— Дрожащими руками она опять взяла чашку.
— У меня есть деньги, Роуз. Я заплачу Фрэнку Лаутеру.
— Ты хочешь отдать все деньги, которые скопил, только для того, чтобы помочь Джиму?
— И тебе, и Джиму.
— Но почему? Почему все так хотят ему помочь?
— Потому что его уважают, хотя у него есть недостатки. Ведь он никогда и не скрывал их. Но он спас мне жизнь, он спас жизнь и тебе. Самое малое, что я могу сделать, это заплатить его долг.
Роуз закрыла лицо руками и зарыдала. Уэйд смотрел в сторону, не зная, что делать. Он никогда не видел ее такой расстроенной.
— Иди отдохни немного, Роуз. Я, пожалуй, поеду к Милли. Мне нужно поговорить с Сандрин.
Роуз взглянула на него, вытирая слезы.
— Ее там нет, Уэйд.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я не должна была разрешать ей делать это. Надо было все рассказать Джиму, и мы бы справились с этим сами.
— С чем справились?
Роуз вздохнула и продолжала с дрожью в голосе:
— Позавчера по дороге в город мы с Сандрин встретили Фрэнка Лаутера. Он угрожал мне, даже намекнул, что забудет о долге, если я проведу с ним ночь. Я так испугалась, что просто сидела и молчала. Сандрин рассердилась и, схватив пистолет, навела его на Лаутера. При этом сказала, чтобы он оставил меня в покое, и предложила сыграть с ним в покер на деньги, которые ему должен Джим. Даже попросила его дать ей на игру пятьсот долларов, можешь себе представить?
Уэйд навалился грудью на стол.
— Я не слишком хорошо понимаю, о чем ты говоришь. Объясни-ка еще раз. — Уэйд едва сдерживал себя, хотя внутри у него все кипело.
— Сандрин играет в покер с Фрэнком Лаутером. Если Сандрин выиграет, он простит Джиму долг.
— А если Сандрин проиграет? — Пальцы Уэйда впились в стол.
Роуз качала головой, и слезы катились по ее лицу.
— Если Фрэнк выиграет… Не знаю, как тебе сказать, Уэйд… Если Фрэнк выиграет, он получит Сандрин.
— Нет, — произнес Уэйд почти шепотом. На его лице отразилось недоверие. — Почему, черт возьми, она на это решилась?
— По той же причине, почему бы ты отдал свои сбережения, чтобы Джим заплатил свой долг.
— Но Сандрин даже не слишком хорошо знает Джима.
— Но она знает, что он значит для тебя. Она делает это ради тебя, Уэйд, не ради Джима.
Уэйд закрыл глаза, вспоминая лицо Сандрин. Как он мог позволить, чтобы такое произошло?
— А где живет Фрэнк Лаутер?
— Там, у озера Томсона. Я обещала Сандрин, что ничего не скажу тебе.
Уэйд встал.
— Мне все равно, что ты ей обещала. Ни один мужчина не причинит больше зла Сандрин.
Глава 17
Сандрин сидела с невозмутимым видом, крепко держа карты в руке. Игра началась с небольшой ставки — всего по двадцать долларов, и после двух увеличений на кону было сто долларов. Лен и Чарльз бросили карты на стол. В игре оставались Фрэнк, Ричард и она.
— Знаешь, красавица, мне кажется, ты блефуешь, — сказал Ричард, стряхивая пепел с сигареты в массивную хрустальную пепельницу. — Я открываю.
Сандрин положила карты на стол, прикрывая их рукой, и медленно развернула их веером.
— Дамский стрит, — сказала она, не выдавая голосом своего волнения. Она заставила себя бесстрастно смотреть на двух других игроков, но внутри у нее все сжалось, она была как комок нервов. Салли нервно ерзала в кресле у бара.
— Черт! — сказал Ричард, бросая карты на стол тыльной стороной вверх. — У меня меньше. А у тебя, Фрэнк?
