не только не ослабло, но еще более возросло. Утром Бак вошел в дом — вскоре после того, как увидел свет в окне и дымок над трубой.
— Доброе утро, — пробормотал он.
Не глядя на него, Кристин сунула в печь противень с булочками.
— Доброе утро.
Бак принес ведро воды, сложил охапку дров в ящик у печи и снова вышел. К его возвращению Кристин налила в умывальник теплой воды и приготовила чистое полотенце. Бак встретился с ней взглядом.
— Это для меня?
— Конечно.
Обычно он умывался холодной водой, но какое же наслаждение — плеснуть в лицо теплой воды и вытереться чистым, пахнущим свежестью полотенцем! Бак не привык, чтобы кто-то штопал ему носки и зашивал рубашки, — такого с ним просто никогда не случалось.
Он постоял возле стула, дожидаясь, пока Кристин займет свое место, и только после этого уселся за стол. Кристин была польщена. Даже Ферд, обученный хорошим манерам, редко вел себя подобным образом.
За столом оба молчали. Кристин даже под страхом смерти не могла бы придумать, о чем завести разговор. Всякий раз, когда она смотрела на Бака, тот опускал глаза, глядя в свою тарелку. Наконец он обронил:
— К обеду меня не ждите.
— Но к ужину-то вы вернетесь?
— Надеюсь.
И снова воцарилось молчание — странное, настороженное. К концу завтрака напряжение стало почти невыносимым. Кристин старалась держаться непринужденно, но Бак чувствовал, что ей не по себе.
— Вы останетесь не одна, здесь будет Кривоногий.
— Думаете, мне от этого станет легче?
— Никто не сможет незаметно для него приблизиться к ранчо. Если что, слушайтесь его.
— Я его даже не пойму.
— Просто идите с ним, если он захочет увести вас с ранчо.
— Бак, я не совсем беспомощная, у меня есть пистолет Густава, — ледяным тоном заметила Кристин.
На лице Бака появилось некое подобие улыбки. Задумчиво взглянув на девушку, он проговорил:
— Пусть лучше пистолет лежит там, где лежит, пока я не обучил вас с ним обращаться.
Покровительственный тон Бака начал раздражать Кристин. Она заявила:
— Густав научил меня стрелять.
Бак, ничем не выдавая внутреннего напряжения, спокойно выдержал ее вызывающий взгляд.
— Пардон. — Он вышел из-за стола и направился к двери за своей шляпой.
Кристин встала и озадаченно посмотрела на Бака. За что это он просит прощения? Может, он хотел сказать «с вашего разрешения»?
— Вы не скажете мне, куда собрались?
У Кристин пересохло в горле, и голос ее казался каким-то скрипучим, да еще и дрожал. Она смутилась, но ничего не могла с этим поделать.
— Я собираюсь перегнать часть табуна в горы.
— Думаете, там безопасно?
— Во всяком случае, безопаснее, чем здесь.
— Бак, вы считаете, они придут сюда?
— Да, уверен. Когда в руках Форсайта окажутся все козыри, он обязательно явится.
— С вооруженным отрядом?
— Да, именно так.
— Подождите, я дам вам с собой мяса и булок на обед. Кристин встретила его насупленный взгляд с тем же смирением, с каким вела себя с той самой ночи, когда умер Ярби.
— Не стоит, не утруждайте себя.
— Мне это не трудно, все готово. — Кристин кивнула на плиту.
В своем нынешнем состоянии, когда нервы его были напряжены, как струна, Бак, почти не понимая смысла ее слов, вслушивался в музыку ее голоса, напоминавшего журчание ручья. Небесно-голубые глаза Кристин были затуманены глубокой печалью. Лицо, чуть позолоченное солнцем, обрамляли волнистые локоны, колышущиеся при каждом движении. Кристин — спокойная, добрая, рассудительная — была в то же время хрупкой и прекрасной, как горная лилия. Бак даже не подозревал, что в его голове способны рождаться подобные поэтические сравнения.
Он не знал, какими словами обозначить чувства, охватывавшие его всякий раз, когда он видел Кристин. Она олицетворяла собой все, о чем он только мог мечтать. Без нее его жизнь будет пустой и бессмысленной. Бака пугала даже мысль об этом.
