Тот не отвечал.
— Он явно не в себе, — сказала Кристин.
— Но он выйдет из этого состояния?
— Если это апоплексический удар, то нет.
— Я слышал про такое. Он не способен двигаться.
— Да. С папой было так же… перед смертью. И дядя Хэнсел тоже умер от апоплексии. Кажется, это как-то связано с кровоизлиянием в мозг. Доктор говорил, что происходит… паралич. — Кристин тихонько вскрикнула, по ее щеке покатилась слеза. — Посмотрите, он не может закрыть глаза.
— Чем мы можем помочь ему?
— Насколько мне известно, ничем. — Кристин прикрыла плечи Мосса одеялом и поднялась на ноги.
— Может, оно и к лучшему. — Сзади подошел Джилли и взглянул через плечо девушки. — Не годится мужчине прозябать, ничего не соображая, это не жизнь…
Кристин повернулась к погонщику.
— Лучше? Для кого? Если бы вы сейчас лежали на его месте, для вас это было бы лучше?
— Держу пари на что угодно. Можете поставить в качестве залога свои шпильки, мэм. По мне, уж лучше получить пулю в лоб, чем такая жизнь…
Бак принес стул для Кристин, а сам зашел с другой стороны кровати. Он довольно долго стоял, положив руку на металлическую спинку. Бак знал, что этот момент рано или поздно наступит. Мосс стал лишь жалкой тенью прежнего Мосса, но все же он не был готов к тому, что это произойдет так скоро. Бак посмотрел на склоненную над стариком голову Кристин. Давно ли она знает правду? Она была так терпелива и ласкова с Моссом — слоено с собственным отцом.
Неожиданный порыв ветра зазвенел оконным стеклом. Это был звук одиночества, звук смерти. Казалось, ветер явился затем, чтобы унести на небеса душу Мосса. Кристин поежилась.
Бак вышел из комнаты и вернулся, держа в руках шаль Кристин. Он заботливо укутал ее плечи и снова отправился на кухню.
Кристин смотрела па своего умирающего дядю. Было слышно, как воздух со свистом входит и выходит через открытый рот старика. Она наклонилась и осторожно закрыла ему глаза. Человек не должен умирать с открытыми глазами. Взяв в ладони его исхудавшую руку, она тихо заговорила:
— Дядя Ярби, как жаль, что я вас не знала. Вы очень похожи на папу, хотя у него не было таких седых волос и бороды. А еще вы напоминаете мне Густава, только он гораздо выше. Но у вас обоих добрый нрав.
Когда пришло сообщение, что вы оставили мне землю, у меня появилось такое чувство, будто я слышу ваш голос, который велит мне расправить крылья и лететь далеко-далеко, чтобы самой решать свою судьбу, как это когда-то сделали вы. Знаете, что сказал Густав? «Лети, маленькая птичка». Наверное, вы бы сказали так же.
Впервые после смерти папы мне представился случай вырваться из дома Ферда. Теперь мне уже никогда вас не отблагодарить. Ваша земля — «Аконит» — она прекрасна. Дядя Ярби, я обещаю: пока я жива, полковник Форсайт ее не получит. Во всяком случае, законным путем. Какая низость с его стороны — обвинить вас в ужасном преступлении! Господь его накажет.
Не знаю, почему Бак Леннинг не рассказал мне о вас. Должно быть, у него имелись на то какие-то веские причины. Пусть вы даже меня не понимаете, я все равно хочу сказать: спасибо вам. дядя Ярби. Я уже успела полюбить эту прекрасную землю и величественные горы.
Бак замер на пороге. Ему даже не приходило в голову, что не следует подслушивать. Кристин было больно, и он чувствовал, что должен находиться рядом. Хорошо зная Мосса, он был уверен: старик был бы только рад избавлению от такой жизни. Прежнего Ярби уже давно не существовало — осталась лишь телесная оболочка. Этому тщедушному человеку Бак был обязан жизнью, и, пока в хрупком старческом теле теплилось дыхание, он заботился о старике, оберегал его и защищал. Бак сожалел лишь о том, что не доверился Кристин с самого начала. Но, черт возьми, он же совершенно не знал ее… Он прожил последние полтора года, не доверяя ни одной живой душе, кроме Джилли и нескольких гуртовщиков-индейцев.
Кристин затихла. Бак прошел в комнату и присел на край кровати. Она не взглянула на него. И ничего не сказала. Просто сидела и держала Мосса за руку, словно давая ему понять, что он не одинок.
Время тянулось медленно. Бак слышал, как Джилли подбросил дров в кухонную плиту и открыл дверцу печи, чтобы побыстрее прогреть комнату. Потом хлопнула дверь черного хода — это Джилли отправился спать во флигель.
Когда часы пробили полночь, Кристин вдруг поняла, что больше не слышит свистящего дыхания старика. Она быстро переглянулась с Баком. Тот сунул руку под одеяло и приложил ладонь к груди Мосса. Потом посмотрел на Кристин и медленно кивнул. Девушка встала, натянула одеяло на лицо старика и быстро вышла из комнаты.