Фрэнк посмотрел на Сандрин, и по его лицу нельзя было прочесть, что он думает.
— Стрит, с валета. Этот кон за тобой, Сандрин.
Сандрин придвинула деньги к себе, стараясь сдержать возбуждение. Она уже выиграла около семисот долларов и была почти уверена, что сейчас у нее денег больше, чем у Фрэнка.
— Я сдаю, — сказал Фрэнк, ловко тасуя колоду. — Ставьте в темную.
Сандрин положила перед собой двадцать долларов. Она почти выбилась из сил, но видела, что и остальные игроки тоже начали уставать. Если ей удастся выиграть еще несколько конов, она сможет победить Фрэнка.
Фрэнк раздал карты. Сандрин взяла их, медленно раздвигая — двойка, тройка, семерка, девятка, десятка. От испуга она похолодела, но не выдала своих чувств на лице. Это были ужасные карты. Она снова взглянула на них. Если оставить девятку и десятку пик, можно попытаться купить цвет, но Сандрин знала, что шансы получить еще три пики мизерны. Если она сбросит четыре карты и оставит одну, все поймут, что у нее ничего нет. У нее не останется даже возможности блефовать. Но какие две карты оставить?
— Сколько карт, Сандрин?
Сандрин взглянула на Фрэнка. Казалось, он видит ее насквозь, и на какое-то мгновение она испугалась, что выдала себя.
— Три, — решительно ответила Сандрин, сбрасывая все карты, кроме девятки и десятки. И тут же поняла, что это решение было ошибочным. Но пути назад уже не было. В худшем случае ей придется блефовать. Она взяла три карты, которые сдал ей Фрэнк и секунду держала их, не глядя. Она постаралась придать своему лицу спокойное выражение, а затем раздвинула карты веером. Увидев красное, она поняла, что все надежды на цвет рухнули. Шестерка бубен.
Девятка бубен. И девятка треф. По крайней мере, это что-то.
— Ставлю двадцать долларов, — сказал Лен, широко улыбаясь и отхлебывая виски.
Ричард жевал кончик сигары, прищурив глаза, и дым окутывал его лицо.
— Твои двадцать и двадцать сверху, — сказал он.
— Ставить сорок, Чарльз? — спросил Фрэнк.
Чарльз вытер лоб платком. Он весь вечер вытирал лицо.
Чарльз был единственным из них, кто не мог скрывать, какие у него карты — плохие или хорошие.
— Даю, — сказал он, пододвигая сорок долларов в центр стола.
Не колеблясь, Сандрин положила сорок долларов и добавила еще двадцать.
— Твои сорок и двадцать сверху, — уверенно сказала она, не решаясь взглянуть на Салли.
— Шестьдесят и сорок сверху, — сказал Фрэнк, пристально глядя на Сандрин, и положил деньги. — Ставишь восемьдесят, Лен?
Лен покачал головой.
— Я не играю, — сказал он, бросая карты на стол.
— А ты, Ричард? Даешь шестьдесят?
— Даю, — сказал Ричард, ставя деньги на кон.
— Чарльз? — спросил Фрэнк.
Чарльз обливался потом.
— Нет, не хочу, — сказал он сдержанно, кладя карты.
Сандрин придвинула к кону еще сорок долларов. Она поставила уже сто двадцать долларов. Она глубоко вздохнула, задержав на время дыхание. Если блефовать, то сейчас.
— И восемьдесят долларов сверху. — Сандрин почувствовала, как бешено колотится ее сердце.
Она внимательно следила за Фрэнком. Тот спокойно пил воду из хрустального бокала и улыбался ей.
— Открываю, — сказал он. Сандрин стало дурно. Теперь она знала, что должен был чувствовать Джим, проиграв столько денег, но продолжал играть в надежде отыграться. Она взглянула на свои деньги, затем перевела взгляд на кучку перед Фрэнком. Этот кон все изменил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104
— У меня есть деньги, Роуз. Я заплачу Фрэнку Лаутеру.