Почти не сознавая, что делает, Бак выронил шляпу, шагнул к Кристин, взял ее за плечи и привлек к себе. Она не успела даже вздохнуть, как он уже склонился к ней и легонько коснулся губами ее губ.
Бак поднял голову, пристально глядя в лицо Кристин. Потом снова припал к ее устам. Теперь это было уже не легкое прикосновение, а жадный, неистовый поцелуй. Бак крепко прижимал ее к груди, пытаясь почувствовать каждый дюйм ее тела, — именно об этом он мечтал, когда ехал с Кристин на лошади. «Всего один раз, только сейчас, хотя бы ненадолго», — мысленно твердил он себе… Бак наконец выпрямился и разжал руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Бонни была тронута.
— Ах, Тэнди… Я так гордилась тобой, когда ты не побоялся выступить против этого жирного борова! Но теперь мне страшно за тебя. Ты действительно можешь отвезти нас на ранчо? Не передумаешь?
— Ни в коем случае. Уверен, Бак Леннинг будет нам даже рад. В борьбе с этой стаей стервятников лишняя пара рук, умеющих держать оружие, не помешает. Не хочу хвастаться, по стреляю я неплохо. — Тэнди снова сплюнул. — Помню, после войны, в Арканзасе, я раз даже победил в состязаниях по стрельбе — заработал мешок сахара.
Бонни с тревогой посмотрела на Клива.
— Боже правый, неужели дело может зайти так далеко?
— Как только разберусь, что к чему, пошлю сообщение в Форт-Керни, мы с тамошним капитаном добрые друзья. Не думаю, что Форсайту захочется сражаться против взвода солдат. Кроме того, я рассказал про полковника городскому судье в Боузмене, он тоже нам поможет. Так что не беспокойтесь. Мы с Диллоном постараемся вытащить вас отсюда. Завтра открывайте кафе и работайте как обычно, но потихоньку складывайте вещи. Берите только самое необходимое к переносите в сарай. Если все пойдет, как мы задумали, будьте готовы ехать завтра примерно в это же время. Если не получится завтра, то па следующую ночь. Тэнди, вы знаете дорогу до «Аконита»?
— Найду даже с завязанными глазами.
— Отлично. Завтра мы с Диллоном придем сюда обедать, и я передам вам письмо для Бака Леннинга.
Бонни задула свечу. Диллон приоткрыл дверь, выглянул наружу и осмотрелся — ничего подозрительного. Техасцы выскользнули из сарая и скрылись во тьме.
— Что ты обо всем этом думаешь, Берни?
— Что тут думать? Это наш единственный шанс выбраться из города. Если мы открыто уедем на поезде, Гомер тут же поедет следом.
— Но он может заявиться и на ранчо.
— Там мы будем не одни, а здесь, в городе, помощи ждать неоткуда.
— Он прав, детка, — послышался в темноте голос Тэнди. — В следующий раз люди Форсайта убьют Берни.
— Да, наверное, так и будет. Мне просто очень не хочется перекладывать наши трудности на тех, у кого и без нас проблем хватает.
Глава 17
Через два дня после случая с Быстрым Бегом напряжение между Кристин и Баком не только не ослабло, но еще более возросло. Утром Бак вошел в дом — вскоре после того, как увидел свет в окне и дымок над трубой.
— Доброе утро, — пробормотал он.
Не глядя на него, Кристин сунула в печь противень с булочками.
— Доброе утро.
Бак принес ведро воды, сложил охапку дров в ящик у печи и снова вышел. К его возвращению Кристин налила в умывальник теплой воды и приготовила чистое полотенце. Бак встретился с ней взглядом.
— Это для меня?
— Конечно.
Обычно он умывался холодной водой, но какое же наслаждение — плеснуть в лицо теплой воды и вытереться чистым, пахнущим свежестью полотенцем! Бак не привык, чтобы кто-то штопал ему носки и зашивал рубашки, — такого с ним просто никогда не случалось.