Бак еще некоторое время стоял над телом умершего друга. Неожиданно для него самого на глаза навернулись слезы; одна из !Ш скатилась по небритой щеке. Бак не предполагал, что по-прежнему способен плакать.
— Прощай, старина. Ты заменял мне отца, которого я не помню, брата, которого у меня никогда не было, а еще ты был настоящим другом, какого не каждому посчастливится встретить. Не знаю, где ты теперь, но надеюсь, что ты снова стал таким, каким я впервые тебя увидел. Может, ты встретился на том свете со своей Анной — помню, ты говорил о ней, когда напивался пьяным, и мне еще приходилось удерживать тебя, чтобы ты не бросился в свирепую пургу разыскивать эту женщину. — Бак утер глаза рукавом. — А насчет ранчо не беспокойся, старина. И насчет Кристин — тоже. Хочет она того или нет, но я о ней позабочусь. И я обещаю: она получит СБОЮ долю «Аконита». Оказывается, она во многом на тебя похожа — такая же напористая и решительная. У нее хватило мужества приехать сюда одной. Знаешь, старина, ты подарил мне целый мир, и я сделаю все, чтобы его сохранить.
Когда Бак вернулся в кухню, Кристин наливала в таз горячей воды из чайника, собираясь мыть посуду. Бак поставил на стол лампу и перенес грязную посуду на разделочный стол. Они хозяйствовали бок о бок, но в полном молчании. Кристин мыла тарелки, Бак вытирал их и ставил на место. Покончив с тарелками, он бросил в фаянсовый кувшинчик несколько щепоток чая, залил кипятком и накрыл сверху тарелкой, чтобы чай настоялся, — Бак видел, что Кристин делала именно так.
Девушка тщательнейшим образом протерла столы. Потом повесила тазик на крючок, а мокрые полотенца развесила на веревке, натянутой над плитой. Повернувшись, она чуть не столкнулась с Баком, который держал в руках две чашки с чаем.
— Я лучше пойду в свою комнату, — пробормотала Кристин.
— Выпейте чаю. Если не хотите поговорить, не надо, но учтите, скоро вам все равно придется выслушать, почему я сделал то, что сделал.
— Мне довелось провести с ним всего несколько дней. Если бы я знала, что он — мой дядя, эти дни были бы для меня бесценны, но вы лишили меня этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
— Он явно не в себе, — сказала Кристин.
— Но он выйдет из этого состояния?
— Если это апоплексический удар, то нет.
— Я слышал про такое. Он не способен двигаться.
— Да. С папой было так же… перед смертью. И дядя Хэнсел тоже умер от апоплексии. Кажется, это как-то связано с кровоизлиянием в мозг. Доктор говорил, что происходит… паралич. — Кристин тихонько вскрикнула, по ее щеке покатилась слеза. — Посмотрите, он не может закрыть глаза.
— Чем мы можем помочь ему?
— Насколько мне известно, ничем. — Кристин прикрыла плечи Мосса одеялом и поднялась на ноги.
— Может, оно и к лучшему. — Сзади подошел Джилли и взглянул через плечо девушки. — Не годится мужчине прозябать, ничего не соображая, это не жизнь…
Кристин повернулась к погонщику.
— Лучше? Для кого? Если бы вы сейчас лежали на его месте, для вас это было бы лучше?
— Держу пари на что угодно. Можете поставить в качестве залога свои шпильки, мэм. По мне, уж лучше получить пулю в лоб, чем такая жизнь…
Бак принес стул для Кристин, а сам зашел с другой стороны кровати. Он довольно долго стоял, положив руку на металлическую спинку. Бак знал, что этот момент рано или поздно наступит. Мосс стал лишь жалкой тенью прежнего Мосса, но все же он не был готов к тому, что это произойдет так скоро. Бак посмотрел на склоненную над стариком голову Кристин. Давно ли она знает правду? Она была так терпелива и ласкова с Моссом — слоено с собственным отцом.
Неожиданный порыв ветра зазвенел оконным стеклом. Это был звук одиночества, звук смерти. Казалось, ветер явился затем, чтобы унести на небеса душу Мосса. Кристин поежилась.
Бак вышел из комнаты и вернулся, держа в руках шаль Кристин. Он заботливо укутал ее плечи и снова отправился на кухню.
Кристин смотрела па своего умирающего дядю. Было слышно, как воздух со свистом входит и выходит через открытый рот старика. Она наклонилась и осторожно закрыла ему глаза. Человек не должен умирать с открытыми глазами. Взяв в ладони его исхудавшую руку, она тихо заговорила:
— Дядя Ярби, как жаль, что я вас не знала. Вы очень похожи на папу, хотя у него не было таких седых волос и бороды. А еще вы напоминаете мне Густава, только он гораздо выше. Но у вас обоих добрый нрав.