— Ты хочешь отдать все деньги, которые скопил, только для того, чтобы помочь Джиму?
— И тебе, и Джиму.
— Но почему? Почему все так хотят ему помочь?
— Потому что его уважают, хотя у него есть недостатки. Ведь он никогда и не скрывал их. Но он спас мне жизнь, он спас жизнь и тебе. Самое малое, что я могу сделать, это заплатить его долг.
Роуз закрыла лицо руками и зарыдала. Уэйд смотрел в сторону, не зная, что делать. Он никогда не видел ее такой расстроенной.
— Иди отдохни немного, Роуз. Я, пожалуй, поеду к Милли. Мне нужно поговорить с Сандрин.
Роуз взглянула на него, вытирая слезы.
— Ее там нет, Уэйд.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я не должна была разрешать ей делать это. Надо было все рассказать Джиму, и мы бы справились с этим сами.
— С чем справились?
Роуз вздохнула и продолжала с дрожью в голосе:
— Позавчера по дороге в город мы с Сандрин встретили Фрэнка Лаутера. Он угрожал мне, даже намекнул, что забудет о долге, если я проведу с ним ночь. Я так испугалась, что просто сидела и молчала. Сандрин рассердилась и, схватив пистолет, навела его на Лаутера. При этом сказала, чтобы он оставил меня в покое, и предложила сыграть с ним в покер на деньги, которые ему должен Джим. Даже попросила его дать ей на игру пятьсот долларов, можешь себе представить?
Уэйд навалился грудью на стол.
— Я не слишком хорошо понимаю, о чем ты говоришь. Объясни-ка еще раз. — Уэйд едва сдерживал себя, хотя внутри у него все кипело.
— Сандрин играет в покер с Фрэнком Лаутером. Если Сандрин выиграет, он простит Джиму долг.
— А если Сандрин проиграет? — Пальцы Уэйда впились в стол.
Роуз качала головой, и слезы катились по ее лицу.
— Если Фрэнк выиграет… Не знаю, как тебе сказать, Уэйд… Если Фрэнк выиграет, он получит Сандрин.
— Нет, — произнес Уэйд почти шепотом. На его лице отразилось недоверие. — Почему, черт возьми, она на это решилась?
— По той же причине, почему бы ты отдал свои сбережения, чтобы Джим заплатил свой долг.
— Но Сандрин даже не слишком хорошо знает Джима.
— Но она знает, что он значит для тебя. Она делает это ради тебя, Уэйд, не ради Джима.
Уэйд закрыл глаза, вспоминая лицо Сандрин. Как он мог позволить, чтобы такое произошло?
— А где живет Фрэнк Лаутер?
— Там, у озера Томсона. Я обещала Сандрин, что ничего не скажу тебе.
Уэйд встал.
— Мне все равно, что ты ей обещала. Ни один мужчина не причинит больше зла Сандрин.
Глава 17
Сандрин сидела с невозмутимым видом, крепко держа карты в руке. Игра началась с небольшой ставки — всего по двадцать долларов, и после двух увеличений на кону было сто долларов. Лен и Чарльз бросили карты на стол. В игре оставались Фрэнк, Ричард и она.
— Знаешь, красавица, мне кажется, ты блефуешь, — сказал Ричард, стряхивая пепел с сигареты в массивную хрустальную пепельницу. — Я открываю.
Сандрин положила карты на стол, прикрывая их рукой, и медленно развернула их веером.
— Дамский стрит, — сказала она, не выдавая голосом своего волнения. Она заставила себя бесстрастно смотреть на двух других игроков, но внутри у нее все сжалось, она была как комок нервов. Салли нервно ерзала в кресле у бара.
— Черт! — сказал Ричард, бросая карты на стол тыльной стороной вверх. — У меня меньше. А у тебя, Фрэнк?