Он постоял возле стула, дожидаясь, пока Кристин займет свое место, и только после этого уселся за стол. Кристин была польщена. Даже Ферд, обученный хорошим манерам, редко вел себя подобным образом.
За столом оба молчали. Кристин даже под страхом смерти не могла бы придумать, о чем завести разговор. Всякий раз, когда она смотрела на Бака, тот опускал глаза, глядя в свою тарелку. Наконец он обронил:
— К обеду меня не ждите.
— Но к ужину-то вы вернетесь?
— Надеюсь.
И снова воцарилось молчание — странное, настороженное. К концу завтрака напряжение стало почти невыносимым. Кристин старалась держаться непринужденно, но Бак чувствовал, что ей не по себе.
— Вы останетесь не одна, здесь будет Кривоногий.
— Думаете, мне от этого станет легче?
— Никто не сможет незаметно для него приблизиться к ранчо. Если что, слушайтесь его.
— Я его даже не пойму.
— Просто идите с ним, если он захочет увести вас с ранчо.
— Бак, я не совсем беспомощная, у меня есть пистолет Густава, — ледяным тоном заметила Кристин.
На лице Бака появилось некое подобие улыбки. Задумчиво взглянув на девушку, он проговорил:
— Пусть лучше пистолет лежит там, где лежит, пока я не обучил вас с ним обращаться.
Покровительственный тон Бака начал раздражать Кристин. Она заявила:
— Густав научил меня стрелять.
Бак, ничем не выдавая внутреннего напряжения, спокойно выдержал ее вызывающий взгляд.
— Пардон. — Он вышел из-за стола и направился к двери за своей шляпой.
Кристин встала и озадаченно посмотрела на Бака. За что это он просит прощения? Может, он хотел сказать «с вашего разрешения»?
— Вы не скажете мне, куда собрались?
У Кристин пересохло в горле, и голос ее казался каким-то скрипучим, да еще и дрожал. Она смутилась, но ничего не могла с этим поделать.
— Я собираюсь перегнать часть табуна в горы.
— Думаете, там безопасно?
— Во всяком случае, безопаснее, чем здесь.
— Бак, вы считаете, они придут сюда?
— Да, уверен. Когда в руках Форсайта окажутся все козыри, он обязательно явится.
— С вооруженным отрядом?
— Да, именно так.
— Подождите, я дам вам с собой мяса и булок на обед. Кристин встретила его насупленный взгляд с тем же смирением, с каким вела себя с той самой ночи, когда умер Ярби.
— Не стоит, не утруждайте себя.
— Мне это не трудно, все готово. — Кристин кивнула на плиту.
В своем нынешнем состоянии, когда нервы его были напряжены, как струна, Бак, почти не понимая смысла ее слов, вслушивался в музыку ее голоса, напоминавшего журчание ручья. Небесно-голубые глаза Кристин были затуманены глубокой печалью. Лицо, чуть позолоченное солнцем, обрамляли волнистые локоны, колышущиеся при каждом движении. Кристин — спокойная, добрая, рассудительная — была в то же время хрупкой и прекрасной, как горная лилия. Бак даже не подозревал, что в его голове способны рождаться подобные поэтические сравнения.
Он не знал, какими словами обозначить чувства, охватывавшие его всякий раз, когда он видел Кристин. Она олицетворяла собой все, о чем он только мог мечтать. Без нее его жизнь будет пустой и бессмысленной. Бака пугала даже мысль об этом.
Почти не сознавая, что делает, Бак выронил шляпу, шагнул к Кристин, взял ее за плечи и привлек к себе. Она не успела даже вздохнуть, как он уже склонился к ней и легонько коснулся губами ее губ.
Бак поднял голову, пристально глядя в лицо Кристин. Потом снова припал к ее устам. Теперь это было уже не легкое прикосновение, а жадный, неистовый поцелуй. Бак крепко прижимал ее к груди, пытаясь почувствовать каждый дюйм ее тела, — именно об этом он мечтал, когда ехал с Кристин на лошади. «Всего один раз, только сейчас, хотя бы ненадолго», — мысленно твердил он себе… Бак наконец выпрямился и разжал руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102