Когда пришло сообщение, что вы оставили мне землю, у меня появилось такое чувство, будто я слышу ваш голос, который велит мне расправить крылья и лететь далеко-далеко, чтобы самой решать свою судьбу, как это когда-то сделали вы. Знаете, что сказал Густав? «Лети, маленькая птичка». Наверное, вы бы сказали так же.
Впервые после смерти папы мне представился случай вырваться из дома Ферда. Теперь мне уже никогда вас не отблагодарить. Ваша земля — «Аконит» — она прекрасна. Дядя Ярби, я обещаю: пока я жива, полковник Форсайт ее не получит. Во всяком случае, законным путем. Какая низость с его стороны — обвинить вас в ужасном преступлении! Господь его накажет.
Не знаю, почему Бак Леннинг не рассказал мне о вас. Должно быть, у него имелись на то какие-то веские причины. Пусть вы даже меня не понимаете, я все равно хочу сказать: спасибо вам. дядя Ярби. Я уже успела полюбить эту прекрасную землю и величественные горы.
Бак замер на пороге. Ему даже не приходило в голову, что не следует подслушивать. Кристин было больно, и он чувствовал, что должен находиться рядом. Хорошо зная Мосса, он был уверен: старик был бы только рад избавлению от такой жизни. Прежнего Ярби уже давно не существовало — осталась лишь телесная оболочка. Этому тщедушному человеку Бак был обязан жизнью, и, пока в хрупком старческом теле теплилось дыхание, он заботился о старике, оберегал его и защищал. Бак сожалел лишь о том, что не доверился Кристин с самого начала. Но, черт возьми, он же совершенно не знал ее… Он прожил последние полтора года, не доверяя ни одной живой душе, кроме Джилли и нескольких гуртовщиков-индейцев.
Кристин затихла. Бак прошел в комнату и присел на край кровати. Она не взглянула на него. И ничего не сказала. Просто сидела и держала Мосса за руку, словно давая ему понять, что он не одинок.
Время тянулось медленно. Бак слышал, как Джилли подбросил дров в кухонную плиту и открыл дверцу печи, чтобы побыстрее прогреть комнату. Потом хлопнула дверь черного хода — это Джилли отправился спать во флигель.
Когда часы пробили полночь, Кристин вдруг поняла, что больше не слышит свистящего дыхания старика. Она быстро переглянулась с Баком. Тот сунул руку под одеяло и приложил ладонь к груди Мосса. Потом посмотрел на Кристин и медленно кивнул. Девушка встала, натянула одеяло на лицо старика и быстро вышла из комнаты.
Бак еще некоторое время стоял над телом умершего друга. Неожиданно для него самого на глаза навернулись слезы; одна из !Ш скатилась по небритой щеке. Бак не предполагал, что по-прежнему способен плакать.
— Прощай, старина. Ты заменял мне отца, которого я не помню, брата, которого у меня никогда не было, а еще ты был настоящим другом, какого не каждому посчастливится встретить. Не знаю, где ты теперь, но надеюсь, что ты снова стал таким, каким я впервые тебя увидел. Может, ты встретился на том свете со своей Анной — помню, ты говорил о ней, когда напивался пьяным, и мне еще приходилось удерживать тебя, чтобы ты не бросился в свирепую пургу разыскивать эту женщину. — Бак утер глаза рукавом. — А насчет ранчо не беспокойся, старина. И насчет Кристин — тоже. Хочет она того или нет, но я о ней позабочусь. И я обещаю: она получит СБОЮ долю «Аконита». Оказывается, она во многом на тебя похожа — такая же напористая и решительная. У нее хватило мужества приехать сюда одной. Знаешь, старина, ты подарил мне целый мир, и я сделаю все, чтобы его сохранить.
Когда Бак вернулся в кухню, Кристин наливала в таз горячей воды из чайника, собираясь мыть посуду. Бак поставил на стол лампу и перенес грязную посуду на разделочный стол. Они хозяйствовали бок о бок, но в полном молчании. Кристин мыла тарелки, Бак вытирал их и ставил на место. Покончив с тарелками, он бросил в фаянсовый кувшинчик несколько щепоток чая, залил кипятком и накрыл сверху тарелкой, чтобы чай настоялся, — Бак видел, что Кристин делала именно так.
Девушка тщательнейшим образом протерла столы. Потом повесила тазик на крючок, а мокрые полотенца развесила на веревке, натянутой над плитой. Повернувшись, она чуть не столкнулась с Баком, который держал в руках две чашки с чаем.
— Я лучше пойду в свою комнату, — пробормотала Кристин.
— Выпейте чаю. Если не хотите поговорить, не надо, но учтите, скоро вам все равно придется выслушать, почему я сделал то, что сделал.
— Мне довелось провести с ним всего несколько дней. Если бы я знала, что он — мой дядя, эти дни были бы для меня бесценны, но вы лишили меня этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102