Фрэнк посмотрел на Сандрин, и по его лицу нельзя было прочесть, что он думает.
— Стрит, с валета. Этот кон за тобой, Сандрин.
Сандрин придвинула деньги к себе, стараясь сдержать возбуждение. Она уже выиграла около семисот долларов и была почти уверена, что сейчас у нее денег больше, чем у Фрэнка.
— Я сдаю, — сказал Фрэнк, ловко тасуя колоду. — Ставьте в темную.
Сандрин положила перед собой двадцать долларов. Она почти выбилась из сил, но видела, что и остальные игроки тоже начали уставать. Если ей удастся выиграть еще несколько конов, она сможет победить Фрэнка.
Фрэнк раздал карты. Сандрин взяла их, медленно раздвигая — двойка, тройка, семерка, девятка, десятка. От испуга она похолодела, но не выдала своих чувств на лице. Это были ужасные карты. Она снова взглянула на них. Если оставить девятку и десятку пик, можно попытаться купить цвет, но Сандрин знала, что шансы получить еще три пики мизерны. Если она сбросит четыре карты и оставит одну, все поймут, что у нее ничего нет. У нее не останется даже возможности блефовать. Но какие две карты оставить?
— Сколько карт, Сандрин?
Сандрин взглянула на Фрэнка. Казалось, он видит ее насквозь, и на какое-то мгновение она испугалась, что выдала себя.
— Три, — решительно ответила Сандрин, сбрасывая все карты, кроме девятки и десятки. И тут же поняла, что это решение было ошибочным. Но пути назад уже не было. В худшем случае ей придется блефовать. Она взяла три карты, которые сдал ей Фрэнк и секунду держала их, не глядя. Она постаралась придать своему лицу спокойное выражение, а затем раздвинула карты веером. Увидев красное, она поняла, что все надежды на цвет рухнули. Шестерка бубен.
Девятка бубен. И девятка треф. По крайней мере, это что-то.
— Ставлю двадцать долларов, — сказал Лен, широко улыбаясь и отхлебывая виски.
Ричард жевал кончик сигары, прищурив глаза, и дым окутывал его лицо.
— Твои двадцать и двадцать сверху, — сказал он.
— Ставить сорок, Чарльз? — спросил Фрэнк.
Чарльз вытер лоб платком. Он весь вечер вытирал лицо.
Чарльз был единственным из них, кто не мог скрывать, какие у него карты — плохие или хорошие.
— Даю, — сказал он, пододвигая сорок долларов в центр стола.
Не колеблясь, Сандрин положила сорок долларов и добавила еще двадцать.
— Твои сорок и двадцать сверху, — уверенно сказала она, не решаясь взглянуть на Салли.
— Шестьдесят и сорок сверху, — сказал Фрэнк, пристально глядя на Сандрин, и положил деньги. — Ставишь восемьдесят, Лен?
Лен покачал головой.
— Я не играю, — сказал он, бросая карты на стол.
— А ты, Ричард? Даешь шестьдесят?
— Даю, — сказал Ричард, ставя деньги на кон.
— Чарльз? — спросил Фрэнк.
Чарльз обливался потом.
— Нет, не хочу, — сказал он сдержанно, кладя карты.
Сандрин придвинула к кону еще сорок долларов. Она поставила уже сто двадцать долларов. Она глубоко вздохнула, задержав на время дыхание. Если блефовать, то сейчас.
— И восемьдесят долларов сверху. — Сандрин почувствовала, как бешено колотится ее сердце.
Она внимательно следила за Фрэнком. Тот спокойно пил воду из хрустального бокала и улыбался ей.
— Открываю, — сказал он. Сандрин стало дурно. Теперь она знала, что должен был чувствовать Джим, проиграв столько денег, но продолжал играть в надежде отыграться. Она взглянула на свои деньги, затем перевела взгляд на кучку перед Фрэнком. Этот кон все изменил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104